Распечатать Read in English
Оценить статью
(Голосов: 8, Рейтинг: 4.5)
 (8 голосов)
Поделиться статьей
Иван Тимофеев

К.полит.н., генеральный директор РСМД, член РСМД

Подводя итоги 2018 года, есть соблазн выделить те или иные знаковые события и тенденции. Однако в этом случае есть риск упустить системообразующие вопросы, которые вытягивают за собой многообразие частных явлений.

2018 год вернул сообщество российских экспертов-международников к фундаментальному вопросу о структуре современного мира. Уже долгое время у нас и за рубежом постулируется тезис о конце однополярного мира и неминуемом торжестве многополярного устройства. В среде учёных этот спор принял отчасти схоластический характер, несколько оторвавшись от действительности. В среде практиков тезис о неизбежной многополярности стал самоочевидной истиной. И такая ситуация наблюдается не только у нас. В то же время и те, и другие упускают некоторые важные детали. 2018 год обозначил их достаточно ярко, показав более сложную картину.

С точки зрения распределения военной мощи современный мир действительно многополярен, и с каждым годом тренд на многополярность лишь усиливается. Конечно, США остаются наиболее мощной державой, а её оборонный бюджет превосходит расходы всех остальных стран вместе взятых. Однако в мире насчитывается как минимум несколько держав, которые могут либо уничтожить США, либо нанести им неприемлемый ущерб. Иными словами, в мире есть ряд других полюсов, которым трудно навязать прямой военный диктат. Такое распределение мощи, пусть и с перекосом в пользу США, действительно говорит о том, что с военно-политической точки зрения мир многополярен. И чем большую мощь набирают другие игроки, тем более многополярным он становится.

Иная картина складывается, если посмотреть на мир в экономической проекции, а точнее с точки зрения использования экономики как инструмента принуждения и политической власти в международных отношениях. Данная проекция остаётся невидимой для реалистов — они во многом обходят её. Между тем экономика, торговля и финансы превратились в самостоятельный инструмент власти. И в этой проекции мир пока не ушёл далеко от однополярной структуры.

Главный политический вопрос — насколько долго ключевые игроки будут мириться с ситуацией, когда экономическая глобализация используется в политических интересах страны-лидера, а ключевая валюта для международных расчётов «вепонизируется». Не исключено, что 2019 год может стать временем важных решений.

Подводя итоги 2018 года, есть соблазн выделить те или иные знаковые события и тенденции. Однако в этом случае есть риск упустить системообразующие вопросы, которые вытягивают за собой многообразие частных явлений. Само по себе понимание таких вопросов вооружает нас «аналитическими линзами», с помощью которых мы можем организовать множество событий в более или менее понятную модель.

На мой взгляд, 2018 год вернул сообщество российских экспертов-международников к фундаментальному вопросу о структуре современного мира. Уже долгое время у нас и за рубежом постулируется тезис о конце однополярного мира и неминуемом торжестве многополярного устройства. В среде учёных этот спор принял отчасти схоластический характер, несколько оторвавшись от действительности. В среде практиков тезис о неизбежной многополярности стал самоочевидной истиной. И такая ситуация наблюдается не только у нас. В то же время и те, и другие упускают некоторые важные детали. 2018 год обозначил их достаточно ярко, показав более сложную картину.

С тезисом о многополярности трудно спорить, если смотреть на него с реалистской (неореалистской) точки зрения. В России школа реализма и его производных до сих пор остаётся наиболее влиятельной, да и за рубежом она служит маяком для многих международников. Собственно, понятие полярности возникло в русле именно реалистской традиции. Реалисты рассматривают мир с точки зрения распределения мощи и военно-политических потенциалов между ними. Остальные факторы реалисты фактически выбрасывают из уравнения, оставляя в нём лишь политические переменные. Политика должна объясняться политическим. В этом есть своя логика, которая делает модель достаточно простой и эффективной для аналитических целей.

С точки зрения распределения военной мощи современный мир действительно многополярен, и с каждым годом тренд на многополярность лишь усиливается. Конечно, США остаются наиболее мощной державой, а её оборонный бюджет превосходит расходы всех остальных стран вместе взятых. Однако в мире насчитывается как минимум несколько держав, которые могут либо уничтожить США, либо нанести им неприемлемый ущерб. Иными словами, в мире есть ряд других полюсов, которым трудно навязать прямой военный диктат. Такое распределение мощи, пусть и с перекосом в пользу США, действительно говорит о том, что с военно-политической точки зрения мир многополярен. И чем большую мощь набирают другие игроки, тем более многополярным он становится.

Иная картина складывается, если посмотреть на мир в экономической проекции, а точнее с точки зрения использования экономики как инструмента принуждения и политической власти в международных отношениях. Данная проекция остаётся невидимой для реалистов — они во многом обходят её. Между тем экономика, торговля и финансы превратились в самостоятельный инструмент власти. И в этой проекции мир пока не ушёл далеко от однополярной структуры. Интересно, что исторически экономические рычаги власти использовались наиболее мощными державами. То есть военная сила и экономическая власть тесно связаны. Однако военная и экономическая проекции власти на деле отличаются друг от друга, порождая гораздо более сложную структуру властных отношений в современном мире. 2018 год ярко показал сосуществование этих двух проекций. Знаковыми стали несколько событий.

Первое — односторонний выход США из СВПД — иранской ядерной сделки. Вашингтон вернулся к масштабным санкциям против Ирана, включая запрет на покупку иранской нефти. Причём санкции носят экстерриториальный характер. США готовы наказывать иностранные компании, которые нарушают американское законодательство за пределами территории США. Сам Иран оставался приверженным СВПД. С критикой решения Вашингтона выступили все остальные члены СБ ООН и ЕС. Сам СВПД фактически был продуктом коллективной дипломатии и многостороннего глобального управления. Он стал результатом активной работы на базе ООН и фиксировался резолюцией Совета безопасности № 2231. Односторонний выход США из СВПД и восстановление экстерриториальных санкций, по сути, означали разрушение коллективного решения и навязывание остальным участникам американской повестки. Сам Иран оказался перед сложной дилеммой. Либо вернуться к ядерной программе и в этом случае укрепить позицию американцев, оказавшись в изоляции и под угрозой военных ударов. Либо оставаться в рамках СВПД и нести потери от санкций США. Сами американцы получали оптимальный результат: Иран не возобновил ядерную программу, но вновь оказался на санкционном крючке.

Несмотря на союзнические отношения с США в рамках НАТО, ЕС выступил наиболее последовательным критиком выхода США из СВПД. В частности, было возобновлено действие Блокирующего статута 1996 г., который защищал бизнес ЕС от экстерриториальных санкций США. Однако на деле большинство крупных компаний ЕС покинуло или покидает Иран, опасаясь американских санкций. Иными словами, правительства зарубежных стран могут сколько угодно критиковать санкции США. Но частный бизнес остаётся приверженным именно американским законам, опасаясь потерять рынок США, получить штрафы или лишиться возможности долларовых транзакций. Господство доллара в мировой финансовой системе и размеры рынка США оставляют в руках Вашингтона мощный рычаг экономического влияния. Поведение бизнеса наглядно показало, кто именно диктует правила игры.

Другое яркое событие — санкции против России и российских компаний, в частности — «РУСАЛА», «En+» и других, попавших в чёрные списки 6 апреля 2018 года. Ограничительные меры были использованы против одного из крупнейших мировых поставщиков алюминия. Российские власти не пошли на политические уступки и тем более на смену политического курса. Это вряд ли произойдёт даже в случае более сильного давления. Однако наши ответные меры не смогли повредить американцам. Более того, российская сторона оказалась в весьма узком коридоре возможностей. Либо пытаться национализировать «РУСАЛ» без всяких гарантий беспрепятственной работы с контрагентами (блокировка долларовых транзакций серьёзно подрывала бы международную деятельности компании). Либо вообще дать компании возможность самой договариваться с американцами. В обоих случаях перед правительством стоял риск кризиса предприятий алюминиевой отрасли со всеми вытекающими социальными и внутриполитическими последствиями. В конечном итоге компания смогла договориться с американскими властями — санкции против неё будут сняты в ближайшее время. Однако управление крупным российским промышленным гигантом фактически переходит в руки британцев и американцев. Российские заводы продолжают работать, а сотрудники получать зарплату. Но контроль над компанией переходит в руки американцев. Иными словами, с помощью санкций осуществлён рейдерский захват компании. Нет никаких гарантий того, что такая схема не будет применена против других российских глобальных компаний.

Интрига 2019 года — применение санкций США против китайских компаний. Главным сюжетом, конечно, будет развитие дела компании Huawei. В случае санкций против китайской ZTE американцы добились практически полного подчинения компании их требованиям: высокий штраф, увольнение виновных в нарушениях сотрудников и присутствие американских наблюдателей. Ситуация вокруг Huawei обещает стать более острой в силу перевода американцами дела из чисто административной в политическую плоскость.

В отношении американских санкций складывается довольно противоречивая ситуация. С одной стороны, их политическая эффективность в отношениях со странами-целями остаётся довольно низкой. Случаи КНДР, Ирана, России, Китая и многих других стран показывают, что санкционное давление зачастую не приводит к политическим уступкам. С другой стороны, международный бизнес склонен подчиняться американским требованиям и уходить с рынков подсанкционных стран, сужая их возможности для внешнеэкономической деятельности. В терминах экономической власти мы имеем дело с эффективным однополярным миром в отношении бизнеса, который вместе с тем даёт весьма сомнительные дивиденды США как финансовому гегемону.

Главный политический вопрос — насколько долго ключевые игроки будут мириться с ситуацией, когда экономическая глобализация используется в политических интересах страны-лидера, а ключевая валюта для международных расчётов «вепонизируется». Не исключено, что 2019 год может стать временем важных решений.

Автор: Иван Тимофеев, программный директор Валдайского клуба, программный директор РСМД.

Впервые опубликовано на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай». 

Оценить статью
(Голосов: 8, Рейтинг: 4.5)
 (8 голосов)
Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся