Развал ДРСМД как стимул?

Несмотря на все попытки найти точки соприкосновения российской и американской позиций по вопросу Договора о ракетах средней и меньшей дальности (ДРСМД), похоже, в этом году он прекратит свое существование. Что дальше?

Российская сторона за последнее время проявила достаточно высокий уровень гибкости, в том числе и в публичной сфере, заявив о готовности к демонстрации «спорной» крылатой ракеты наземного базирования 9М729, а затем и проведя презентационное мероприятие, пусть и в урезанном (относительно предложенного американским партнёрам в ходе встречи 15 января 2019 г. в Женеве) масштабе.

К сожалению, ключевые участники битвы вокруг ДРСМД из НАТО и ЕС мероприятие проигнорировали — и не факт, что по своей воле. США, в свою очередь, продолжают настаивать на нарушающем характере крылатой ракеты 9М729 и требовать уничтожения как самой ракеты, так и ее пусковой установки, причем под американским контролем.

2 февраля начинается так называемая «приостановка» действия ДРСМД для США, названная «ничтожной с правовой точки зрения» российским МИДом, однако с точки зрения Вашингтона открывающая путь к разработке ракет, запрещенных Договором.

Пожалуй, наихудшим сценарием будет стремительная разработка и развертывание русских и американских ракет средней и меньшей дальности в ядерном и обычном оснащении по обе стороны границы между Россией и НАТО: в Западном военном округе России (включая Калининградский оборонительный район) и по всей Центральной и Восточной Европе.

Гораздо более вероятным представляется определенная сдержанность со стороны всех задействованных акторов. Стороны могли бы анонсировать нечто вроде принципа «неразвертывания первым», тем самым, с одной стороны, избежав ограничений в НИОКРах, а с другой — сохранив относительно стабильную военно-стратегическую архитектуру.

Особого внимания заслуживает изучение возможности каких-либо договоренностей между европейскими странами и Россией. Ключевой задачей будет смена восприятия такого процесса как в Москве, так и в европейских столицах, которая не будет заключаться в расколе трансатлантического единства или вбивании клина между Западной и Восточной Европой. Напротив, появление каких-либо сугубо европейских режимов контроля над вооружениями должно стать подспорьем (если не костылем) для разваливающейся российско-американской системы договоров в этой области. Хотя в любом случае потребуются весьма смелые решения с обеих сторон.

Если со стороны США не будут совершены какие-либо крайне провокационные действия в области развертывания новых ракетных систем средней и меньшей дальности, нацеленных непосредственно на российские стратегические ядерные силы (СЯС), то и со стороны России будет сохранен текущий темп и целевые показатели модернизации СЯС, запланированной с учетом «потолков» СНВ-III.

Конечно, между Россией и США был достигнут высочайший уровень обмена достоверной информацией в области стратегических ядерных сил, который действительно жаль терять. Однако чем дальше, тем крепче ощущение уникальности подобной архитектуры. Не исключено, что мы вернемся к ситуации отсутствия юридически обязывающих ограничений российских и американских ядерных сил. Но, возможно, именно с этого момента начнется строительство нового полицентричного ядерного порядка. Для начала целесообразно было бы разработать комплекс мер по укреплению доверия и прозрачности, поскольку существующая асимметрия между арсеналами государств, обладающих ядерным оружием, делает любые идеи универсальных или пропорциональных ограничений обреченными на провал.

Несмотря на все попытки найти точки соприкосновения российской и американской позиций по вопросу Договора о ракетах средней и меньшей дальности (ДРСМД), похоже, в этом году он прекратит свое существование. Что дальше?

Битва за мнения

Игорь Иванов:
Ядерная катастрофа: миф или реальность?

Российская сторона за последнее время проявила достаточно высокий уровень гибкости, в том числе и в публичной сфере, заявив о готовности к демонстрации «спорной» крылатой ракеты наземного базирования 9М729, а затем и проведя презентационное мероприятие, пусть и в урезанном (относительно предложенного американским партнёрам в ходе встречи 15 января в Женеве) масштабе [1].

Несмотря на достаточно условные схемы ракет 9М729 и 9М728, продублированные на транспортно-пусковых контейнерах указанных изделий, а также удивительную схожесть пусковой установки с впервые показанной еще в 2007-м году «Клаб-М» как раз для «наземного «Калибра» (пусть и экспортной версии с урезанной дальность) — это уже достаточно интересная информация. Более того, представленные данные в значительной мере подтверждают предположение о боевой части как главной особенности новой крылатой ракеты оперативно-тактического ракетного комплекса «Искандер-М». При этом не исключено, что «новая-старая» пусковая установка просто ждала своего часа как раз из-за опасения нарушить ДРСМД: лишь когда появилась достаточно интересная в военном смысле крылатая ракета, соответствующая требованиям Договора и требующая «носителя», отличного от «классической» пусковой установки 9П78-1, было принято решение о развертывании указанного «горбатого». Возможно, новая пусковая не подходит для квазибаллистических ракет серии 9М723, остаются вопросы по ее совместимости с транспортно-заряжающей машиной из состава комплекса, однако удвоенный залп ракеты повышенной точности и мощности (а также, вероятно, дополнительным потенциалом преодоления противоракетной обороны) посчитали достаточно ценной возможностью.

Андрей Кортунов:
Мир после ДРСМД: не пора ли вступить в игру европейским лидерам?

К сожалению, ключевые участники битвы вокруг ДРСМД из НАТО и ЕС мероприятие проигнорировали — и не факт, что по своей воле [2]. США, в свою очередь, продолжают настаивать на нарушающем характере крылатой ракеты 9М729 и требовать уничтожения как самой ракеты, так и ее пусковой установки, причем под американским контролем.

2 февраля начинается так называемая «приостановка» действия ДРСМД для США, названная «ничтожной с правовой точки зрения» российским МИДом, однако с точки зрения Вашингтона открывающая путь к разработке ракет, запрещенных Договором. Здесь следует отметить, что начало НИОКРов в этой области было предусмотрено еще несколько лет назад, теперь же, как представляется, можно ожидать и первых пусков. Например, начать могут с сухопутных версий крылатых ракет воздушного или морского базирования. Другим кандидатом в «пионеры» может быть новая оперативно-тактическая ракета в рамках программы Precision Strike Missile (ранее Long Range Precision Fires), идущей на смену старой ATACMS. Компания Raytheon участвует в программе со своим проектом Deepstrike, для которой «рекламировали» красивую цифру в 499 км как предельную дальность.

Что будет после снятия ограничений ДРСМД?

Итак, если 2 февраля все-таки произойдет уведомление России (и остальных постсоветских государств-участников) о выходе [3] США из Договора, то как могут развиваться события спустя полгода?

Круглый стол «Будущее договора о РСМД и стратегической стабильности»

Пожалуй, наихудшим сценарием будет стремительная разработка и развертывание русских и американских ракет средней и меньшей дальности в ядерном и обычном оснащении по обе стороны границы между Россией и НАТО: в Западном военном округе России (включая Калининградский оборонительный район) и по всей Центральной и Восточной Европе. Потребуется как минимум год до того, как ракетные подразделения заступят на полноценное боевое дежурство, но даже объявления о наличии таких планов разрушит все то немногое, что еще осталось от европейской архитектуры безопасности, включая Основополагающий акт Россия — НАТО. При этом Западная Европа вряд ли будет поддерживать эти процессы, но вот Восточная Европа вполне может договориться о развертывании американских ударных систем на двусторонней основе. Да, тем самым может быть спровоцирован кризис в том числе и внутри НАТО и ЕС, но для России подобный возврат к «ракетным 1980-м» дастся гораздо тяжелее. Москва по географическим и политическим причинам сегодня намного ближе к границе НАТО, и помимо очевидного военного измерения угрозы, огромную роль начнет играть политическое восприятие этой самой угрозы. Очевидно, потребуется как-то учитывать резкое сокращение времени на принятие решений в случае начала боевых действий, и вероятным решением может стать делегирование полномочий на применение ядерного оружия на более низкие уровни командной системы, а то и перехода к полноценной автоматизации с учетом интереса высшего военно-политического руководства к этой тематике. В том числе и в связи с этими рисками спешка с развертыванием новых ракетных систем и разжиганием тлеющих конфликтов представляется нецелесообразной ни для одного из участников процесса.

Гораздо более вероятным представляется определенная сдержанность со стороны всех задействованных акторов. Стороны могли бы анонсировать нечто вроде принципа «неразвертывания первым», тема самым, с одной стороны, избежав ограничений в НИОКРах, а с другой — сохранив относительно стабильную военно-стратегическую архитектуру. Более того, возможны и договоренности в части ограничения географии возможного развертывания, например, сохранив Европу без ракет средней и меньшей дальности. Правда, такое решение крайне негативно скажется на теоретической возможности выработки глобального режима (даже не запрещающего, а лишь ограничивающего или повышающего прозрачность) с участием Китая, Индии, Пакистана, Ирана, Израиля и других игроков.

Кроме того, в случае готовности к «управляемой смерти» ДРСМД, могли бы быть приняты согласованные решения по полезной нагрузке нестратегических ракет, планируемых к развертыванию. Договор не делал разницы между ядерными и обычными боевыми частями [4], это стоит исправить в любом случае. При этом дискуссия в этой области позволит вернуться к более широкой теме контроля над тактическим ядерным оружием, тем более в последнее время появились достаточно интересные предложения.

Дмитрий Стефанович, Малкольм Чалмерс:
Наступает ли конец контроля над вооружениями?

Особого внимания заслуживает изучение возможности каких-либо договоренностей между европейскими странами и Россией. Ключевой задачей будет смена восприятия такого процесса как в Москве, так и в европейских столицах, которая не будет заключаться в расколе трансатлантического единства или вбивании клина между Западной и Восточной Европой. Напротив, появление каких-либо сугубо европейских режимов контроля над вооружениями должно стать подспорьем (если не костылем) для разваливающейся российско-американской системы договоров в этой области. Хотя в любом случае потребуются весьма смелые решения с обеих сторон.

Судьба СНВ-III и будущее контроля над вооружениями

Подчеркнем: если со стороны США не будут совершены какие-либо крайне провокационные действия в области развертывания новых ракетных систем средней и меньшей дальности, нацеленных непосредственно на российские стратегические ядерные силы (СЯС), то и со стороны России будет сохранен текущий темп и целевые показатели модернизации СЯС, запланированной с учетом «потолков» СНВ-III.

Обратим внимание на то, что в начале года в американской прессе появилось российское письмо, отправленное в Комитет по международным делам Сената США, с рассуждениями на тему проблем американской стороны с соблюдением Договора, а также разъяснениями спорных моментов, отмеченных партнерами [5]. Не будем останавливаться на деталях взаимных претензий в рамках этой статьи, однако отметим, что отсутствие конструктивного подхода американской стороны — главная угроза продлению СНВ-III на период после 2021 г. Наиболее важным представляется тот факт, что Россия, предположительно, принципиально не против согласиться на систему так называемых «правительственных письменных политических обязательств». Их применение допускается, например, как решение проблемы «невозвратности» пусковых шахт баллистических ракет на подводных лодках «Огайо», т.к. в настоящее время у российской стороны есть вопросы к технической стороне использованной США процедуры вывода указанных пусковых установок из зачета в соответствии с СНВ-III. Аналогичным путем может быть решена, например, проблема модернизируемого дальнего бомбардировщика Ту-22М3М, который теоретически будет способен осуществлять дозаправку (что увеличит его дальность за пределы 8000 км), а также применять крылатые ракеты воздушного базирования с дальностью свыше 600 км — тем самым превращаясь в «тяжелый бомбардировщик» согласно положениям СНВ-III. Таких намерений, согласно указанному выше письму, у российской стороны нет, но «письменное обязательство» на тему отсутствия этих намерений до наступления тех или иных обстоятельств выглядит вполне полезной мерой доверия и безопасности. Пожалуй, в случае дальнейшей деградации российско-американских отношений и влияния на них внутриполитической атмосферы в США, именно в этом направлении может эволюционировать контроль над вооружениями.

Александр Ермаков:
Дивный новый мир без ДРСМД

Конечно, между Россией и США был достигнут высочайший уровень обмена достоверной информацией в области стратегических ядерных сил, который действительно жаль терять. Однако чем дальше, тем крепче ощущение уникальности подобной архитектуры. Не исключено, что мы вернемся к ситуации отсутствия юридически обязывающих ограничений российских и американских ядерных сил. Но, возможно, именно с этого момента начнется строительство нового полицентричного ядерного порядка. Для начала целесообразно было бы разработать комплекс мер по укреплению доверия и прозрачности, поскольку существующая асимметрия между арсеналами государств, обладающих ядерным оружием, делает любые идеи универсальных или пропорциональных ограничений обреченными на провал. Возможно, принцип «обязательств», подобные обсуждаемым между Россией и США в отношении спорных вопросов исполнения СНВ-III также могли бы стать основой такого «постбиполярного» режима. Представляется, на что-то подобное, например, Китаю пойти проще, чем на полноценные международные договоры с жесткими ограничениями и правилами инспекций.

В завершение статьи позволим себе вернуться к основам основ: зачем вообще государствам нужен контроль над вооружениями? Не погружаясь в глубокие теоретические конструкты, предположим, что с его помощью решаются две задачи: снижение рисков вооруженных конфликтов путем роста прозрачности и понимания доктрин и структуры соответствующих элементов вооруженных сил вероятного противника и оптимизация военного строительства путем отказа от избыточного ассортимента программ и количества разворачиваемых видов вооружения и военной техники. Похоже, на сегодняшний день ДРСМД не служит решению этих задач как минимум в глазах администрации США. А что стало тому причиной — «нарушение» со стороны России или «угрозы» со стороны третьих стран — вопрос вторичный.

1. «Разумеется, с учётом открытого характера нашего мероприятия мы не сможем вдаваться в те подробности, которые могли бы стать предметом для обсуждения в рамках конфиденциального экспертного диалога с США и, соответственно, в ходе аналогичного показа и брифинга для американской стороны, от которого она отказалась», — из выступления заместителя Министра иностранных дел Российской Федерации С. Рябкова на мероприятии по показу представителям аппаратов военных атташе иностранных государств модернизированного ракетного комплекса «Искандер-М» с крылатой ракетой 9М729 в контексте Договора о РСМД.

2. Заслуживает внимание тот факт, что, по информации издания «Коммерсантъ», «после брифинга в МИДе 18 января в посольстве США в Москве прошла встреча на эту же тему, только на нее вместо послов позвали политических советников представительств европейских государств. Один из участников мероприятия в посольстве рассказал “Ъ”, что там собравшимся объяснили: все услышанное ими на Смоленской площади — «пропаганда», а Россия «грубо нарушает Договор о РСМД».»

3. Вообще говоря, процедурный вопрос выхода из ДРСМД сам по себе представляет весьма интересный вопрос с точки зрения теории и практики международного права. Пожалуй, наиболее качественный материал на этот счет был опубликован осенью 2018-го года на сайте LAWFARE.

4. Стоит отметить, что, как правило, ядерные боевые части несколько легче и несколько менее требовательны к точности, что в целом позволяет увеличивать дальность относительно обычного боевого оснащения одних и тех же ракет.

5. Досадно, что официальный русский перевод пока не появился на сайте МИДа России.