Нефтяной сектор Ирана и очередной виток санкций: адаптация к новым реалиям

Почти четыре года назад после трудных многолетних переговоров было заключено соглашение по иранской ядерной программе — Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). Тогда многие оценивали его как дипломатический триумф, который позволил бы Тегерану вернуться в мировую экономику и нормализовать отношения с Западом. Однако эти выводы оказались поспешными.

Через три года после подписания СВПД и два — после отмены большей части западных экономических санкций, незадолго до озвученного в мае 2018 г. решения Дональда Трампа о выходе из соглашения планы Ирана по оживлению экономики и модернизации нефтяного сектора были все еще далеки от реальности. Тегерану так и не удалось всерьез нарастить добычу нефти, улучшить нефтегазовую инфраструктуру и реанимировать экономику.

Хотя нынешняя ситуация частично напоминает историю с предыдущим витком антииранских санкций в 2011–2012 гг., сегодня возникают новые вызовы для всех причастных. Иран находится в гораздо более сложном экономическом положении — цены на нефть ниже, чем 7-8 лет назад, а на протяжении прошедшего года страна пережила ряд серьезных экономических и финансовых потрясений. Даже если обстановка вернется к состоянию до мая 2018 г., ИРИ будет непросто вернуть свою долю на нефтяном рынке и, таким образом, заполучить средства, необходимые для модернизации энергетического сектора и преодоления экономических трудностей.

Кроме того, постоянная конфронтация между Тегераном и Вашингтоном сильно накаляет двусторонние отношения. С учетом всех потенциальных рисков ситуация видится намного более взрывоопасной, чем в 2011–2012 гг., а перспективы того, что Иран выйдет из нее победителем, представляются менее реалистичными.

Почти четыре года назад после трудных многолетних переговоров было заключено соглашение по иранской ядерной программе — Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). Тогда многие оценивали его как дипломатический триумф, который позволит Тегерану вернуться в мировую экономику и восстановить свои контакты с Западом. Однако эти выводы оказались поспешными.

Через три года после подписания СВПД, два — после отмены большей части западных экономических санкций и незадолго до озвученного в мае 2018 г. решения Дональда Трампа о выходе из соглашения планы Ирана по оживлению экономики и модернизации нефтяного сектора были все еще далеки от реальности. Тегерану так и не удалось значительно нарастить добычу нефти, улучшить нефтегазовую инфраструктуру и реанимировать экономику.

Причин тому было несколько, включая постоянные ограничения, которые США накладывали на Иран, жесткие сроки восстановления энергетической отрасли, внутренние экономические неурядицы, низкие цены на нефть, а также смену администрации в Белом доме. Все эти факторы в итоге помешали Тегерану оживить энергетику и экономику в целом.

Никита Смагин:
После танкеров и беспилотника. К чему приведет противостояние Ирана и США

Наконец, решения Д. Трампа о выходе из СВПД (май 2018 г.) и возобновлении антииранских санкций (ноябрь 2018 г.) спутали планы Тегерана по медленному, но верному наращиванию добычи и экспорта нефти, реанимированию ослабленной экономики, а также восстановлению отношений с Западом и возвращению на глобальные рынки.

Флешбеки 2011-2012 гг.

Нынешняя ситуация в определенной степени напоминает период 2011-2012 гг., когда экономика и нефтяная промышленность Ирана находились под экономическими и финансовыми санкциями, целью которых было остановить иранскую ядерную программу. Эти санкции вкупе с введенным США и ЕС в июне 2012 г. нефтяным эмбарго больно ударили по иранскому нефтяному сектору и экономике в целом. Поэтому не лишним будет обратиться к тому, какие последствия санкций 2011-2012 гг. повлияли на добычу нефти в ИРИ и ее экспорт.

Начиная с 2012 г., добыча нефти в Иране сократилась на 17% (с 3,74 млн баррелей в сутки в 2012 г. до 3,12 млн — в 2014 г.), а ее экспорт упал примерно на 60% (с пиковой отметки в 2,5 млн баррелей в сутки до 2012 г. до немногим более 1 млн — в 2013-2015 гг.).

Нефтяное эмбарго привело к сокращению экспорта иранской нефти ее основным потребителям — в АТР. К 2015 г. поставки нефти из ИРИ в этот регион сократились на 43% (с 1,8 млн баррелей в сутки до 0,9 млн). Такое падение экспорта на традиционно главный для Ирана рынок серьезно сказалось на объемах его доходов от продажи нефти.

Хотя Европа никогда не была крупным потребителем иранской нефти, на нее обычно приходилось порядка 30-35% экспорта этого ресурса из ИРИ. После санкций 2011 г. и введенного годом позже нефтяного эмбарго поставки в Европу рухнули на 87% (с 0,78 млн баррелей в 2011 г. до 0,1 млн — в 2015 г.). В 2015 г. Тегеран отгрузил в Европу лишь 0,1 млн баррелей нефти — всего 13% от объемов 2011 г. Таким образом, Иран потерял свою нишу на нефтяном рынке, которую быстро заняли Ливия и Нигерия.

Источник: Статистический ежегодник ОПЕК 2016, 2018, 2019 гг.

Облегчение после СВПД

В январе 2016 г., когда Иран и страны Запада договорились об отмене большей части «ядерных» санкций, включая нефтяное эмбарго, производство нефти в ИРИ начало постепенно расти. Иранские официальные лица неоднократно заявляли, что после заключения соглашения и отмены основных западных санкций и эмбарго страна сможет увеличить добычу на 1 млн баррелей в сутки в течение полугода. Однако этого так и не случилось.

По данным Статистического ежегодника ОПЕК 2019, с момента отмены большей части санкций в январе 2016 г. Иран сумел нарастить добычу нефти на 720 тыс. баррелей в сутки (или на 23%) за два года — с 3,15 млн баррелей в сутки в 2015 г. до 3,87 млн в 2017 г. Таким образом, Тегерану удалось не только выйти на досанкционные объемы добычи (3,7 млн баррелей в сутки), но и превзойти их, хотя первоначальный план так и не был выполнен.

Андрей Кортунов, Мишель Дюкло:
Иран на Ближнем Востоке: часть проблемы или часть решения?

Тогда у ИРИ все еще были неплохие шансы если не нарастить добычу, то по крайней мере поддерживать ее на уровне 3,9 млн баррелей в сутки. Однако последовавшее решение Вашингтона о выходе из СВПД лишило Тегеран возможности довести добычу до 4 млн баррелей в сутки, как планировало руководство страны.

Положение дел с экспортом нефти из Ирана было немного иным. Тегерану не удалось ни превзойти, ни повторить показатели периода до 2012 г. Тому был ряд глубинных причин.

Важно помнить, что после отмены санкций нефтедобывающей стране, как правило, очень непросто возвращать свою долю на рынке энергоносителей. Когда такой игрок выбывает с рынка, другие производители занимают его нишу и замещают недостающие объемы поставок. А когда он возвращается, никто из конкурентов по своей воле не даст ему вернуть свою долю. Это обстоятельство сыграло важную роль, не позволив Ирану восстановить досанкционный уровень экспорта нефти; оно вновь скажется и в будущем, когда (если) будут отменены нынешние антииранские санкции США.

Другим важным фактором является внутреннее потребление нефти в Иране, которое неуклонно растет. С 2012 по 2018 гг. оно увеличилось на 8% и достигло показателей в почти 2 млн баррелей в сутки, что мешало Тегерану наращивать экспорт. Для того чтобы удовлетворять и внутренний, и зарубежный спрос, Иран вынужден постоянно увеличивать объемы добычи нефти.

Наконец, США не горят желанием в полной мере восстановить доступ Ирана к долларам, так как это один из немногих эффективных рычагов давления на Тегеран. Именно поэтому еще до заявления Д. Трампа о выходе из СВПД Вашингтон не подпускал Тегеран к внешним финансовым рынкам. Это ограничение не позволяет ИРИ заручиться ресурсами, необходимыми для модернизации своей стареющей нефтепромышленной инфраструктуры, что, в свою очередь, не дает стране наращивать добычу нефти более быстрыми темпами.

Как мы видим, Ирану не удалось значительно увеличить ни объемы добычи, ни экспорт нефти.

Источник: Статистический ежегодник ОПЕК 2016, 2018, 2019.

После 2015 г. Тегеран восстановил поставки нефти на главный для себя рынок (АТР), доведя их до среднего показателя в 1,4 млн баррелей в сутки, что, однако, на 23% меньше, чем в 2012 г. При этом в 2017 г. Иран имел возможность выйти на досанкционные показатели экспорта в Европу, но заявление Д. Трампа в мае 2018 г. поумерило желание европейцев покупать иранскую нефть, вследствие чего ИРИ так и не смогла нарастить свои поставки в Старый Свет.

В 2018 г. Иран отгружал в Европу лишь 0,4 млн баррелей в сутки — на 42% меньше, чем годом ранее. Сегодня представляется очевидным, что ЕС не станет оспаривать решение о введении новых американских санкций, принятое в 2018 г. Европейский союз уже год обещает создать специальный целевой финансовый механизм (SPV) для обхода санкций США и продолжения торговли с Ираном (включая поставки нефти), чтобы сохранить СВПД. Однако до сих пор эти обещания не стали реальностью.

2018 — смена парадигмы

Иван Тимофеев:
Санкции США против Ирана: опыт применения и возможные последствия

Озвученное в мае 2018 г. решение Д. Трампа о выходе из СВПД и последовавшее за ним возвращение всех антииранских санкций, включая эмбарго на экспорт нефти, стало настоящим переломным моментом.

По сообщениям Международного энергетического агентства (МЭА), после майских санкций США добыча нефти в Иране упала до самого низкого уровня с 1980-х гг. В соответствии с июньским докладом ОПЕК о состоянии рынка нефти, добыча нефти в ИРИ сокращалась на протяжении 2019 г. К маю 2019 г. ее объемы уменьшились на 24% — до 2,37 млн баррелей в сутки. На сегодняшний день нет ни одного фактора, который мог бы обратить эту тенденцию вспять в обозримом будущем, а значит, добыча нефти в Иране, скорее всего, продолжит падать.

То же можно сказать и об экспорте. Полугодовое освобождение от санкций восьми крупнейших покупателей Ирана, включая Китай, Индию, Японию и Южную Корею, истекло в начале мая и уже сказалось на иранских поставках. Источники в отрасли сообщают, что экспорт Тегерана в мае упал до 500 тыс. баррелей в сутки и ниже, то есть, сократился больше, чем вдвое с начала года.

Адаптация к новым реалиям

Как представляется, в ближайшей перспективе Вашингтон не прекратит свое давление на Тегеран и не ослабит санкции, уже больно ударившие по иранской нефтяной промышленности и экономике в целом. Маловероятно, что США позволят кому-то, даже своим союзникам, игнорировать эти рестрикции.

С политической точки зрения эти обстоятельства делают сегодняшнюю обстановку отличной от предыдущего витка санкций в 2011–2012 гг. Доцент Университета им. Шахида Бехешти Хамидреза Азизи в беседе с РСМД заявил, что в политическом плане нынешняя ситуация намного лучше, чем на предыдущем этапе. «Тогда США и страны Европы единым фронтом выступили против Ирана по ядерной проблеме, а санкции носили международный характер. Сейчас же речь идет только об односторонних санкциях Вашингтона, которые раскритиковали даже европейцы», — сказал он.

Специалист по закупкам нефти MOL Group Виктор Катона отмечает, что «в тот момент роль европейских государств была во многом другой — Евросоюз с энтузиазмом воспринял санкции 2011–2012 гг., а сейчас, напротив, оказался в неловком положении молчаливого недовольства, боясь потерять лицо в диалоге с Ираном (который пока не нарушал положений СВПД) и в то же время опасаясь конфронтации с США».

С экономической точки зрения текущая ситуация намного хуже, поскольку сегодняшние санкции очень серьезно ударили по Ирану, а в перспективе могут сказаться как на странах Европы, так и на торговых партнерах Тегерана в Азии. Задачей эмбарго 2012 г. было сокращение экспорта иранской нефти, а не его уничтожение, утверждает В. Катона.

Хотя Иран и разрабатывает некие механизмы по обходу американских санкций (например, продажа нефти через посредников или третьи страны), сегодня нельзя быть уверенными в том, что они принесут свои плоды. «В 2011-2012 гг. США не стремились свести к нулю экспорт нефти из Ирана, а цены тогда были выше, поэтому Тегерану было проще сглаживать негативные последствия санкций», — полагает Хамидрез Азизи. Следовательно, сегодня Иран находится в гораздо более сложном экономическом положении.

Андрей Кортунов:
Чего хочет добиться Вашингтон от Тегерана?

Недовольные решением Д. Трампа по отношению к Ирану европейцы до сих пор не могут запустить Инструмент в поддержку валютных операций (INSTEX) — целевой финансовый механизм, который позволил бы и дальше вести торговлю с Тегераном. Однако вероятность того, что США наложат санкции и на INSTEX, а также на компании и государства, которые им воспользуются, делает поведение заинтересованных в торговле с ИРИ стран весьма осторожным. Иран же, в свою очередь, создал Специальный торгово-финансовый институт, задуманный как визави европейского INSTEX, однако теперь Вашингтон может ввести санкции и против него.

Иран и крупнейшие покупатели его нефти ищут пути обхода американских санкций и нефтяного эмбарго. Китай — главный потребитель иранской нефти — настаивает на том, что его торговля с ИРИ полностью законна, а США не имеют права вмешиваться. Турция заявила, что не может прекратить контакты со своим соседом. Некоторые аналитики полагают, что Иран может экспортировать нефть для решения гуманитарных задач и осуществлять поставки тайно, тем самым избегая санкций.

Виктор Катона считает, что нынешние антииранские санкции действительно носят односторонний характер и пользуются минимальной международной поддержкой. Кроме того, Китай сегодня намного более активно противодействует давлению США, оставаясь одним из крупнейших рынков для поставок иранской нефти после того, как Индия, Южная Корея и Япония заявили о своей всецелой приверженности американским рестрикциям.

В настоящий момент Иран ведет переговоры с КНР, Россией, Индией, Азербайджаном и рядом других государств по поводу двусторонних соглашений о создании валютных механизмов, которые позволили бы обойти санкции Вашингтона. Пока сложно рассуждать о перспективах этих инициатив, однако самим фактом таких переговоров Тегеран явно дает понять, что после долгих лет невыполненных обещаний европейцев о защите иранских экономических интересов он начинает делать ставку на Азию.

Заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков заявил, что Москва будет оказывать Тегерану поддержку при осуществлении экспорта нефти, если механизм ЕС так и не будет запущен. Согласно источникам в отрасли, Россия и Иран договорились о своп-поставках в объеме 100 тыс. баррелей в сутки по модели «нефть в обмен на услуги», что будет означать появление у Тегерана достаточно надежного рынка сбыта.

Итак, сейчас Иран находится под более мощным экономическим давлением, чем в 2011–2012 гг., однако вместе с тем сегодня большее число глобальных и региональных акторов выступают против нынешней политики США в отношении Ирана. Это позволяет последнему надеяться на более простые пути обхода санкций.

Серьезные вызовы для всех игроков

Тристан Кендердайн:
Конфликт между США и Ираном может укрепить позиции Китая на Ближнем Востоке

Хотя нынешняя ситуация частично напоминает историю с предыдущим витком антииранских санкций в 2011–2012 гг., сегодня возникают новые вызовы для всех сторон.

Иран находится в гораздо более сложном экономическом положении — цены на нефть сейчас ниже, чем 7–8 лет назад, к тому же в прошлом году страна пережила ряд серьезных экономических и финансовых потрясений. Даже если обстановка вернется к состоянию периода до мая 2018 г., Ирану будет непросто вернуть свою долю на нефтяном рынке и, таким образом, заполучить средства, необходимые для модернизации энергетического сектора и преодоления экономических трудностей.

Что касается европейских стран и предприятий — с одной стороны, их руки связаны экстерриториальными санкциями и постоянными ограничениями со стороны США. Европейцы даже публично не раз заявляли, что ЕС хочет пойти своим путем. С другой стороны, их слова до сих пор не были претворены в реальные действия, и вряд ли ситуация изменится в ближайшем будущем.

Санкционная политика Вашингтона рано или поздно может навредить его долгосрочным интересам. В последние годы США принуждает своих союзников присоединиться к санкциям в отношении России, Китая, Ирана, Сирии и т.д., что не способствует укреплению партнерских отношений. Безусловно, этот подход не изменит природу взаимодействия между союзниками в краткосрочной перспективе. Однако если США продолжат оказывать давление по иранскому вопросу на своих партнеров (вкупе с уже существующими ограничениями в отношении России, КНР, Сирии и других стран), есть опасность, что это вызовет неприятие союзников. Кроме того, остается неясным, какие механизмы Вашингтон планирует использовать для имплементации «вторичных» санкций и какие стимулы он предложит своим партнерам для отказа от иранской нефти. В противном случае Соединенным Штатам придется действовать против партнеров — Ирака, Турции, Индии и др. — что в итоге может дать противоположный эффект и подтолкнет их к укреплению контактов с другими центрами силы в противовес чрезмерному давлению США.

Кроме того, постоянная пикировка между Тегераном и Вашингтоном сильно накаляет двусторонние отношения. Серьезно возросла опасность их эскалации; это также влияет на целый ряд других сюжетов: мировые цены на нефть, кризис в Сирии, конфронтацию Ирана с Саудовской Аравией и Израилем, взаимодействие России и США и т.д. С учетом всех этих потенциальных рисков ситуация видится намного более взрывоопасной, чем в 2011–2012 гг., а перспективы того, что Иран выйдет из нее победителем, представляются менее реалистичными.