Распечатать Read in English
Оценить статью
(Голосов: 9, Рейтинг: 5)
 (9 голосов)
Поделиться статьей
Кира Годованюк

К.полит.н., cт.н.с. Центра британских исследований ИЕ РАН, эксперт РСМД

Подъем Китая побуждает многих международных акторов пересматривать подходы к Поднебесной. В октябре 2017 г. на XIX съезде Коммунистической партии Китая (КПК) Си Цзиньпин объявил, что к 2049 г. его страна выйдет на передовые позиции в мире. США объявили КНР стратегическим конкурентом, угрозой национальной безопасности и фактически развернули с ней торговую войну. ЕС стремится выработать единый подход к торговой политике с Китаем, однако решение итальянского правительства присоединиться к «Инициативе пояса и пути» нарушило «европейский концерт».

Великобритания демонстрирует солидарность с Вашингтоном, хотя вынуждена проявлять осторожность, поскольку накануне предполагаемого Brexit проводит декалибровку внешнеполитической стратегии и рассматривает Пекин в качестве ключевого экономического партнера.

Китайское направление во внешней политике Британии остается противоречивым. Главная дилемма состоит в том, как найти баланс между перспективным торгово-инвестиционным сотрудничеством с Китаем, которое в условиях Brexit приобретает особое значение, и политическими амбициями противостоять усилению Поднебесной.

В апреле 2019 г. Комитет по международным делам Палаты общин порекомендовал правительству проводить сдержанную политику на китайском направлении и подготовить развернутую стратегию в отношении Поднебесной к 2020 г. Парламентарии задаются вопросом, уместно ли будет подтверждать «золотую эру» британо-китайских отношений.


Подъем Китая побуждает многих международных акторов пересматривать подходы к Поднебесной. В октябре 2017 г. на XIX съезде Коммунистической партии Китая (КПК) Си Цзиньпин объявил, что к 2049 г. его страна выйдет на передовые позиции в мире. США объявили КНР стратегическим конкурентом, угрозой национальной безопасности и фактически развернули с ней торговую войну. ЕС стремится выработать единый подход к торговой политике с Китаем, однако решение итальянского правительства присоединиться к «Инициативе пояса и пути» нарушило «европейский концерт».

Великобритания демонстрирует солидарность с Вашингтоном, хотя вынуждена проявлять осторожность, поскольку накануне предполагаемого Brexit проводит декалибровку внешнеполитической стратегии и рассматривает Пекин в качестве ключевого экономического партнера.

Торгово-инвестиционные интересы

В октябре 2015 г. во время встречи в Лондоне премьер-министр Д. Кэмерон и председатель КНР Си Цзиньпин объявили «золотую эру» двусторонних отношений и стратегическое партнерство в XXI веке. Проиграв референдум о членстве в ЕС и уйдя в отставку, Д. Кэмерон получил должность вице-президента китайско-британского инвестиционного фонда с уставным капиталом около 1 млрд ф. ст.

Британия последовательно поддерживала инвестиционные проекты Пекина. В частности, в 2015 г. стала первой западной страной и первой в «Группе семи», которая вступила в Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ). В апреле 2017 г. Великобритания проложила новый железнодорожный маршрут Лондон-Иу (провинция Чжэцзян на самом востоке КНР) в рамках «Нового шелкового пути». Инициатива в первую очередь призвана увеличить товарооборот между двумя странами.

Выступая на саммите «Инициативы пояса и пути» в мае 2017 г., глава казначейства Ф. Хэммонд отметил, что Британия находится на западной оконечности этого инфраструктурного проекта, следовательно, является естественным партнером Пекина. В декабре 2017 г. в рамках двустороннего экономического и финансового диалога Департамент экспортного финансирования Великобритании подтвердил, что намерен выделить 25 млрд ф. ст. на поддержку проектов британских компаний в рамках Инициативы пояса и пути.

В 2016 г. Британия была восьмым торговым партнером КНР в мире и вторым торговым партнером Пекина в Евросоюзе (товарооборот составил 55 млрд ф. ст.). В 2017 г. инвестиции Китая в Соединенное Королевство составили 20 млрд ф. ст.; Соединенное Королевство — четвертый крупнейший импортер китайских товаров. В 2018 г. товарооборот между странами достиг 63,4 млрд ф.ст.

Сегодня китайские инвестиционные проекты в Британии включают, например, доли в таких крупных инфраструктурных объектах, как аэропорт Хитроу в Лондоне и аэропорт в Манчестере, крупнейшем небоскребе Лондона (“Cheesegrater”), а также двух футбольных клубах Премьер Лиги — Саутгемптон и Вест Бромвич Альбион.

Продолжая политику своего предшественника, в январе 2018 г. Т. Мэй в сопровождении делегации британских бизнесменов отправилась в официальную поездку в Пекин. Итог — торговые соглашения более чем на 9,3 млрд ф. ст. В ходе пресс-конференции глава кабинета подтвердила намерение «интенсифицировать» «золотую эру» отношений и объявила о новой амбициозной британо-китайской образовательной программе гуманитарных контактов (155 тыс. китайских студентов ежегодно вносят порядка 5 млрд ф. ст. в британскую экономику).

В ноябре 2017 г. посол КНР в Великобритании, выступая перед депутатами парламента, выразил надежду, что страны продолжат строительство прочных торгово-инвестиционных отношений и после выхода Британии из ЕС.

Елена Алексеенкова:
Сопряжение по-итальянски

Разработчики концепции «Глобальная Британия» ожидают, что с выходом из ЕС у Соединенного Королевства появится возможность самостоятельно выстраивать торговые отношения с третьими странами. Шаг в этом направлении был сделан во время поездки Т. Мэй в Китай, где обсуждались перспективы соглашения о свободной торговле после выхода из Европейского союза. Однако КНР выдерживает паузу и предпочитает дождаться развязки громкого «бракоразводного процесса» Лондона и Брюсселя. Пекин никогда не скрывал, что рассматривает Британию как ворота для входа на рынок ЕС. Brexit без сделки может негативно отразиться на темпах торгово-инвестиционного сотрудничества двух стран, а функцию Сити как главного европейского финансового центра готовы будут перехватить Франкфурт-на-Майне или Париж, куда и «перетекут» китайские финансовые активы.

В то же время часть британской политической элиты опасается, что завышенные экономические ожидания от «золотой эры» британо-китайских отношений не позволяют адекватно оценить политические угрозы, которые может нести Поднебесная для Соединенного Королевства.

Политические дилеммы

В стратегии национальной безопасности, принятой в 2015 г., Китай, как и Индия, упоминаются в экономическом аспекте. Цель правительства — сделать КНР вторым крупнейшим экспортным направлением для Великобритании в ближайшее десятилетие. Пекин (в отличие от Москвы) не назван нарушителем международного порядка.

Двусторонние отношения стран развиваются в русле созданного в 2015 г. глобального стратегического партнерства: саммит лидеров государств, ежегодный диалог на высшем уровне в рамках министров иностранных дел и министров обороны, диалоги на уровне экспертов.

Первая зарубежная поездка нового главы британского МИДа Дж. Ханта (после отставки Б. Джонсона) состоялась в конце июля 2018 г. в Поднебесную. Повестка включала переговоры в рамках британо-китайского стратегического диалога. Визит Дж. Ханта запомнился и казусом: глава Форин-офиса назвал японкой свою супругу-китаянку, впоследствии отшутившись, что допустил «непростительную для министра иностранных дел ошибку».

Стоит отметить, что политический истеблишмент Соединенного Королевства с настороженностью воспринимает Инициативу пояса и пути, которая рассматривается как инструмент геополитического и геоэкономического влияния Поднебесной. В ходе визита в Пекин Т. Мэй так и не подписала меморандум о ее поддержке.

Не первый год СМИ пишут о «китаефобии» в британской политике. Сегодня китайские инвесторы наряду с французскими строительными фирмами участвуют в возведении АЭС «Хинкли Пойнт-С» (Hinkley Point С Power Station) на месте уже существующей АЭС в графства Сомерсет. Хотя проект получил предварительное одобрение еще при Д. Кэмероне, Т. Мэй сразу после вступления в должность премьер-министра летом 2016 г. провела дополнительную экспертную оценку возможного ущерба национальной безопасности. Правительство опасалось, что китайская инвестиционная компания получит прямой доступ к стратегической инфраструктуре страны. Сомнения вызвала и стоимость — 20,3 млрд ф.ст., что в два раза превышает расходы на организацию Олимпийских игр в Лондоне 2012 г. В итоге работа над проектом началась с задержкой, что вызвало недовольство китайской стороны.

В 2012 г. появились сведения, что китайская телекоммуникационная компания Huawei вносила пожертвования в кассу ведущих британских политических партий. Технологический гигант КНР присутствует на британском рынке с начала 2000-х гг., когда BT (ранее British Telecom) заключила с ним договор на поставку оборудования.

Сегодня в Соединенном Королевстве развернулись дебаты, следует ли допустить компанию Huawei (в США ее обвиняют в промышленном шпионаже и признали угрозой национальной безопасности) к строительству сетей пятого поколения мобильной связи (5G). В Национальном центре кибербезопасности Великобритании допускают, что при сотрудничестве с китайским технологическим гигантом риски утечки информации можно свести к минимуму. В то же время аналитики указывают, что прямой запрет на использование оборудования китайского поставщика может привести к финансовым потерям до 6,8 млрд ф.ст. Британская телекоммуникационная компания BT приняла решение удалить оборудование Huawei из своей базовой сети 4G в течение ближайших двух лет. В США, Австралии, Новой Зеландии уже введен запрет на использования 5G оборудования Huawei.

Развернулись дебаты и о влиянии Пекина на академическую среду. Стало известно, что в 2012 г. Кембриджский университет получил 3,7 млн ф.ст. от семьи бывшего премьер-министра Китая Вэнь Цзябао для Центра исследований вопросов развития (the Centre of Development Studies).

Однако, по мнению авторитетного Королевского объединенного института оборонных исследований (RUSI), «вмешиваясь в дела Запада, Пекин, в отличие от России, не стремится к его «подрыву», а продвигает собственные интересы и ценности».

«Бумажный тигр» против китайского дракона?

Референдум о выходе из ЕС спровоцировал дискуссии о месте Соединенного Королевства в современной системе международных отношений. Концепция «Глобальная Британия» провозгласила приоритетными три вектора внешней политики — США, Европа и Индо-Тихоокеанский регион.

Великобритания проявляет интерес к Индо-Пацифике, где Пекин развернул инвестиционную и военную активность. С одной стороны, географическая удаленность не позволяет Британии занять там позиции лидера. С другой стороны, у Лондона сохраняется возможность встроиться в существующий «четырехугольник» (США, Австралия, Индия и Япония/Quadrilateral Security Dialogue) через такие каналы сотрудничества как Альянс «Пять Глаз» (The Five Eyes) и Оборонное соглашение пяти держав (Five Power Defence Arrangements) [1]). Великобритания активно ищет возможности включиться в новую конфигурацию региона за счет стратегических связей с отдельными странами четверки в противовес Пекину.

В 2018 г. по Австралии прокатилась волна китайской шпиономании. По словам министра иностранных дел Австралии Дж. Бишоп, Канберра и Лондон сталкиваются с двумя крупными державами, которые стремятся изменить статус-кво мировой политики, — Пекином и Москвой соответственно.

Великобритания официально заняла сторону Японии, Австралии и США в вопросе о статусе спорных островов в Южно-Китайском море [2]. В 2018 г. Лондон разместил три корабля Королевского военно-морского флота для обеспечения собственных интересов в Индийском и Тихом океанах, тем самым посылая сигнал Пекину о поддержке «свободы судоходства».

После того, как министр обороны Г. Уильямсон в феврале 2019 г. подтвердил, что флагман Королевского военно-морского флота «HMS Queen Elizabeth’s» отправится в Южно-Китайское море, канцлеру казначейства Ф. Хэммонду пришлось отменить запланированный ранее визит в Китай. Ожидалось, что в ходе поездки британского канцлера КНР снимет запрет на поставку мяса птицы и косметики из Великобритании. Бывший канцлер казначейства Дж. Осборн назвал воинственную риторику, из-за которой сорвались выгодные для Лондона сделки, «старомодной и неэффективной».

Международный резонанс получило предложение главы оборонного ведомства Великобритании задействовать потенциал «жесткой силы», чтобы противостоять странам, нарушающим международные правила (имея в виду Китай и Россию). В противном случае, по его мнению, Британию будут воспринимать «бумажным тигром». МИД КНР назвал заявление Г. Уильямсона «возвращением к риторике холодной войны».

Ранее глава оборонного ведомства Соединенного Королевства сообщил, что Уайтхолл рассматривает возможность открыть как минимум две военные базы за рубежом — в Карибском бассейне и Южно-Китайском море (в Сингапуре или Брунее). Представитель российского МИДа М. Захарова назвала планы Лондона «контрпродуктивными, милитаристскими и провокационными».

Зоны пересечения интересов Великобритании и Китая включают и другие регионы. КНР вышла в лидеры по объемам торговли и инвестиций в Африке и активно наращивает объемы международной помощи в развитии. Пекин определяет Северный морской путь как магистраль «Полярного шелкового пути» и задействует мягкую силу, чтобы укрепить позиции в Арктике. В британской арктической стратегии отмечено, что Соединенное Королевство заинтересовано, чтобы китайские проекты отвечали международным стандартам, в том числе экологическим.

Китайское направление во внешней политике Британии остается противоречивым. Главная дилемма состоит в том, как найти баланс между перспективным торгово-инвестиционным сотрудничеством с Китаем, которое в условиях Brexit приобретает особое значение, и политическими амбициями противостоять усилению Поднебесной.

В апреле 2019 г. Комитет по международным делам Палаты общин порекомендовал правительству проводить сдержанную политику на китайском направлении и подготовить развернутую стратегию в отношении Поднебесной к 2020 г. Парламентарии задаются вопросом, уместно ли будет подтверждать «золотую эру» британо-китайских отношений.

1. Серия соглашений между Соединенным Королевством и членами Содружества - Австралией, Новой Зеландией, Малайзией и Сингапуром, подписанных в 1971 г.

2. Речь идет о территориальном споре в отношении островов Южно-Китайского моря (одного из основных маршрутов морской торговли в регионе) между Китаем с одной стороны и Малайзией, Филиппинами, Вьетнамом и Брунеем (их сторону поддерживают США, Австралия, Япония) — с другой.


Оценить статью
(Голосов: 9, Рейтинг: 5)
 (9 голосов)
Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся