Распечатать
Оценить статью
(Голосов: 11, Рейтинг: 4.27)
 (11 голосов)
Поделиться статьей
Дмитрий Данилов

К.э.н., зав. отделом европейской безопасности Института Европы РАН, эксперт РСМД

Подготовка и проведение брюссельского саммита НАТО проходили в достаточно нервозной обстановке нарастающих разногласий и противоречий между партнерами. Состоявшийся в преддверии мероприятия визит в Великобританию Й. Столтенберга продемонстрировал, насколько явным было ожидание каких-то сложностей и проблем — с точки зрения обеспечения климата доверия, сотрудничества и трансатлантического единства. Однако на самом саммите не произошло никаких особых неожиданностей.

Акцентированное внимание Д. Трампа к вопросу роста военных расходов не стало неожиданным для других участников натовского саммита — это не просто средство давления Д. Трампа на союзников, но, главное, еще и его выигрышный козырь внутри страны, демонстрирующий, насколько серьезно он заботится не только о внешнеполитических интересах США, но и о безопасности американских граждан и интересах американских налогоплательщиков. Д. Трамп использует проблему двух процентов совершенно инструментально: не для того, чтобы обеспечить больший европейский вклад в коллективную оборону, который США, наверное, не столь уж и нужен, а для достижения других долгосрочных целей.

Македония, вероятно, с серьезными последствиями для дальнейшей внутриполитической жизни, но тем не менее действительно станет 30-м членом НАТО. Тогда Альянс будет выглядеть еще эффектнее: сейчас в плане НАТО — «Четыре тридцатки» и переговоры о членстве с Македонией, и в случае успешного завершения переговоров со Скопье в НАТО уже будет «Пять тридцаток», и Альянс перевыполнит свой красивый план.

Представляется, что до саммита не предпринимались достаточные усилия, чтобы договориться по конкретным спорным темам, согласованию различных подходов внутри НАТО и определению будущих стратегических ориентиров. Вероятно, потому, что разногласия и взаимная неудовлетворенность достигли достаточно высокого градуса, политико-дипломатические усилия были направлены на то, чтобы их завуалировать и обернуть решения очередного саммита НАТО в красивую обертку и сопроводить их эффектными картинками. Так, картинка «Четыре тридцатки» свидетельствует о том, что с точки зрения внутреннего содержания саммит был непродуктивным. Проблемы, которые существуют и существовали, не решены, и разногласия только будут усиливаться.


Подготовка и проведение брюссельского саммита НАТО проходили в достаточно нервозной обстановке нарастающих разногласий и противоречий между партнерами. Состоявшийся в преддверии мероприятия визит в Великобританию генерального секретаря НАТО Й. Столтенберга продемонстрировал, насколько явным было ожидание каких-то сложностей и проблем — с точки зрения обеспечения климата доверия, сотрудничества и трансатлантического единства. Однако на самом саммите не произошло никаких особых неожиданностей.

Содержание итоговых документов было запланировано заранее, и преобразования, которых эти документы касались, также были намечены до саммита, включая новую формулу оперативной готовности — «Четыре тридцатки» [1] Тем не менее важно понимать, что эти преобразования не решают основной проблемы, которая сегодня существует в НАТО, — это обеспечение надежного трансатлантического баланса и стратегического единства. Совершенно ясно, что сейчас стратегические партнеры — Европа и Америка — подошли к тому рубежу, когда необходимо, с одной стороны, сохранить и укрепить трансатлантическую связку, но, с другой стороны, будущее Альянса Брюсселем и Вашингтоном видится по-разному.

Что касается событийного ряда, то изменение графика или отмена двусторонних встреч Д. Трампа с европейскими коллегами и партнерами — весьма показательно. Вместе с тем они соответствуют политическому стилю Д. Трампа, и уже до саммита многие говорили, что то, как американский президент покинул предыдущую встречу «Группы семи», может стать его визитной карточкой и на саммите НАТО. Поэтому такого развития событий вполне можно было ожидать.

Предсказуемость прошедшего саммита четко проглядывается на контрасте с неофициальной встречей глав государств и правительств НАТО, которая состоялась в мае прошлого года в Брюсселе. Несмотря на статус мероприятия, по его итогам были приняты очень серьезные решения, которые было сложно спрогнозировать. Тогда официальные лица НАТО, пытаясь перестраховаться, подчеркивали неофициальный характер встречи и говорили о том, что, скорее всего, никакие важные решения приниматься на ней не будут. Однако из-за давления администрации Трампа все сложилось иначе. Осуществленные преобразования в полной мере отвечали повестке Вашингтона, с которой европейцам тогда сложно было согласиться, но сделать это пришлось.

Первое и очень важное решение заключалось в присоединении НАТО как организации к антитеррористической коалиции под руководством Дональда Трампа. Второе было связано с обязательствами по росту военных расходов: они фактически были переведены из политической плоскости в систему планирования под контролем Альянса, и теперь национальные государства – члены НАТО должны разрабатывать соответствующие планы по достижению критериев роста военных расходов. Эти два решения если и не были неожиданными, то по крайней мере они не были предопределенными. Что касается результатов, достигнутых на июльском саммите, то их скорее можно охарактеризовать как технические.

Трансатлантическое единство за 2%

Сейчас стратегические партнеры подошли к тому рубежу, когда необходимо, с одной стороны, сохранить и укрепить трансатлантическую связку, но, с другой стороны, будущее Альянса Брюсселем и Вашингтоном видится по-разному

Еще до саммита Д. Трамп подчеркивал, что основной вопрос для США — «честный европейский вклад» в НАТО и в первую очередь увеличение военных расходов — остается не решенным. Причем критика американского президента была направлена прежде всего в адрес Берлина. Именно Германия, которая претендует на роль европейского лидера, остается аутсайдером в выполнении военно-финансовых планов и с большой долей вероятности не выполнит обязательств по увеличению оборонного бюджета к 2024 г. Более того, в ФРГ существуют серьезные внутренние сложности, касающиеся того, каким образом можно было бы продвигаться в этом направлении. Здесь важно отметить, что, делая Германию главной мишенью, Д. Трамп расшатывает европейское единство внутри НАТО, «подогревает» тему европейского вклада и обязательств, но при этом отказывается договариваться и искать какие-либо компромиссы. Акцентированное внимание президента США к вопросу роста военных расходов не стало неожиданным для других участников натовского саммита — это не просто средство давления Д. Трампа на союзников, но, главное, еще и его выигрышный козырь внутри страны, демонстрирующий, насколько серьезно он заботится не только о внешнеполитических интересах Соединенных Штатов, но и о безопасности американских граждан и интересах американских налогоплательщиков.

pashinian2m.jpg
Александр Дунаев, Диана Кадринова:
Старший брат Македонии

В данном контексте в медийном пространстве даже зазвучал вопрос о том, действительно ли Д. Трамп заявил партнерам, что 2-процентную планку доли военных расходов в ВВП нужно вообще поднять до 4%. И если даже стенограммы саммита недоступны, весьма вероятно, что нечто подобное Д. Трамп вполне мог высказать в полемике с европейскими союзниками. Сами Соединенные Штаты лидируют по этому показателю (3,5% ВВП) и вполне могут выйти и на 4-процентный рубеж, а Европа, по мнению Вашингтона, плохо выполняет свои обязательства в этом направлении. Именно в таком контексте Д. Трамп мог заявить партнерам, что даже 2%, которые они никак не могут или не хотят обеспечить, — это мало. Однако Й. Столтенберг на своей пресс-конференции по итогам первого дня саммита, отвечая на вопрос одного из журналистов, сказал, что он не готов и не будет обсуждать тему четырех процентов, потому что, с его точки зрения, важно, чтобы европейцы сначала выполнили обязательства, принятые ими в 2014 г. В этом смысле, как сказал Й. Столтенберг, прогресс очевиден. Члены Альянса действительно развернули реку в другую сторону, стали увеличивать военные расходы, приняли на себя дополнительные обязательства и поэтому спекуляции на эту тему излишни.

«Обходные пути» для Европы

Делая Германию главной мишенью, Д. Трамп расшатывает европейское единство внутри НАТО, «подогревает» тему европейского вклада и обязательств, но при этом отказывается договариваться и искать какие-либо компромиссы.

Ситуация вокруг финансирования НАТО европейскими странами достаточно сложная. Здесь в качестве примера можно рассмотреть позицию Германии, которая актуальна и для ряда других членов ЕС. ФРГ, как и многие европейские государства, изначально считает несправедливым требование Д. Трампа, поскольку она тратит на оборону и безопасность гораздо больше 2% ВВП, но необязательно через НАТО. Речь здесь идет об очень серьезных вкладах в мировую безопасность, которые осуществляются как Европейским союзом, так и через другие международные организации, такие как ООН и ОБСЕ. Аргументируя свою точку зрения, Германия делает акцент на том, какой вклад вносится Евросоюзом в обеспечение стабильности и безопасности через инструменты Европейской политики безопасности и обороны (ЕПБО) и различные механизмы оказания помощи. Все это было бы справедливым, если бы не одно «но»: Германия и другие европейские страны подтвердили свое решение о 2% в 2014 г. Причем тогда это решение выглядело как политический ориентир, а сегодня Д. Трамп настаивает на том, что это обязательство, которое непременно должно быть выполнено и от выполнения которого зависит отношение Америки к своим европейским союзникам по НАТО и к самой организации.

Каким образом будут дальше развиваться события? Прежде европейцы ожидали, что можно будет попытаться договориться с Д. Трампом, убедить его и скорректировать различия в подходах к этому вопросу. Однако, как оказалось, Д. Трамп проявил явную неготовность идти на какие бы то ни было компромиссы, и в Европе теперь это отчетливо понимают.

Д. Трамп выдвигает Брюсселю односторонние требования, которые связаны не только, а зачастую и не столько с НАТО, сколько со стратегическими интересами Европы.

Вместе с тем после Варшавского саммита 2016 г. появился еще один инструмент, который позволяет в определенной степени решить проблему двух процентов, — Декларация о стратегическом партнерстве между ЕС и НАТО. Необходимо также подчеркнуть, что накануне нынешнего саммита в Брюсселе была принята дополнительная Декларация ЕС – НАТО. В данном случае речь также идет не только о политическом документе, но и о том, что в соответствии с этими декларациями Европа увеличивает свой функциональный вклад в те сферы, которые совместно обозначены ЕС и НАТО в качестве областей практического сотрудничества. Очень наглядный и серьезный пример — принятый Евросоюзом в марте план по повышению военной мобильности. ЕС будет вкладывать значительные ресурсы в реконструкцию транспортной инфраструктуры, которая позволяла бы обеспечивать транспортировку и мобильность перевозки военных грузов, в том числе крупных и негабаритных. Причем делается это главным образом для одного транспортного коридора — Северо-Балтийского, и, следовательно, речь идет о восточных рубежах НАТО. Это направление, безусловно, обозначается как основная сфера заинтересованности Альянса в усилиях ЕС — без Евросоюза обеспечить подобные преобразования, укрепление и развитие инфраструктуры попросту невозможно. В этом смысле подобные проекты Брюсселя дают ему возможность (конечно, при условии, что американцы на это согласятся) зачитывать их в счет двух процентов, потому что подобные программы Евросоюза реализуются в рамках развития его стратегического партнерства с НАТО на основе совместно принятых руководящих документов. Иными словами, за счет простой бухгалтерии двойного счета можно обеспечить выход на требуемые показатели.

Тем не менее следует подчеркнуть, что речь все же идет не о бухгалтерии и не о статистике (цифры всегда лукавые), речь идет совсем о другом — о том, что Д. Трамп выдвигает Брюсселю односторонние требования, которые связаны не только, а зачастую и не столько с НАТО, сколько со стратегическими интересами Европы. Европейцы заинтересованы в сохранении трансатлантического альянса, но у них есть и другие стратегические интересы и мотивации. В частности (если слово «в частности» здесь вообще применимо), Европа хочет быть более самостоятельной (хотя и в рамках объединенной Евроатлантики), более конкурентоспособной — в том числе и по отношению к США. У ЕС есть очень много собственных приоритетов, которые не совпадают или даже расходятся с приоритетами Вашингтона. В этом смысле Д. Трамп использует проблему двух процентов совершенно инструментально: не для того, чтобы обеспечить больший европейский вклад в коллективную оборону, который США, наверное, не столь уж и нужен, а решения абсолютно других проблем и для достижения других долгосрочных целей.

«Пять тридцаток» НАТО и грузинские перспективы

Еще один немаловажный вопрос, который обсуждался в ходе прошедшего саммита, —возможности и перспективы политики открытых дверей (расширения) НАТО. Что касается Македонии, то перспективы для ее членства открыты и предопределены в том случае, если референдум по изменению конституции для присвоения стране нового названия пройдет успешно и будут завершены соответствующие процедуры. Тогда Македония, как было сказано на саммите, станет тридцатым членом Альянса.

В отношении грузинской повестки на встрече не произошло ничего знаменательного: были подтверждены планы по партнерству и сотрудничеству, обязательства НАТО в этой сфере и необходимость Тбилиси двигаться в прежнем направлении.

Вопрос состоит в том, будут ли положительными результаты референдума. Македония и македонское общество становятся перед достаточно серьезным выбором. С одной стороны, как говорит генеральный секретарь НАТО, у Македонии появилась историческая возможность войти в состав Альянса, но для этого нужно изменить название. С другой стороны, македонское общество и политический класс, вероятно, понимают, что в этой ситуации речь идет уже не только об изменении названия, а о том, что Македония под серьезным нажимом фактически соглашается с ограничением своего суверенитета. Причем ясно, что без этого нажима она бы свое название не изменяла. Выбор здесь действительно тяжелый и неоднозначный.

Стоит полагать, что название будет изменено и эта тема будет закрыта — может быть, с серьезными последствиями для дальнейшей внутриполитической жизни Македонии, но тем не менее страна действительно станет 30-м членом НАТО. Тогда Альянс будет выглядеть еще эффектнее: сейчас в плане НАТО — «Четыре тридцатки» и переговоры о членстве с Македонией, и в случае успешного завершения переговоров со Скопье в НАТО уже будет «Пять тридцаток», и Альянс перевыполнит свой красивый план.

Македония действительно станет 30-м членом НАТО.

Что касается Грузии, то она очень настойчиво добивается членства в Североатлантическом альянсе, предоставления Плана действий по членству (ПДЧ). НАТО, в свою очередь, оказывает очень серьезное содействие Грузии в сфере внутреннего реформирования и сближения со стандартами НАТО. Более того, если говорить о политическом климате, то после 2014 г. баланс изначально смещался в пользу Грузии. В 2016 г., когда проходил Варшавский саммит НАТО, Парламентская ассамблея Североатлантического союза, организованная сразу после завершения саммита, прошла в Тбилиси, впервые за последние годы в стране-партнере. Это было очень показательно, и, конечно, в рамках Парламентской ассамблеи Грузия в очередной раз подчеркнула свои намерения стать членом НАТО, а Альянс, в данном случае в лице заместителя генерального секретаря Роуз Гетемюллер, подтвердил свою приверженность политике «открытых дверей» и Бухарестской формуле 2008 г. (согласно которой Украина и Грузия будут членами НАТО). Таким образом, был подан сигнал со стороны Альянса не только Грузии, и, возможно, Украине, но и России. В Москве, конечно, появилось больше беспокойств по поводу подобной перспективы.

Если говорить о прошедшем саммите, то в отношении грузинской повестки на встрече не произошло ничего знаменательного: были подтверждены планы по партнерству и сотрудничеству, обязательства НАТО в этой сфере и необходимость Тбилиси двигаться в прежнем направлении. Однако показательно, что, например, Й. Столтенберг во время пресс-конференции, отвечая на вопрос грузинского журналиста о перспективах Грузии, не стал особенно выделять эту тему и ограничился достаточно стандартным ответом, обрисовав официальную позицию Альянса.

Яркие лозунги против реальных проблем

В этот раз перед саммитом очень сильно ощущалась атмосфера неуверенности и ожидания каких-то неприятных неожиданностей. В качестве примера можно привести выступление генерального секретаря Й. Столтенберга в Великобритании, состоявшееся незадолго до мероприятия. Его речь действительно замечательная, поскольку она целиком состояла из призывов и лозунгов, и таких документов у НАТО не было давно. Лозунговый стиль отличается от характера прежних программных выступлений официальных лиц, которые были довольно содержательными, нацеленными на урегулирование практических вопросов политики Альянса в преддверии саммитов и работали именно на повестку встречи.

В отношении грузинской повестки на встрече не произошло ничего знаменательного: были подтверждены планы по партнерству и сотрудничеству, обязательства НАТО в этой сфере и необходимость Тбилиси двигаться в прежнем направлении.

На пресс-конференции генерального секретаря Й. Столтенберга по итогам первого дня работы саммита его выступление начиналось с признания разногласий внутри НАТО и попыток объяснить, почему эти разногласия временные и должны быть и будут преодолены. Однако аргументация генерального секретаря весьма поверхностная и неубедительная, она фактически оторвана от анализа сложившейся ситуации и проблем в трансатлантических отношениях. Создается впечатление, что до саммита не предпринимались достаточные усилия, чтобы договориться по конкретным спорным темам, согласованию различных подходов внутри НАТО и определению будущих стратегических ориентиров. Вероятно, потому, что разногласия и взаимная неудовлетворенность достигли достаточно высокого градуса, политико-дипломатические усилия были направлены на то, чтобы их завуалировать и обернуть решения очередного саммита НАТО в красивую обертку и сопроводить их эффектными картинками. Так, картинка «Четыре тридцатки», которая была предложена и оформлена Й. Столтенбергом, свидетельствует о том, что с точки зрения внутреннего содержания саммит был непродуктивным. Проблемы, которые существуют и существовали, не решены, и разногласия только будут усиливаться.

1. НАТО планирует к 2020 году создать 30 механизированных батальонов, 30 боевых кораблей и 30 воздушных эскадрилий, готовых развернуться при необходимости в течение 30 дней.


Оценить статью
(Голосов: 11, Рейтинг: 4.27)
 (11 голосов)
Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся