Саммит ООН по климату: готовы ли страны go green вместе?

23 сентября 2014 г. в Нью-Йорке под эгидой ООН прошел саммит по вопросам изменения климата. Форум сопровождали масштабные выступления защитников окружающей среды в США, Европе и Австралии. Одними из самых острых в повестке саммита были проблемы регулирования эмиссии вредных веществ в атмосферу и уничтожения лесов. Вопрос о создании нового международного климатического режима до сих пор не решен, что вызывает серьезные разногласия между странами. Ситуацию комментирует к.э.н., доцент департамента мировой экономики НИУ ВШЭ, эксперт РСМД Игорь Макаров.

23 сентября 2014 г. в Нью-Йорке под эгидой ООН прошел саммит по вопросам изменения климата. Форум сопровождали масштабные выступления защитников окружающей среды в США, Европе и Австралии. Одними из самых острых в повестке саммита были проблемы регулирования эмиссии вредных веществ в атмосферу и уничтожения лесов. Вопрос о создании нового международного климатического режима до сих пор не решен, что вызывает серьезные разногласия между странами. Ситуацию комментирует к.э.н., доцент департамента мировой экономики НИУ ВШЭ, эксперт РСМД Игорь Макаров.

Накануне саммита ООН по вопросам изменения климата в Нью-Йорке, Вашингтоне, а также в крупных городах Европы и Австралии прошли широкомасштабные митинги против чрезмерной эмиссии в атмосферу углекислого и других вредных газов. Прошедший саммит был посвящен именно этой проблеме? Какие еще острые проблемы на нем поднимались?

Саммит в Нью-Йорке стал значимым событием для переговорного процесса в области климатических изменений. В отличие от ежегодных конференций сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК), на которых обсуждаются текущее состояние и перспективы международного климатического режима, это было внеочередное мероприятие, созванное по инициативе Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна в преддверии конференций сторон РКИК в Лиме (декабрь 2014 г.) и Париже (2015 г.).

Игорь Макаров

Встреча была инициирована в связи с отсутствием ощутимого прогресса в деле выработки нового климатического соглашения, которое должно быть принято в Париже в 2015 г. и вступить в силу после 2020 г. Пока страны не могут прийти к компромиссу по ряду ключевых вопросов. Накал страстей наглядно продемонстрировала конференция сторон РКИК в Варшаве (2013 г.), которую в знак протеста покинули сначала представители более 100 развивающихся стран, а затем и представители неправительственных организаций.

Пан Ги Мун полагал, что встреча с участием большого количества глав государств и правительств (более 100 человек) сможет придать новый импульс переговорам по вопросам климатических изменений. Первые лица получили возможность огласить национальные планы по сокращению выбросов и обсудить свое видение формата будущего климатического соглашения. По итогам форума подписание какого-либо официального документа не планировалось, что должно было обеспечить более свободный обмен мнениями по сравнению с климатическими переговорами, где ведутся ожесточенные споры по деталям и формулировкам. Большое значение имел и фактор привлечения внимания широкой публики (ради этого для участия в мероприятии был приглашен, в частности, актер Леонардо Ди Каприо), у которой за два месяца до конференции в Лиме еще есть возможность повлиять на позиции своих правительств.

Сиюминутного эффекта саммит не дал, да и изначально дать не мог. Большинство представителей ведущих государств ограничились дежурными фразами о важности противостояния климатической угрозе. Озвучивая национальные планы по сокращению выбросов, они в основном повторяли обещания, данные на предыдущих конференциях сторон РКИК. Цели подписанной на саммите декларации по лесам (сокращение вдвое темпов сведения лесов к 2020 г. и прекращение процесса обезлесения к 2030 г.) оказались более амбициозными, однако не стоит забывать, что она не является юридически обязывающим документом. Среди выступлений первых лиц наибольший резонанс получила речь Б. Обамы, который заявил, что США готовы активно участвовать в международном климатическом сотрудничестве, а также призвал полноценно присоединиться к нему Китай. Примерно те же слова президент США говорил в 2009 г. в канун климатического саммита в Копенгагене. Тогда в Нью-Йорке была организована аналогичная встреча высокого уровня, но она не смогла предотвратить провал в подготовке климатического соглашения.

Чьи интересы сталкиваются при подготовке климатического соглашения? Возможно ли преодоление межстрановых противоречий?

thomsonreuters.com

Главная линия разлома на климатических переговорах последних лет проходит между развитыми и развивающимися странами. Ее главная предпосылка – заложенный в РКИК ООН принцип «общей, но дифференцированной ответственности», согласно которому обязательства по сокращению выбросов ложатся на относительно более развитые страны. Учитывая все большую долю эмиссии, приходящейся на развивающийся мир, и присущие ему высокие темпы экономического роста, принцип «общей, но дифференцированной ответственности» все меньше отвечает современным реалиям. Развитые страны требуют, чтобы обязательства по сокращению выбросов несли все, за исключением, возможно, наименее развитых государств, тогда как развивающиеся страны отстаивают статус-кво.

Ключевое значение с точки зрения изменения климата имеют позиции Китая и Индии. Эти страны, занимающие первое и третье места в мире по объему эмиссии, не несли количественных обязательств в рамках Киотского протокола. Сегодня остро стоит вопрос о формате их участия в новом соглашении. Пока они заявляют о неготовности нести полноценные обязательства по сокращению выбросов. Это снижает стимулы к сотрудничеству для других стран, считающих, что без участия Китая и Индии борьба с изменением климата не имеет смысла.

Развитые страны также не выступают единым фронтом. Некоторые из них (в первую очередь, США) не настроены на юридически обязывающее посткиотское соглашение, особенно в случае отказа Китая взять на себя полноценные обязательства.

Последние годы показали, что конференции сторон-участниц РКИК с громоздкой процедурой принятия решений не способны разрешить существующие противоречия. Ведущие страны все чаще дополняют их внешними, преимущественно двусторонними площадками. Саммит в Нью-Йорке стал попыткой усилить многосторонний режим за счет создания новой площадки для обсуждения накопившихся проблем. Такое обсуждение едва ли может поколебать уже сформировавшиеся позиции ведущих государств, но оно, по крайней мере, будет способствовать развитию взаимопонимания и доверия, которых критически не хватает на международных климатических переговорах.

Есть ли прогресс на пути создания нового Киотского протокола, срок действия которого истек? Будут ли преобразованы так называемые механизмы гибкости (торговля квотами, проекты совместного осуществления, механизмы чистого развития)?

В настоящее время международный климатический режим находится в переходном состоянии. С 2013 г. начался второй период действия Киотского протокола, однако в его рамках количественные обязательства по сокращению выбросов из ведущих стран несут только государства-члены ЕС и Австралия. Предполагается, что с 2020 г. начнет действовать посткиотское соглашение, которое должно быть подписано в 2015 г. на конференции сторон РКИК в Париже.

AP Photo/Alik Keplicz
Юлия Яминева:
Изменение климата в глобальной политике:
есть ли перспективы у нового договора?

Существенного прогресса в подготовке соглашения пока не наблюдается. Многие эксперты ожидают, что в Париже стороны смогут подписать лишь общее рамочное соглашение, в котором не будут отражены конкретные обязательства государств по сокращению выбросов. На последней конференции сторон РКИК в Варшаве страны и вовсе решили отказаться от использования слова «обязательства» («commitments»), заменив его нейтральным «вклады» («contributions»).

Отсутствие юридически закрепленных обязательств делает бессмысленным использование механизмов гибкости (механизм чистого развития, проекты совместного осуществления и межгосударственная торговля квотами) в том виде, в каком они существовали в рамках Киотского протокола. В то же время углеродный рынок не исчезнет. Наоборот, он продолжит бурно развиваться, но в виде совокупности национальных систем торговли квотами, которые постепенно будут усиливать взаимодействие между собой. На саммите в Нью-Йорке главы 73 правительств и руководители многих крупных компаний поддержали идею установления «цены на выбросы» как основы для запуска углеродных рынков.

В рамках международного режима будут также развиваться нерыночные механизмы финансирования проектов по сокращению выбросов и адаптации в беднейших странах. С 2009 г. действует Зеленый климатический фонд ООН (на саммите в Нью-Йорке некоторые страны объявили о новых взносах в него), ведутся дискуссии о необходимости финансирования адаптации (в этом готов принять активное участие Китай). Техническое обсуждение этих вопросов решено продолжить в декабре 2014 г. в Лиме.

Какую позицию по вопросу климатических изменений занимает Россия? Возможно ли усиление ее роли на этом направлении международного сотрудничества? Если да, то каким образом?

Первые лица России на саммит в Нью-Йорк не полетели. Это служит иллюстрацией того, что на сегодня борьба с изменением климата не входит в число приоритетов российской государственной политики. Россия отказалась взять на себя количественные обязательства в рамках второго периода Киотского протокола, но при этом законодательно установила внутреннюю цель по сокращению эмиссии к 2020 г. до уровня 75% от объема выбросов 1990 г. В Нью-Йорке было объявлено, что Россия готова участвовать в посткиотском соглашении и в его рамках сократить эмиссию к 2030 г. до уровня 70–75% от объема выбросов 1990 г. При этом Россия по-прежнему настаивает на том, что соглашение должно иметь универсальный и юридически обязывающий характер.

В настоящее время Россия занимает четвертое место в мире по объему эмиссии и формально является одной из наиболее успешных стран в части сокращения выбросов парниковых газов. Трансформационный спад 1990-х годов, сопровождавшийся закрытием множества источников эмиссии, привел к тому, что к 2012 г. российские выбросы были более чем на 30% ниже уровня 1990 г. Такая ситуация все еще дает России определенные козыри на переговорах, но они не могут использоваться вечно. Сокращение на 25% от уровня 1990 г. к 2020 г., равно как и сокращение на 25–30% к 2030 г. примерно соответствуют базовому сценарию и не выглядят амбициозными целями. К тому же пассивность внутренней климатической политики России вызывает недопонимание у партнеров по переговорам. Преодолеть его можно, лишь инициировав реальную декарбонизацию российской экономики за счет модернизации энергетического сектора, совершенствования технологий и выстраивания системы регулирования выбросов парниковых газов.

Беседовала Мария Гурова, программный ассистент РСМД.