Распечатать
Оценить статью
(Нет голосов)
 (0 голосов)
Поделиться статьей
Николай Межевич

Д.э.н., профессор факультета международных отношений СПбГУ, эксперт РСМД

Программа «Восточное партнерство» изначально, возможно, не подразумевала создание новой разделительной линии в Европе. Тем не менее, к 2012–2013 гг. ее можно рассматривать как неадекватный ответ на очевидные успехи постсоветской экономической интеграции – возникновение и укрепление Таможенного союза. Продвижение «Восточного партнерства» в нынешних экономических и политических условиях обойдется очень дорого всем: Украине, России, ЕС.

Программа «Восточное партнерство» изначально, возможно, не подразумевала создание новой разделительной линии в Европе. Тем не менее, к 2012–2013 гг. ее можно рассматривать как неадекватный ответ на очевидные успехи постсоветской экономической интеграции – возникновение и укрепление Таможенного союза.

Развитие интеграции является единственно эффективной формой эволюции Европы в исторической перспективе. Альтернативы поступательному развитию интеграционных процессов нет, но не следует путать объективную логику экономической интеграции и локальный политический проект, направленный на создание новых рубежей в Европе.

На мой взгляд, продвижение «Восточного партнерства» в нынешних экономических и политических условиях обойдется очень дорого всем: Украине, России, Европейскому союзу. Текущая практика интеграции в ЕС дискредитирует идеологию европейского единства, восходящую к идеям чешского князя Йиржи из Подебрад [1].

На наших глазах разворачивается не кризис европейской идеи, а кризис конкретной практики ее воплощения в экономической и политической сферах.

В этом контексте следует обратить особое внимание на политику государств Прибалтики и, прежде всего, Литовской Республики. Указанные страны, не добившись убедительных успехов в построении эффективной экономики и гражданского общества, пытаются выступать в роли ретрансляторов западноевропейской политической и экономической практики.

Необходимость достижения глобальных конкурентных преимуществ для всего европейского сообщества наций служит стратегическим ориентиром как для противников, так и для сторонников «Восточного партнерства», считающих данную программу успешной, а евроинтеграцию Украины – явным проявлением этого успеха.

В настоящее время на европейском пространстве существуют два крупных интеграционных проекта. В связи с этим у ряда государств появилась возможность выбора ориентиров и моделей интеграции. При провозглашении программы «Восточного партнерства» такого выбора де-факто не было.

Фото: edukwest.eu
Игорь Иванов, Десмонд Браун, Адам Даниэль
Ротфильд:
Необходимо строить Большую Европу

В начале 1990-х годов в Европе был осуществлен переход к новому качеству интеграции, выразившийся в трансформации Европейского экономического сообщества в Европейский союз. Однако в период 1995–2013 гг. число стран-участниц увеличилось почти вдвое, и осуществлять успешную интеграцию на качественно новом уровне становилось все труднее. Мировой экономический кризис четко обозначил масштаб реальных проблем Европы. Прежняя модель европейской интеграции исчерпала себя. Рассматривая вопрос о причинах данного явления, следует отметить, что на наших глазах разворачивается не кризис европейской идеи, а кризис конкретной практики ее воплощения в экономической и политической сферах. В шахматах это называется «потерей качества при выигрыше темпа», и такая стратегия крайне опасна.

Экономические прогнозы относительно перспектив экономики объединенной Европы на 2013–2014 гг. неутешительны. Организация экономического сотрудничества и развития предполагает, что объем реального ВВП стран еврозоны сократится в 2013 г. на 0,6%, а в 2014 г. вырастет на 1,1%. Согласно прогнозу Еврокомиссии, в 2013 г. ожидается падение ВВП на 0,4%, а в 2014 г. и 2015 г. – рост на 1,1% и 1,7% соответственно.

На основании данных прогнозов можно сделать следующие выводы.

Во-первых, политическая активность Брюсселя не может быть подкреплена экономически. «Польских условий» интеграции не получит больше никто и никогда [2]. Начиная с 1995 г. условия евроинтеграции ужесточались для каждого нового потенциального участника. Механизм евроинтеграции постепенно приобрел сходство с процедурой вступления в ВТО: каждый новый участник учитывает «пожелания» всех участников клуба.

Политическая активность Брюсселя не может быть подкреплена экономически. «Польских условий» интеграции не получит больше никто и никогда.

Во-вторых, проект соглашения с ЕС об ассоциированном членстве содержит более жесткие нормы, ограничивающие свободу торговли, чем Анкарский договор с Турцией 1963 г. По сути, проект предполагает свободу торговли для членов ЕС на территории претендующих на участие в евроинтеграции Украины и Молдавии, но не наоборот. Масштабных преференций эти государства не будут иметь до обретения полного членства, что невозможно в ближайшей перспективе. В то же время следует отметить относительно новое явление, относящееся к 2012–2013 гг., – признание не только факта, но и общей эффективности постсоветской интеграции. Эту оценку бессмысленно искать в документах органов экономического и политического управления Европейского союза. Признание данного факта означало бы сомнения в исключительности существующей европейской интеграционной модели. На наш взгляд, «реанимация» «Восточного партнерства» в 2012–2013 гг. стала ответом на возникновение и укрепление Таможенного союза.

Экономический выбор Украины

Вопрос об экономической интеграции Украины в этом контексте превращается из частного выбора этого государства в один из ключевых вопросов отношений России и ЕС. Российско-белорусский союз, независимо от общих оценок его успешности, был слишком локален и не претендовал на альтернативу евроинтеграции. После распада Советского Союза новые независимые государства почти сразу приступили к формированию собственных национальных стратегий социально-экономического развития. Разрыв межреспубликанских связей существенно ухудшил экономическое положение всех без исключения республик бывшего СССР. При этом в Украине трансформационная рецессия оказалась самой продолжительной, а падение ВВП – едва ли не самым сильным на постсоветском пространстве (см. табл. 1).

Таблица 1.Экономический спад 1990–1999 гг. [3]

Страны Индекс ВВП в 1999 г., 1989 г.=100 ВНП в текущих ценах на душу, долл.,
в 1990 г.
Год наибольшего падения экономики Продолжительность трансформационной рецессии, лет
Узбекистан 92,3 645 1995 5
Белоруссия 78,2 1686 1995 6
Эстония 75,7 3130 1994 5
Литва 65,4 2840 1994 5
Кыргызстан 60,4 608 1995 5
Казахстан 60,2 1603 1995 6
Латвия 60,1 2750 1995 5
Россия 56,1 3480 1998 7
Туркмения 51,2 874 1997 7
Азербайджан 45,2 1248 1995 6
Таджикистан 44,1 487 1996 7
Армения 42,5 664 1993 4
Украина 35,7 1569 1999 10
Грузия 33,8 1407 1994 5
Молдова 30,5 817 1999 7

К концу 1990-х годов ситуация стала меняться в сторону большей прагматизации сотрудничества, учета объективных экономических факторов. Разрушенные межгосударственные связи восстанавливались на новой основе, хотя и в меньших территориальных масштабах. Начался непростой поиск новых форм и моделей постсоветской интеграции. Результат – Таможенный союз и процесс многоуровневой и «многоскоростной» интеграции. Таким образом, процессы европейской и евразийской интеграции начали осуществляться на одной методологической основе. По мнению литовских политологов, логику «многоскоростной» интеграции можно охарактеризовать так: государства «ядра» углубляют интеграцию между собой, усиливают переговорную позицию в отношениях с неприсоединившимися странами и тем самым подталкивают другие государства к присоединению. Это справедливо как для европейской, так и для евразийской интеграции [4].

Однако главное не в теории. Все решает практика. Таможенный союз, созданный Россией, Белоруссией и Казахстаном 1 января 2010 г., – это качественно иная, более глубокая степень интеграции. Формирование с 2015 г. Евразийского экономического союза окончательно демонополизирует брюссельский интеграционный вектор. С определенными оговорками можно согласиться с выводом литовских политологов «о конкуренции двух альтернативных интеграционных пространств в качестве интеграционных центров, а не их гармонизации».

Предложение, от которого нельзя отказаться

Отметим принципиально важное. Конкуренция между ЕС и Таможенным союзом не была изначально обязательной. «Восточное партнерство» было навязано соседям России как предложение, от которого нельзя отказаться. И это предложение сводилось к одному – к отказу от восточного вектора интеграции. Результат неутешителен: Минск и Ереван, по сути, отказались от предложения, а Украина превращается в масштабную экономическую и политическую проблему для Брюсселя. Признать неготовность Европы интегрировать Украину такой, какая она есть, Брюссель не может. В свою очередь, Украине Брюссель по-прежнему интересен как символ идеи европейского единства, но даже сторонники евроинтеграции высказывают осторожные опасения по поводу перспектив взаимодействия. Очевидно и то, что для большей части украинской элиты интеграция с Западом – это политическое самоубийство.

«Восточное партнерство» было навязано соседям России как предложение, от которого нельзя отказаться. И это предложение сводилось к одному – к отказу от восточного вектора интеграции.

Основные проблемы связаны с экономикой. Практика Союзного государства, отношения России и Казахстана свидетельствуют о том, что Москва готова делить рынки, секторы, квоты. Этот процесс не всегда идет быстро и часто сопровождается спорами, но это диалог, где позиции Минска и Астаны как минимум пропорциональны их экономическому потенциалу.

Брюсселю же нужно все либо под ликвидацию, либо под реструктуризацию. Европе не нужна никакая сельскохозяйственная продукция Украины, кроме рапса. Но еще в большей степени Брюссель не нуждается в украинской промышленной продукции. Киеву предлагают изменить стандарт российской колеи железной дороги на европейский. И от этого предложения тоже нельзя будет отказаться. Историки вспоминают, что в 1941–1942 гг. часть украинских железных дорог уже переделывали на европейскую колею. И, по мнению оптимистов, эту катастрофу можно лишь отложить.

Дипломатическая победа Литвы

Фото: The Guardian
Как получает и где тратит деньги
Европейский союз

Вильнюсский саммит, в любом случае, будет дипломатической победой Литвы. Для Брюсселя важен положительный результат – подписание соглашений об ассоциации, для Вильнюса он уже достигнут. На короткое время столица Литвы превращается в ключевую дипломатическую площадку Европы. Конечно же, это обстоятельство можно было бы использовать по-разному. Формат «Восточного партнерства» не исключает предложения по конструктивному диалогу Брюсселя и Москвы. В этом контексте были бы уместны новые идеи по развертыванию интеграции от Лиссабона до Владивостока, инициативы по улучшению отношений России и государств Прибалтики. Вместо этого Литва позиционирует себя как «центр переподготовки» для стран постсоветского пространства и осуществляет масштабную антироссийскую пропаганду. С моей точки зрения, для этого нет никаких оснований.

«Балтийская модель» в политике и экономике ничем себя не прославила. Исследователи отмечают следующее: «В ходе трансформационного кризиса экономический спад в странах Балтии оказался очень глубоким: –35% в Эстонии, –49% в Литве и –52% в Латвии. Первой последствия кризиса преодолела Эстония, которая в 2001 г. вышла на докризисный уровень 1989 г. В результате к началу 2008 г. ВВП страны составил 158% от этой базы. Экономические успехи Латвии и Литвы существенно скромнее: соответственно 115 и 111%» [5].

На первый взгляд, динамика экономического развития Литвы и всех стран Прибалтики в настоящее время положительная. В 2012 г. рост ВВП Эстонии составил 3,4%, Литвы – 2,6%, Латвии – 5,3%. Уточним генезис этих успехов. Обозреватель «Financial Times» М. Вульф пишет о прибалтийских преимуществах так: «Во-первых, по данным Евростата, в расчете на час затраты на оплату труда в Латвии в 2012 г. составляли одну четверть от средних по еврозоне… Во-вторых, речь идет об очень небольших и открытых экономиках. Чем более открытой является экономика, тем меньше она зависит от уровня потребления внутри страны, подкошенного рецессией… В-третьих, иностранные банки играют ключевую роль в этих экономиках».

Не добавляют оптимизма и данные Европейского банка реконструкции и развития. Он понизил прогноз роста ВВП на 2013 г. для Эстонии с 2,8% до 2,5%, Латвии – с 2,9% до 2,7%, Литвы – с 2,5% до 2,4%. Эти цифры соответствуют прогнозу, сделанному автором статьи еще в 2010 г.: «При сохранении текущей модели развития в ближайшие годы экономика прибалтийских стран выйдет на траекторию неустойчивого роста в 2–3% ВВП. Для более быстрых темпов необходимы институциональные преобразования, в том числе активная промышленная политика, налоговая реформа, социальные гарантии населению и изменение внешнеполитического курса».

Существуют также проблемы демографического и миграционного характера. Как отмечает шведский социолог, профессор Ч. Вулфсон, за годы независимости Литва уже потеряла 18% трудоспособного населения, и процесс «эвакуации» в более благополучные страны продолжается, что ведет к национальной катастрофе. За послевоенные годы советской «оккупации» население Литвы увеличилось на миллион (с 2,7 до 3,7 млн человек), причем в основном за счет естественного прироста. А за время независимости Литва потеряла 616 тыс. жителей. Ничего подобного ни в мирные, ни в немирные времена за всю историю этой страны не наблюдалось. Навсегда эмигрировать из Литвы хотели бы 12,4% жителей, более трети выразили желание пожить за границей временно.

* * *

Фото: Таймер
Что Украина экспортирует в ЕС?

Подведем итоги. В активе Литвы, в отличие от Эстонии и Латвии, решение о «нулевом гражданстве», но назвать межнациональные отношения в этой стране оптимальными не придет в голову ни поляку из Вильнюса и Шальчининкяйского района, ни русскому из Клайпеды и Висагинаса.

В этих условиях председательство Литвы в Европейском союзе, «привязанное» к украинскому вопросу и планируемому саммиту, может стать для нее важным событием. В любом случае, эффект от политического пиара будет достигнут, поскольку встреча сторон, так или иначе, состоится.

В то же время, независимо от результатов Вильнюсского саммита, в расколотом украинском обществе будут недовольные. Усилится потенциал влияния евроскептиков, рассматривающих гипотетическое расширение ЕС как ослабление его монолитности. Возрастет количество и качество проблем в отношениях ЕС–Россия. В конечном счете, это скажется на экономическом развитии ЕС, России и Украины. В определенном выигрыше окажется только Литва, а точнее ее правящая элита.

Независимо от результата саммита, Литва уже «прославилась» бескомпромиссной антироссийской позицией и завоевала соответствующий авторитет в европейских кругах. Не сумев добиться реальных экономических успехов, литовская элита нашла выход в политической активности на постсоветском пространстве.

1. Йиржи из Подебрад (Jiři z Poděbrad) (1420–1471) – чешский король в 1458–1471 гг. Выдвинул проект объединения главных европейских монархов и обеспечения мира в Европе на основе углубления политического сотрудничества.

2. При подготовке к вступлению в ЕС польским переговорщикам удалось добиться особо благоприятных условий по одному из ключевых для экономики Польши направлений – сельскому хозяйству.

3. Социально-экономическое развитие постсоветских стран: итоги двадцатилетия / Под ред. Л.Б. Вардомского. М.: ИЭ РАН, 2012. С. 18.

4. В теории международной интеграции данная формулировка относится к так называемому межправительственному подходу, в рамках которого акцент делается на роли государств в процессе интеграции. Впрочем, идеология доклада отражает и влияние неофункционалистов, по мнению которых в развитии интеграции главное – «эффект перелива» («spillover effect»).

5. Актуальные вопросы мировой экономики: 2010–2012 / Под общ. ред. Л.М. Григорьева, А.С. Иващенко // Балтийский форум. 2012. С. 53 (http://www.balticforum.org/files_uploads/files/book_2012_grigorjev.pdf).


Оценить статью
(Нет голосов)
 (0 голосов)
Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся