Олигархи и клептократы: российский бизнес глазами Запада
EXPO 2015
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Голосов: 1, Рейтинг: 2) |
(1 голос) |
Старший юрист компании Bedell Cristin (Сингапур)
С точки зрения Запада ведение бизнеса в России воспринимается главным образом как рискованное. Эмоциональный фон любой дискуссии о российском бизнесе в западных СМИ окрашен страхом и угрозой. Описывая российский бизнес, обычно оперируют такими понятиями, как коррупция, криминал и неблагонадежный политический умысел. Сама Россия воспринимается как фактор риска. Эта информационная картина определяет и сужает юридические рамки деловых отношений с россиянами.
Проблема рисков
Американскими экспертами в области социального воздействия рисков был проведен ряд исследований, в ходе которых анализировалось влияние рисков на крупные компании. Восприятие рисков порождает поведенческие отклики, такие как формирование негативных стереотипов, спад продаж, законодательные ограничения, судебные процессы и отток инвесторов, которые в свою очередь оказывают вторичное влияние на бизнес [1].
Эти вопросы актуальны для России, поскольку с точки зрения Запада ведение бизнеса в России воспринимается главным образом как рискованное. Эмоциональный фон любой дискуссии о российском бизнесе в западных СМИ окрашен страхом и угрозой. Описывая российский бизнес, обычно оперируют такими понятиями, как коррупция, криминал и неблагонадежный политический умысел. Сама Россия воспринимается как фактор риска.
Эта информационная картина определяет и сужает юридические рамки деловых отношений с россиянами. Среди примеров — более жесткие требования к комплексной экспертизе из-за повышенного уровня предполагаемого риска; снижение активности по сделкам из-за более высокой стоимости капиталов или законодательных препятствий, обусловленных предполагаемыми рисками; западные санкции, ограничивающие возможности для сделок.
Тем не менее распространенный взгляд на российскую коммерцию как фактор риска или угрозы по существу не обоснован. Как показало широкомасштабное исследование, проведенное российским юридическим журналом, западные материалы о российской деловой активности опираются скорее на субъективные оценки, чем на анализ фактов [2]. Россияне — дальновидные международные инвесторы, они создают новые компании и выводят из кризиса убыточные предприятия. Российские предприниматели повышают капитализацию.
Российские инвесторы изображаются в них как зловещие магнаты с политическими связями, либо как коррумпированные воротилы, вовлеченные в криминал. В двух словах, российские инвесторы — олигархи или же клептократы.
Однако все же негативный информационный фон настолько распространен, что нельзя не задаться вопросом, имеет ли он под собой основание. Если нет, почему подобные сообщения появляются снова и снова? Какой эффект они оказывают? Каким целям служат?
Эти сообщения необходимо принимать во внимание, поскольку они показывают, каким образом Запад формирует представление о России. Они определяют поведение и могут приносить пользу, указывая на возможные предвзятости, экономические интересы и более широкие культурные ценности. Эти сообщения необходимы для понимания западного подхода к России. По словам историка, такие тексты «несут колоссальный заряд социального, политического и культурного смысла. Их роль в понимании постсоветского историографического пространства огромна» [3].
Восприятие рисков
Игорь Истомин:
Разгадать энигму: западное экспертное
сообщество в поисках объяснения
российской политики
Чтобы понять причины формирования подобных суждений о российском бизнесе, необходимо для начала разобраться с восприятием вышеперечисленных рисков.
Западные сообщения о российском бизнесе строятся по привычному шаблону. Российские инвесторы изображаются в них как зловещие магнаты с политическими связями, либо как коррумпированные воротилы, вовлеченные в криминал. В двух словах, российские инвесторы — олигархи или же клептократы.
Но что такое олигарх? Олигарх — представитель олигархии, то есть формы правления, при которой власть принадлежит маленькой группе людей. Используя этот термин, бизнес явным образом ассоциируют с правительством и властью. Смысл и цель использования этого ярлыка имеют политический характер.
В западных СМИ он встречается очень часто. Например, поиск по сайту газеты The Guardian дает 96 000 случаев употребления термина «олигарх». В 38 000 (40%) случаев рядом с ним используется слово «российский».
Эти результаты становятся еще более красноречивыми, если рассматривать их в сравнении. Например, в The Guardian мы находим 1600 отсылок к «российским олигархам», но лишь 7 — к «американским олигархам» и 2 — к «британским олигархам». Напротив, словосочетание «британский предприниматель» выдает 177 ссылок, «американский предприниматель» — 108, а «российский предприниматель» — всего 48. Легко видеть, что в западных СМИ россияне предстают скорее как олигархи, нежели чем предприниматели, а понятие олигархии связано с национальностью.
В западных СМИ россияне предстают скорее как олигархи, нежели чем предприниматели, а понятие олигархии связано с национальностью.
Есть и другой термин, который используется для описания российского инвестора — их часто называют клептократами. Клептократия — «власть воров»; то есть российских инвесторов явным образом клеймят как преступников. Такая позиция может показаться шокирующей, но ее распространяют ведущие западные издания. Например, в недавней публикации в журнале Time утверждается, что «действиями России сейчас управляют не национальные интересы, а деньги, точнее, их приобретение преступным путем» [4].
Не меньшее беспокойство вызывает и частота употребления термина «клептократ». Например, статья в Foreign Affairs замечает, что «председатель банковского комитета при Палате представителей Конгресса США Джеймс Лич считает Россию «самой опасной клептократией» [5]. Можно было бы простить преувеличение политику, но больше беспокоит тот факт, что этот ярлык употребляют и предположительно объективные финансовые издания. Например, недавно в Financial Times вышла статья с заголовком «Великобритания должна призвать клептократическую элиту России к ответу» [6], Economist опубликовал критический по отношению к России отзыв на книгу «Клептократия Путина: кто владеет Россией?», а журнал Fortune озаглавил свежую статью «Почему не следует инвестировать в российскую клептократию?» [7].
Елена Алексеенкова:
Хаос и игра без правил: О современном
кризисе доверия в отношениях России и
Запада
Такие материалы сводят восприятие россиян к стереотипам. По словам одного ученого, «западные понятийные стратегии используют метод упрощения, при котором различия и разнообразие противоположной стороны преобразуются в ограниченную типологию или набор основных характеристик» [8]. По существу, все российские инвесторы сводятся к олигархам или клептократам.
Эти стереотипы оказывают широкое влияние на иностранные инвестиции в Россию. В одном из исследований приводится наблюдение о том, что у россиян возникают сложности с зарубежными инвестициями из-за проблем с «формированием за рубежом позитивного и привлекательного имиджа российского бизнеса, которому мешает постоянное создание политизированных стереотипов о российских международных компаниях» [9]. В другом отчете упоминается, что российские инвесторы сталкиваются с «высоким уровнем недоверия в большинстве стран Восточной Европы и развитого мира... [хотя] российские инвесторы зачастую превращали предприятия-банкроты в преуспевающие компании и считаются эффективными собственниками и работодателями» [10].
Социальная конструкция рисков
Очевидно, что Запад создает негативные стереотипы о российских инвесторах, но отвечают ли они реальности? Действительно ли россияне другие, или же к ним просто относятся по-другому?
Изображая Россию как отличающуюся, полную рисков, коррумпированную по своей сути страну, западные СМИ фабрикуют ложную типологию и проводят политику двойных стандартов.
Вопрос о том, можно ли считать подобные заявления обоснованными, — это вопрос о фактах, но в статье в американском журнале Foreign Affairs предполагается, что наиболее широко распространенная информация о российском бизнесе извращает факты. Изучая негативные суждения о российских инвесторах, авторы статьи задаются вопросом: действительно ли эти инвесторы отнимали активы у предприятий, приобретенных в период приватизации, вместо того, чтобы вкладывать в них? Их ответ — нет, поскольку «аудированная финансовая отчетность этих компаний показывает, что их активы существенно выросли, в особенности после 1998 года». Улучшились не только показатели отдельных российских компаний, но и в целом «данные о росте, макроэкономической стабильности, разнице в доходах и финансах предприятий России...заставляют предположить, что между чрезмерно негативными оценками страны и фактами существует несоответствие» [11].
Таким образом, складывается впечатление, что негативные стереотипы не имеют под собой оснований; но означает ли это, что к россиянам применяется неравный подход? Один из способов узнать это — проверить, можно ли составить такое же мнение о Западе. Положительный ответ будет явно указывать на предвзятость, поскольку западных инвесторов редко называют олигархами или клептократами.
Foreign Affairs предполагает, что, с точки зрения олигархии, к россиянам относятся неравноправно, отмечая, что «конечно, крупный бизнес в России контролируется несколькими магнатами, но в этом отношении Россия — типичная развивающаяся капиталистическая экономика». На самом деле, при глубоком изучении вопроса можно увидеть, что западные страны также имеют олигархические характеристики. Например, авторы недавнего исследования Американской ассоциации политических наук выяснили, что по существу США — олигархия. Ученые-авторы журнала отмечают, что политика США определяется узким кругом деловой элиты, а общественное мнение играет второстепенную роль: поскольку «формирование политики определяют влиятельные бизнес-структуры и небольшое количество богатых американцев, это серьезно угрожает самоопределению Америки как демократического общества» [12].
Что касается вопросов преступности, в этой сфере у стран Запада плохая репутация. Если говорить о Великобритании, то ее недавняя деловая история была запятнана корпоративной коррупцией; самые значительные примеры — скандалы в BCCI, Guinness, Polly Peck, Barings и BAE. Более того, в 2009 году в парламенте разгорелся скандал о тратах, обнародовавший широкие злоупотребления общественными средствами со стороны политиков; он вылился в массовые отставки и судебные приговоры в отношении многих членов парламента.
Российских инвесторов изображают как фактор риска, и это влияет на возможность россиян вести бизнес на Западе, а западного бизнеса — иметь дело с россиянами.
Помимо этого, некоторые ученые выразили обеспокоенность чересчур широкой трактовкой корпоративной прозрачности в странах Запада. Например, недавно было проведено исследование о международном соответствии стандартам корпоративной прозрачности. Его результаты оказались неожиданными: «несмотря на регулярные уверения в обратном, богатые и развитые страны не выполняют свои обязанности по внедрению правил корпоративной прозрачности; их результаты оказались намного хуже, чем у развивающихся стран, и в три раза хуже, чем у постоянно критикуемых «налоговых убежищ» [13]. В действительности худшие нарушители — некоторые штаты США, например, Делавэр. Не случайно недавняя авторская колонка в The New York Times была озаглавлена: «Делавэр — воровской притон?» [14].
«Суверенная экономика» и здравый смысл
Из приведенных выше примеров понятно, что в российской ситуации нет ничего уникального. Но, изображая Россию как отличающуюся, полную рисков, коррумпированную по своей сути страну, западные СМИ фабрикуют ложную типологию и проводят политику двойных стандартов. Западные СМИ используют недостатки своей собственной рыночной практики для создания искаженного образа российского инвестора.
***
Сообщения о российском бизнесе социально сконструированы и ведут к построению ложных стереотипов о россиянах. По существу, западные СМИ эффективно применяют в отношении россиян ориенталистский дискурс, в соответствии с которым на Западе возникает образ российского бизнеса и создается целая отрасль, занятая штамповкой соответствующих стереотипов.
Оказывается, что Запад не транслирует истинную информацию о российском бизнесе, вместо этого формируя стереотипы, которые закрепляют и узаконивают распространенные взгляды на россиян. Российских инвесторов изображают как фактор риска, и это влияет на возможность россиян вести бизнес на Западе, а западного бизнеса — иметь дело с россиянами.
1. Kasperson, Renn, Slovic, Brown, Emel, Goble, Kasperson, and Ratick, Samuel, The Social Amplification of Risk: A Conceptual Framework, Risk Analysis, Vol. 8, No. 2, 1988
2. Wilson, The Role of Offshore Jurisdictions in Russia, Russian Law Journal, Vol. III, Issue 2, 2015
3. Sanders, Under Western Eyes: how meta-narrative shapes our perception of Russia, The Institute for Human Sciences, Vienna
4. Time, Killer Business in Russia, Feb 12, 2015
5. Shleifer and Treisman, A Normal Country, Foreign Affairs, March 2004
6. Financial Times, Britain must hold Russia’s kleptocratic elite to account, January 30, 2015
7. Fortune, Why you shouldn’t invest in the Russian kleptocracy, January 22, 2015
8. Westwood, International business and management studies as an orientalist discourse, Critical Perspectives on International Business, Vol. 2, No. 2, 2006
9. Koroliuk and Rudenko, Russian Multinationals FDI Outflows Geography: the Emerging Dominance of Greater Europe, 67(1) European Researcher, 2014
10. Settles, International Investment Activities of Russian Corporations
11. Shleifer and Treisman, указ. соч.
12. Gilens and Page, Testing Theories of American Politics: Elites, Interest Groups, and Average Citizens, Perspectives on Politics, American Political Science Association, Vol. 12, No. 3, September 2014
13. Findley, Nielson and Sharman, Global Shell Games, Griffith University Centre for Governance and Public Policy
14. New York Times, Delaware, Den of Thieves? November 1, 2013
(Голосов: 1, Рейтинг: 2) |
(1 голос) |
