Сирия — сближая Москву и Вашингтон
Встреча С. Лаврова и Дж. Керри в Цюрихе,
20 января 2016 г.
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
К.полит.н., старший научный сотрудник Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН, эксперт РСМД
В преддверии запланированного на конец января 2016 г. нового раунда межсирийских переговоров заметно участились контакты глав внешнеполитических ведомств России и США Сергея Лаврова и Джона Керри. Итоги их встреч и телефонных бесед внушают осторожный оптимизм. Они высказываются в конструктивном ключе и есть признаки, которые свидетельствуют о стремлении Москвы и Вашингтона к компромиссу по сирийскому вопросу.
В преддверии запланированного на конец января 2016 г. нового раунда межсирийских переговоров заметно участились контакты глав внешнеполитических ведомств России и США Сергея Лаврова и Джона Керри. Итоги их встреч и телефонных бесед внушают осторожный оптимизм. Они высказываются в конструктивном ключе и есть признаки, которые свидетельствуют о стремлении Москвы и Вашингтона к компромиссу по сирийскому вопросу.
Стороны демонстрируют готовность идти на уступки. Сергей Лавров, например, фактически дал понять, что Москва не будет против включения в состав делегации сирийской оппозиции представителей группировок «Ахрар аш-Шам» и «Джейш аль-Ислам», несмотря на то, что в России они считаются террористическими. «Решать не кому-то за пределами ООН, а спецпосланнику Генсекретаря ООН по Сирии С. де Мистуре», — заявил российский министр.
России сейчас важно показать, что она представляет собой силу, способную играть конструктивную роль в мире, в частности, помочь в разгроме ИГ и восстановлении стабильности в Сирии.
Администрация Б. Обамы хотела бы добиться относительной стабилизации обстановки на Ближнем Востоке, а то получается, что теперь регион находится в худшем состоянии, чем до прихода к власти демократов.
Как представляется, в основе конструктивной атмосферы лежит взаимная заинтересованность Москвы и Вашингтона в скорейшем урегулировании сирийского кризиса. Хотя мотивы у сторон разные.
России сейчас важно показать, что она представляет собой силу, способную играть конструктивную роль в мире, в частности, помочь в разгроме ИГ и восстановлении стабильности в Сирии. Кремль также использует сирийскую карту, чтобы добиться от Запада уступок на других направлениях, прежде всего, по Украине, которая стала причиной беспрецедентного со времен холодной войны ухудшения отношений. Есть и другие причины. Сам факт затягивания операции ВКС даст лишний повод критикам политики Кремля сравнивать нынешнее вмешательство в Сирии с неудачным опытом СССР в Афганистане.
При взгляде из Москвы складывается впечатление, что и США должны быть заинтересованы в урегулировании сирийского кризиса. Тут причины больше внутриполитические. Администрация Б. Обамы хотела бы добиться относительной стабилизации обстановки на Ближнем Востоке, а то получается, что теперь регион находится в худшем состоянии, чем до прихода к власти демократов. Накануне президентских выборов это совсем некстати. Кроме того, для Вашингтона и его европейских союзников важно создать условия для борьбы с ИГ, потому что пока эта группировка представляет реальную угрозу. Достойно уйти из этого региона (и избавиться от военного и финансового бремени) не представляется возможным.
Похоже США благословят любую сделку, которая устроит их региональных союзников. Последние явно активизировались, на это указывает недавний визит в Москву эмира Катара, а также интенсивные консультации с саудовцами. Складывается впечатление, что поддерживающие оппозицию аравийские монархии заинтересованы в мире или хотя бы в некотором снижении напряженности. Хотя война ведется чужими руками, она забирает все больше ресурсов, что довольно болезненно в условиях обвала нефтяных цен и продолжения еще двух затратных кризисов — в Йемене и Ливии. Кроме того, группировка ИГИЛ явно перестала быть послушным инструментом борьбы с иранским влиянием и стала больше похожа на пресловутую «взбесившуюся пушку».
Именно от В. Путина ждут, что он убедит президента Сирии Башара Асада пойти на компромисс с оппозицией, а в будущем, возможно, и уйти в отставку.
Руслан Мамедов:
Радикализация оппозиции в сирийском
кризисе: от условно умеренной к
исламистской. Трансформация «Джейш
аль-Ислам»
Если исходить из того, что ход сирийского кризиса во многом диктуется логикой регионального противостояния между Ираном и Саудовской Аравией, то следует ожидать, что нас ждет игра с нулевой суммой.
В данных обстоятельствах Кремль, судя по всему, рассчитывает, что американцы, как де-факто посредники, сумеют добиться от сирийской оппозиции и ее спонсоров формирования представительной делегации, а впоследствии убедят противников Б. Асада выполнять подписанные соглашения. При этом Москва отвечает за взаимодействие с сирийским режимом. Судя по всему, именно от В. Путина ждут, что он убедит президента Сирии Башара Асада пойти на компромисс с оппозицией, а в будущем, возможно, и уйти в отставку.
Однако до этого еще далеко. Сирийская проблема слишком сложна и многогранна, чтобы можно было ожидать быстрого прорыва. Скорее всего, запланированная на 29 января 2016 г. «Женева-3» станет переговорами о переговорах. Процесс торга будет долгим потому, что в нем слишком много участников и заинтересованных сторон. Ситуацию, в частности, серьезно осложняет наличие сразу двух делегаций от оппозиции. Нет ясности и относительно того, смогут ли спонсоры оппозиции достаточно надавить на своих подопечных, чтобы те согласились на компромисс с правительством. В то же время Москве надо убедить Б. Асада пойти на серьезные уступки, а это совсем не простая задача.
В этой связи встает вопрос о том, как должна выглядеть будущая сделка, чтобы она устроила ключевых игроков. Если исходить из того, что ход сирийского кризиса во многом диктуется логикой регионального противостояния между Ираном и Саудовской Аравией, то следует ожидать, что нас ждет игра с нулевой суммой. То есть нынешний режим и иранское влияние на Дамаск в каком-то виде сохранятся, а успокоить аравийские монархии может появление в Сирии мощных суннитских сил, которые будут уравновешивать влияние Ирана. Не исключено, что в итоге появится государственное образование, которое своей хрупкостью и нестабильностью будет напоминать современный Ливан, но только в большем масштабе.
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
