Немецкий язык – быть или не быть?

В ФРГ давно осознали важность «мягкой силы» и возможности, которые она открывает. Нынешняя Германия прикладывает большие усилия к популяризации немецкого языка и культуры за рубежом. В рамках данной статьи мы рассмотрим место немецкого языка как государственного языка одного из крупнейших экономических и политических партнеров России и дадим ответ на вопрос, что представляет собой этот язык сегодня в контексте мировой политики.

В условиях формирования новых очертаний мирового порядка, изменения расклада сил в геополитике и экономике, глобализации органов государственного управления, информационного пространства и человеческой культуры все больше людей задумывается над тем, как в недалеком будущем будет выглядеть языковая картина мира. Будут ли люди по-прежнему говорить на своих языках в рамках «объединенных штатов Европы»? Будет ли господствовать примитивизированный английский как своего рода лингва-франка XXI века? Наконец, не будет ли Европа говорить в большей степени по-арабски, чем по-французски, по-испански или по-немецки? Все эти вопросы актуальны, и ответы на них требуют индивидуального подхода.

В рамках данной статьи мы рассмотрим место немецкого языка как государственного языка одного из крупнейших экономических и политических партнеров России и дадим ответ на вопрос, что представляет собой этот язык сегодня в контексте мировой политики.

«Мягкая сила» немецкого языка

Число изучающих немецкий язык в России (студенты, школьники, посетители языковых курсов и пр.) составляет почти 2,3 млн и имеет тенденцию к росту.

Фото: Wikipedia.org
Страны, в которых используется немецкий
язык

В последние десятилетия все больше ученых – политологов, социологов, экономистов – говорят о феномене «мягкой силы» («soft power»). Данная концепция, разработанная американскими специалистами для удержания и укрепления конкурентных преимуществ США в различных сферах политики и экономики, в настоящее время взята на вооружение многими странами, так как она позволяет добиваться значительно больших успехов при меньших затратах усилий и ресурсов. В ФРГ давно осознали важность этого инструмента и возможности, которые он открывает. Нынешняя Германия прикладывает большие усилия к популяризации немецкого языка и культуры за рубежом. Для этого были созданы соответствующие государственные и частные организации, среди которых особо стоит выделить Немецкую службу академических обменов (DAAD) и Институт им. Гете, одну из крупнейших культурных организаций, занимающуюся подготовкой преподавателей немецкого языка и преподаванием немецкого языка для всех желающих. Сертификаты, выдаваемые лицам, окончившим курсы Института им. Гете, имеют большое значение при поступлении в немецкие вузы или при получении вида на жительство в ФРГ. Однако основной задачей данной политики является даже не обучение немецкому языку, а создание положительного имиджа Германии в различных странах мира. Люди, имеющие возможность из первых рук узнать немецкую культуру, получить информацию о современной культурной, политической жизни в Германии, зачастую резко меняют в положительную сторону свое отношение к немцам и их стране. Такой подход особенно важен в контексте германо-российских отношений, поскольку у российских граждан до сих пор в коллективной исторической памяти сохранился образ врага, связанный с немцами.

Подобные программы приносят свои результаты. Так, число изучающих немецкий язык в России (студенты, школьники, посетители языковых курсов и пр.) составляет почти 2,3 млн и имеет тенденцию к росту.

Важную роль в продвижении немецкого языка как инструмента официальной и народной дипломатии играют германские государственные, частные фонды и некоммерческие организации. Они предоставляют стипендии российским студентам, гранты ученым, политикам, помогают бизнесу в поиске деловых партнеров в обеих странах. Среди таких организаций следует выделить политические фонды – Фонд им. Конрада Аденауэра, Фонд им. Ханса Зайделя, Фонд им. Фридриха Эберта, Фонд им. Розы Люксембург и пр. Помимо политических фондов в ФРГ широко представлены частные и некоммерческие фонды, имеющие целевые программы по популяризации немецкой культуры и языка. Всего в Германии насчитывается несколько тысяч различных фондов, ведущих гуманитарную работу.

Фото: Flickr / maha-online
Иоганн Вольфганг Гёте

Фонды, НКО и языковые институты ФРГ представлены в подавляющем большинстве стран мира, в том числе и в России. В настоящее время российские представительства открыли более 6000 немецких компаний [1]. Сотрудничество с такими гигантами немецкой индустрии, как «Siemens», «Bosch», «Volkswagen» и др., имеет стратегическое значение для модернизации российской экономики, что постоянно подчеркивают первые лица нашей страны. В России уже несколько лет существует Российско-германская внешнеторговая палата, занимающаяся координацией двусторонних бизнес-контактов. Представительства в России есть и у многих федеральных земель Германии (например, у Баварии). Такое сотрудничество имеет не меньшее значение и для ориентированной на экспорт немецкой промышленности, особенно в условиях конъюнктурного спада, обусловленного мировым экономическим кризисом. Поэтому подготовка благоприятной культурно-политической почвы для экономического взаимодействия – важная задача бизнес-сообщества и политических кругов Германии, а немецкий язык в этом отношении – удобный инструмент.

Немецкое правительство проводит широкий комплекс мер по продвижению и популяризации немецкого языка за границей. Речь идет о финансировании таких структур, как Институт им. Гете, Немецкая служба академических обменов, проведении Дней Германии и немецкой культуры в различных странах мира, о программах городов-побратимов, молодежном обмене, гуманитарных программах. Все это – хороший пример для России, показывающий, как можно популяризировать свой язык и культуру за рубежом.

Место и роль немецкого языка в мире

Фото: А. Фененко «Немецкий вопрос» в
XXI веке

Что представляет собой немецкий язык сегодня? По всему миру родным его считают, по различным оценкам, от 100 млн до более 180 млн человек. Носители немецкого языка проживают в Европе, США, Южной Америке, Южной Африке, Австралии, России и др. В одних странах он является официальным языком национальных меньшинств (Италия, Венгрия), в других – языком домашнего общения (Канада, Аргентина, Бразилия и пр.).

Вместе с тем в плане языка международного общения, особенно учитывая экономический потенциал Германии, немецкий язык, на наш взгляд, несколько недооценен. Этому есть свое объяснение. Присутствие ФРГ в ООН непропорционально низко, а участие в ВТО «размыто» статусом ЕС как единого члена данной организации. Для таких структур, как НАТО, ОБСЕ, ЮНЕСКО, МВФ, также характерна тенденция к американоцентризму.

Особо стоит рассмотреть вопрос о месте немецкого языка в процессе европейской интеграции и создания единых структур ЕС. Известно, что начало европейской интеграции было положено германо-французским сближением, которое стало необходимым следствием преодоления наследия прошлого в виде Второй мировой войны. В настоящее время ЕС как бюрократическая структура использует немецкий язык в качестве одного из рабочих. Однако специфика развития стран «новых демократий» делает их ориентированными в большей степени на англоязычное культурно-лингвистическое пространство. Тем не менее можно констатировать, что в Европе немецкий язык как язык международного общения успешно конкурирует с французским и испанским языками.

Немецкий или Denglish?

Хотя немецкий язык по-прежнему играет системообразующую роль в международных контактах, он подвержен существенным трансформациям как под влиянием глобального языка мирового общения – английского, так и под влиянием политических факторов. Среди последних стоит отметить деятельность гендерных активистов, сторонников политкорректности в языке (вспомним недавнюю «правку» сказок известного немецкого автора, из которых вычеркнули слова «негр» и «негритянский», посчитав их оскорбительными). Проникновение английского языка – языка экономики, электроники, молодежных субкультур – приводит к образованию многочисленных сленговых англицизмов. Это дает повод критикам данного феномена бить тревогу относительно того, что язык Вольфганга Гете и Фридриха Шиллера постепенно превращается в некое подобие англонемецкого микса, причудливое переплетение английских и немецких слов и выражений.

Фото: motor-talk.de
Denglisch

Наконец, отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о влиянии миграционных процессов на эволюцию немецкого языка. В настоящее время в Германии, несмотря на большие усилия по интеграции иностранцев, развиваются так называемые параллельные общества, состоящие из представителей определенных религиозных и этнических групп. Среди них можно выделить турецкую, арабскую, русскую Германию. Находясь в Мюнхене, Фридрихсхафене или Берлине, вы постоянно слышите русскую речь, в которой регулярно проскальзывают немецкие слова. Это – язык аусзидлеров, российских немцев, которые фактически представляют собой одну из этнических субкультур современной Германии. В ФРГ российских немцев или более широко – выходцев из республик бывшего СССР насчитывается около 1,4 млн [2]. Еще одну прослойку образуют иностранцы с миграционным фоном и миграционным опытом – так немецкая статистика осторожно именует иностранцев, приехавших или родившихся в ФРГ. Общее количество таких «новых немцев» составляет, по оценкам специалистов Федерального статистического ведомства ФРГ, до 16 млн человек [2]. Среди них – собственно иностранцы, беженцы, дети от смешанных браков, дети мигрантов, родившиеся в ФРГ и имеющие немецкие паспорта. В Берлине есть район Кройцберг, где вы не найдете ни одной вывески на немецком языке. Сами немцы предпочитают не заходить в этот «второй по величине турецкий город после Стамбула», как его с гордостью называют «новые немцы».

Можно по-разному относиться к роли мигрантов в принимающем обществе. Кто-то видит в этом экономические выгоды, кто-то – взаимное обогащение культур, кто-то – самоликвидацию Германии. Но сухие факты говорят более чем красноречиво. Немецкие демографы считают, что к 2050 г. в ФРГ будет, по оптимистическому сценарию, 60% коренных немцев, по пессимистическому – около 40% [2]. Так в свое время начиналась история Косово. По данным за 2009 г., в таких крупных городах, как Берлин, Гамбург, Мюнхен, Штутгарт, среди детей в возрасте до 10 лет свыше 50% родились в семьях мигрантов. Среди турецких подростков, которые в возрасте от 14 до 18 лет могут выбирать между немецким и турецким гражданством, более 70% выбирают гражданство своей исторической родины [3]. Важно не только кто будет говорить на немецком языке через 20–30 лет, но и на каком немецком будет вестись коммуникация. Будет ли иметь место своего рода социально-культурный апартеид, когда де-факто будут существовать два общества, два языка, два мира? Пока ответов на эти судьбоносные вопросы нет.

* * *

Несмотря на обозначенные выше проблемы, которые переживают Германия и немецкий язык, ставить крест на языке Вольфганга Гете, Фридриха Шиллера, Томаса Манна, Гюнтера Грасса и других рано. Вопреки широчайшему распространению английского языка как языка мирового делового общения, можно сказать, перефразируя известное изречение, что оптимист изучает английский язык, а реалист все равно – немецкий. Если задаться вопросом, какое будущее ждет немецкий язык, то можно утверждать: в ближайшие десятилетия он сохранит свою роль в Европе и в рамках общеевропейских институтов. При этом не следует забывать, что на перспективы развития влияет и ситуация у конкурентов. Предрекаемое некоторыми аналитиками снижение геополитического веса США может заставить пересмотреть гегемонию английского языка как языка международного общения. Конечно, вряд ли стоит ожидать превращения немецкого языка в доминирующий язык на планете и даже в Европе, но у него есть потенциал для сохранения своих позиций и для определенного роста. Поэтому можно уверенно сказать, что у немецкого языка есть будущее.

1. Германия. Вызовы XXI века / Под ред. В.Б. Белова. М.: Весь мир, 2009.

2. Мигранты в ФРГ: новые веяния и старые проблемы // Доклады Института Европы РАН. Доклад № 267 «Германия 2010». М., 2011. С. 114.

3. Новая Германия – Дойчланд или Тюркланд? // Доклады Института Европы РАН. Доклад № 279 «Германия 2011». М., 2012. С. 121.