Об изгоях и соперниках — sine ira et studio

Авторитетный вашингтонский исследовательский центр «RAND Corporation» в последнее время нередко радует читающую публику своими оригинальными и злободневными аналитическими материалами. Один из его докладов, выпущенный несколько месяцев назад, породил активную дискуссию в американском экспертном сообществе и, на мой взгляд, представляет определенный интерес также и для вдумчивого российского читателя. Суть этого любопытного 24-страничного документа зафиксирована в самом его названии — «Russia is a Rogue, Not a Peer; China is a Peer, Not a Rogue» («Россия — изгой, а не соперник; Китай — соперник, а не изгой»).

Авторы доклада призывают не рассматривать Россию и Китай как противников одной весовой категории, использующих сходные стратегии в противостоянии с Вашингтоном. И если в отношении Москвы, по их мнению, следует проводить политику всестороннего жесткого «сдерживания», подобную политике США в отношении СССР в годы холодной войны, то к растущей мощи Пекина Соединенным Штатам придется приспосабливаться, включая возможные уступки и компромиссы.

Желательные результаты «сдерживания» России рисуются авторами доклада следующим образом: «Цель всех этих разнообразных военных, экономических и информационных усилий должна состоять не только в сдерживании российской агрессии и в ограничении российского влияния в мире, но и в изменении общей российской траектории развития путем отказа от деструктивного поведения и возвращения к демократическим и экономическим реформам, начатым после холодной войны». Иными словами, речь идет о смене политического режима в Москве.

На доклад «RAND Corporation» можно отреагировать по-разному. Можно просто отмахнуться от него как от очередного проявления «русофобии» и происходящей деградации американского внешнеполитического дискурса. Можно оспорить прогнозы и экстраполяции относительно российской или американской экономики. Можно начать дискуссию о том, что такое «страна-изгой» и кого в современном мире следует отнести к данной категории. Можно сосредоточиться на поиске фактических неточностей и ошибок, разбросанных по страницам доклада.

Следует, тем не менее, учитывать, что доклад отражает многие весьма распространенные сегодня в Вашингтоне воззрения на Россию и ее внешнюю политику. Причем эти воззрения разделяются в обеих ведущих политических партиях США и влияют на позиции вашингтонских чиновников по конкретным внешнеполитическим вопросам. Смирив естественный порыв вступить в жесткую полемику с авторами доклада, и взглянув на текст еще раз sine ira et studio (без гнева и пристрастия), попробуем сделать некоторые выводы из прочитанного.

1. Масштабные планы российско-американского сотрудничества пока придется отложить в сторону — до тех пор, пока настроения американского политического истеблишмента не поменяются.

2. В треугольнике «Россия — США — Китай» преимущественное положение останется у Китая. Именно в Пекине будут приниматься решения о том, как балансировать углы треугольника, на какие уступки в отношениях с Америкой Китаю стоит пойти и в какой мере стоит поддерживать Кремль в его противостоянии с Белым домом.

3. Американская стратегия всестороннего «сдерживания» России имеет мало шансов на успех, если она не будет поддержана союзниками и друзьями Вашингтона по всему миру. Здесь, по всей видимости, и находятся основные возможности для тактической контригры со стороны Москвы.

Авторитетный вашингтонский исследовательский центр «RAND Corporation» в последнее время нередко радует читающую публику своими оригинальными и злободневными аналитическими материалами. Один из его докладов, выпущенный несколько месяцев назад, породил активную дискуссию в американском экспертном сообществе и, на мой взгляд, представляет определенный интерес также и для вдумчивого российского читателя. Суть этого любопытного 24-страничного документа зафиксирована в самом его названии — «Russia is a Rogue, Not a Peer; China is a Peer, Not a Rogue» («Россия — изгой, а не соперник; Китай — соперник, а не изгой 1»).

Поводом для издания послужила опубликованная в конце 2017 г. Стратегия национальной безопасности США, в которой Россия и Китай, наряду с Ираном и Северной Кореей, а также с международными террористами, представляются как главные угрозы для Соединенных Штатов. В Стратегии, в частности, отмечается, что Москва и Пекин «бросают вызов американской мощи, влиянию и интересам, пытаются подорвать американскую безопасность и процветание. Они преисполнены решимости делать свою экономику менее свободной и менее справедливой, наращивать военную силу, осуществлять контроль над информацией, подавлять собственные общества и расширять свое влияние» [2].

И далее: «Сегодня они разворачивают свои военные потенциалы, чтобы воспрепятствовать американскому доступу в критически важные торгово-экономические зоны в моменты кризисов и оспорить наши возможности свободного использования этих зон в мирное время. Короче говоря, они бросают вызов нашим геополитическим преимуществам и пытаются изменить международный порядок в свою пользу» [3].

Андрей Кортунов:
Китай и США в Азии: четыре сценария на будущее

Авторы доклада «RAND Corporation» не подвергают сомнению эти общие формулировки Белого дома. Они лишь призывают не рассматривать Россию и Китай как противников одной весовой категории, использующих сходные стратегии в противостоянии с Вашингтоном. И если в отношении Москвы, по их мнению, следует проводить политику всестороннего жесткого «сдерживания», подобную политике США в отношении СССР в годы холодной войны, то к растущей мощи Пекина Соединенным Штатам придется приспосабливаться, включая возможные уступки и компромиссы.

Для обоснования своих выводов авторы сравнивают как динамику социально-экономического развития России и Китая на ближайшие два десятилетия, так и особенности внешнеполитической тактики двух стран. Россия, по их мнению, в ближайшие двадцать лет будет развиваться медленнее Соединенных Штатов, ее население будет быстро сокращаться, в то время как Китай будет по-прежнему существенно обгонять США по темпам экономического роста, а население КНР скорее стабилизируется, чем сократится. Динамика роста российских военных расходов также окажется значительно ниже китайских показателей, и если Москва в 2040 г. по-прежнему будет сохранять превосходство в ракетно-ядерной сфере над Пекином, то исключительно из-за сознательного самоограничения последнего, а не из-за его неспособности быстро нарастить свои возможности в этой сфере.

Несмотря на неизбежное увеличение экономического и технологического разрыва между Россией и Соединенными Штатами, именно Россия, а не Китай в ближайшем будущем останется самой серьезной угрозой безопасности США. Российское руководство готово к высоким военно-политическим рискам и склонно к авантюризму, в то время как китайские лидеры предпочитают осторожную тактику расширения своего влияния в мире, пытаясь минимизировать возможные сопутствующие риски. Время играет на стороне Пекина, но не на стороне Москвы, и лидеры обеих стран это прекрасно понимают. Отсюда — разница и во внешнеполитической тактике, и в наборе инструментов, которые две страны используют на международной арене.

К тому же, отмечают авторы, вооруженные силы России непосредственно противостоят американским союзникам по блоку НАТО в Европе, в то время как ни один из американских союзников в Азии не имеет сухопутной границы с Китаем. Российские военные значительно чаще вовлекались в боевые действия в последние годы, чем китайские. В целом, риски прямого военного столкновения США с Россией выше, чем риски военного конфликта США с КНР.

Из этого следует, что в данный момент Вашингтону следует сосредоточиться в первую очередь на «сдерживании» России, не забывая при этом и о долгосрочной конкуренции с Китаем. Конкретно, такое «сдерживание» должно складываться из следующих компонентов:

• Максимальное ограничение возможностей России и дальше получать доходы от продажи своих энергетических ресурсов на мировых рынках; в этих целях США должны ускоренно наращивать экспорт собственных нефти и газа, закрепив за собой функцию регулятора глобальных цен на энергоресурсы; одновременно Вашингтону следует стимулировать переход мировой экономки на возобновляемые и иные источники энергии;

• Ужесточение торгово-экономических, финансовых, технологических и иных санкций в отношении Москвы; Соединенным Штатам следует распространить эти санкции на дополнительные сектора российской экономики, а также придать санкциям максимально универсальный характер, перекрыв, насколько это возможно, любые пути обхода санкций союзниками и нейтралами;

• Активное воздействие на внутриполитические процессы в России как ответ на «вмешательство» Москвы в избирательные кампании в США и в европейских странах; Вашингтон должен непосредственно воздействовать на отдельные целевые аудитории внутри российского общества, а также оказывать влияние на отношение к России в других странах.

Желательные результаты «сдерживания» России рисуются авторами доклада следующим образом: «Цель всех этих разнообразных военных, экономических и информационных усилий должна состоять не только в сдерживании российской агрессии и в ограничении российского влияния в мире, но и в изменении общей российской траектории развития путем отказа от деструктивного поведения и возвращения к демократическим и экономическим реформам, начатым после холодной войны»[4]. Иными словами, речь идет о смене политического режима в Москве.

В отношении Китая, по мнению авторов, такая стратегия работать не будет. Если в военном отношении США еще могут какое-то время следовать принципам «сдерживания» КНР (да и то, с постоянно растущими затратами на такое «сдерживание»), то в экономическом отношении планировать «сдерживание» Пекина уже поздно — по крайней мере, в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Соединенные Штаты пока удерживают общее технологическое превосходство над Китаем, но это превосходство быстро сокращается. Если Россия находится в состоянии долгосрочного и необратимого упадка, то Китай — в состоянии столь же долгосрочного подъема, остановить который Соединенные Штаты не в состоянии.

С другой стороны, Китай — в отличие от России — крайне заинтересован в сохранении нынешней глобальной финансово-экономической системы, обеспечивающей быстрый рост китайской экономики. Многие особенности внешнеэкономической стратегии Пекина вызывают опасения и возражения у США и их союзников, но они не порождают непосредственных вызовов и угроз безопасности, сопоставимых с российскими. Поэтому американская стратегия в отношении КНР должна быть иной. Она могла бы включать в себя следующие направления:

• Поддержание стратегического равновесия между США и КНР в Восточной и Юго-Восточной Азии с опорой на азиатских союзников Вашингтона; одновременно Вашингтону следует искать любые возможности снижения напряженности с Пекином, исходя из того, что соотношений сил в Азии со временем будет неизбежно меняться в пользу китайской стороны;

• Активная работа по совершенствованию международных торговых и инвестиционных режимов с целью постепенного втягивания Китая в эти режимы; одновременно США должны разработать и реализовать масштабные программы в высокотехнологичных секторах свой экономики, чтобы нее допустить будущего технологического превосходства КНР;

• Использование различных форм поощрения Пекина в случаях «конструктивного поведения» китайской стороны — например, США могли бы вступить в Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, подключиться на определенных условиях к проекту «Один пояс, один путь», сотрудничать в программах помощи третьим странам и пр.

Если в отношении России главная цель США — принудить Москву отказаться от безответственного и опасного поведения на мировой арене, ставящего Россию в один ряд с другими «государствами-изгоями», то в отношении Китая главная цель — вовлечь Пекин в создание и развитие такого мирового экономического и политического порядка, который позволял бы снизить издержки неизбежного американо-китайского соперничества для обеих сторон. При всех различиях двух предлагаемых стратегий, авторы подчеркивают, что их успех в значительной мере зависит от способности Вашингтона сплоить вокруг этих стратегий максимальное число союзников и партнеров США.

На доклад «RAND Corporation» можно отреагировать по-разному. Можно просто отмахнуться от него как от очередного проявления «русофобии» и происходящей деградации американского внешнеполитического дискурса. Можно оспорить прогнозы и экстраполяции относительно российской или американской экономики. Можно начать дискуссию о том, что такое «страна-изгой» и кого в современном мире следует отнести к данной категории. Можно сосредоточиться на поиске фактических неточностей и ошибок, разбросанных по страницам доклада.

Андрей Кортунов:
Чего ты хочешь, Джон? К чему приведет противостояние России и США

Следует, тем не менее, учитывать, что доклад отражает многие весьма распространенные сегодня в Вашингтоне воззрения на Россию и ее внешнюю политику. Причем эти воззрения разделяются в обеих ведущих политических партиях США и влияют на позиции вашингтонских чиновников по конкретным внешнеполитическим вопросам. Смирив естественный порыв вступить в жесткую полемику с авторами доклада, и взглянув на текст еще раз sine ira et studio (без гнева и пристрастия), попробуем сделать некоторые выводы из прочитанного.

Во-первых, если цель США в отношении России состоит, в конечном счете, в возвращении нашей страны в 1990-е годы, а такое возвращение в обозримой перспективе не просматривается, то любое позитивное взаимодействие двух стран в ближайшем будущем сведется в лучшем случае к тактическим, ситуативным моментам (Сирия, Йемен, Северная Корея). Более масштабные планы российско-американского сотрудничества пока придется отложить в сторону — до тех пор, пока настроения американского политического истеблишмента не поменяются.

Во-вторых, в треугольнике «Россия — США — Китай» преимущественное положение останется у Китая. Именно в Пекине будут приниматься решения о том, как балансировать углы треугольника, на какие уступки в отношениях с Америкой Китаю стоит пойти и в какой мере стоит поддерживать Кремль в его противостоянии с Белым домом. У КНР сохраняется больше козырей для торга с Америкой, чем у России, а потому и поле для маневра у китайской дипломатии будет шире, чем у российской. И хотя перспектива американо-китайского комплексного партнерства выглядит маловероятной, едва ли Пекин упустит имеющиеся возможности для достижения договоренностей с Вашингтоном по конкретным вопросам.

В-третьих, американская стратегия всестороннего «сдерживания» России (как и «селективного сдерживания» Китая) имеет мало шансов на успех, если она не будет поддержана союзниками и друзьями Вашингтона по всему миру. Здесь, по всей видимости, и находятся основные возможности для тактической контригры со стороны Москвы. Тем более, что самоуверенная и импульсивная политика нынешней администрации уже нанесла и продолжает наносить серьезный и долгосрочный ущерб «западному единству».

Что же касается стратегической контригры, то она станет возможной только в одном случае: если России удастся выйти на новый виток в своем социально-экономическом развитии, радикально нарастить свой человеческий капитал, остановить падение своего удельного веса в мировой экономике и не дать оттеснить себя в арьергард грядущей мировой технологической революции. То есть, все зависит от готовности страны совершить тот качественный прорыв, о котором у нас давно и много говорят на самых разных уровнях. И который, подобно далекой линии горизонта, неизменно отдаляется от нас по мере приближения к нему.

1. Английский термин «rogue state» по уже сложившейся традиции переводится на русский язык как «страна-изгой», но может также трактоваться как «страна-хулиган», «безответственная страна» или даже как «экстремистская страна». В свою очередь, термин «peer» предполагает прежде всего равенство в силах — peer state может трактоваться и как равноправный партнер, и как равный по силе противник, соперник или конкурент.

2. White House, National Security Strategy of the United States. Washington, DC, December 2017, p. 2.

3. Ibid., p. 27.

4. James Dobbins, Howard J. Shatz, Ali Wyne…, p. 10.