Midstream российско-иранской дружбы
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Голосов: 2, Рейтинг: 5) |
(2 голоса) |
К.и.н., доцент Ноттингемского университета (Малайзия), эксперт РСМД
Консультант по информационной безопасности
1–2 июля в Москве проходит второй саммит Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ). По приглашению Владимира Путина на встречу приедет президент Ирана Махмуд Ахмадинежад, который через месяц должен уступить свой пост вновь избранному Хасану Рухани. Нынешний визит М. Ахмадинежада преследует экономические, а не политические цели. Хотя в условиях режима международных санкций Иран нуждается в политической поддержке даже ценой экономических уступок своим партнерам.
1–2 июля в Москве проходит второй саммит Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ). По приглашению Владимира Путина на встречу приедет президент Ирана Махмуд Ахмадинежад , который через месяц должен уступить свой пост вновь избранному Хасану Рухани. Нынешний визит М. Ахмадинежада преследует экономические, а не политические цели. Хотя в условиях режима международных санкций Иран нуждается в политической поддержке даже ценой экономических уступок своим партнерам.
Члены ФСЭГ – Алжир, Боливия, Венесуэла, Египет, Иран, Катар, Ливия, Нигерия, ОАЭ, Оман, Россия, Тринидад и Тобаго и Экваториальная Гвинея – контролируют 80% мировых запасов газа. Статусом страны-наблюдателя в этой организации обладают Ирак, Казахстан, Нидерланды и Норвегия. Пост генерального секретаря занимает россиянин, вице-президент «Стройтрансгаза» Леонид Бохановский. В 2013 г. председателем Форума является Иран, вице-председателем – Катар.
В иранской прессе ФСЭГ чаще всего называют «газовым ОПЕК». Однако считать, что эта структура выполняет функции ОПЕК в газовой отрасли, было бы неправильно, учитывая разрозненность рынков и долгосрочные контракты на поставку газа, связанные с инфраструктурой по его транспортировке. По мнению российской стороны, для ФСЭГ важна не картельная способность манипулировать рынком, а большая предсказуемость рынка для стран-поставщиков.
По последним оценкам компании «BP», Россия уступила первое место в мире по газовым запасам Ирану, но все еще лидирует по развитию инфраструктуры. Долгосрочные контракты с потребителями продолжают действовать, поэтому на экспорте российского газа это в ближайшей перспективе не отразится. Однако не стоит сохранять беспечность относительно происходящего на мировом газовом рынке. У Ирана пока нет достаточного доступа к рынкам сбыта, но он, несомненно, будет добиваться реализации своего потенциала и, в частности, продолжения строительства трубопровода на пакистанском направлении.
Российские интересы и Иран
Стратегическими интересами России в газовой сфере являются расширение рынков сбыта, поддержание стабильных цен на мировых рынках, безопасность транзита, использование современного оборудования, участие в разработке месторождений газа в других странах. Часть этих интересов можно было бы реализовать через участие в ФСЭГ. В отличие от большинства европейских стран, импортирующих газ, Россия по-прежнему является крупнейшим нетто-экспортером газа в Европу и входит в соответствующее объединение. Страны-импортеры заинтересованы в усилении конкуренции между продавцами в целях поддержания низких цен. В свою очередь, Россия и ее партнеры по ФСЭГ стремятся к увеличению доходов и заботятся о том, чтобы цена на газ не опускалась ниже определенной отметки за тысячу кубометров.
В последнее время в качестве одной из угроз российскому нефтегазовому рынку называли Катар. Это маленькое суннитское государство обладает крупнейшими запасами природного газа среди членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, использует передовые технологии сжижения газа, новое поколение южнокорейских танкеров и ищет выход на новые рынки. При этом Катар – не только конкурент России в сфере сбыта энергоресурсов, но и союзник США в регионе Персидского залива. В этом отношении Иран является противовесом Катару, что сближает его с Россией. Во-первых, из-за международных санкций иранская газовая промышленность лишена зарубежных инвестиций, и ограниченный рынок сбыта газа – Турция и Армения – напрямую пока не пересекается с российским. Во-вторых, Иран выступает ярым противником как политического, так и экономического влияния США в регионе, учитывая ту роль, которую американцы сыграли в создании грандиозной машины «травмирующих» санкций за последние десять лет. Соответственно, он противостоит и дружественному Соединенным Штатам Катару.
Стратегическими интересами России в газовой сфере являются расширение рынков сбыта, поддержание стабильных цен на мировых рынках, безопасность транзита, использование современного оборудования, участие в разработке месторождений газа в других странах. Часть этих интересов можно было бы реализовать через участие в ФСЭГ.
Россия может поддержать Иран в строительстве газопровода в Пакистан, поскольку не рассматривает последний в качестве рынка сбыта своего газа. К тому же по этому газопроводу иранский газ будет уходить в восточном направлении, противоположном стратегически важному для России западному, что позволит ей сохранить не только рынок, но и уровень цен. Россия может также поддержать Пакистан, склоняющийся на сторону Ирана и Китая, в противовес США.
Иран интересен России и как рынок сбыта вооружений, и как площадка для осуществления проектов в сфере ядерной энергетики. Несмотря на санкции и некоторое охлаждение отношений после отказа российской стороны от поставки зенитно-ракетных систем С-300 , он все еще обладает хорошей покупательной способностью и по-прежнему тяготеет к России. В 2000–2010 гг. средний рост ВВП Ирана составил 6%, и по этому показателю он вышел на 29-е место в мире. В 2011 г. рост ВВП снизился до 2,5%, но, по прогнозам МВФ, к 2016 г. он должен вновь вырасти до 4,6%.
Сложное положение Ирана
Два варианта газопровода в Южной Азии
Членство в ФСЭГ дает Ирану ряд преимуществ, в том числе площадку для переговоров с Россией и решения некоторых других задач, не связанных с газовой сферой. Подчеркивая важность существования такой организации, иранские аналитики отмечают, что инициатива о преобразовании ФСЭГ из неформального в формальное объединение со своим уставом была выдвинута духовным лидером Ирана аятоллой Али Хаменеи еще в 2006 г.
Однако Иран не склонен считать российские декларации о дружбе проявлением альтруизма. По мнению специалиста по стратегическим вопросам Фархада Кялини, Иран придерживается стратегии «выиграл-выиграл», тогда как Россия во всем преследует только собственную выгоду. А поддержка, оказываемая Ирану, обусловлена ее желанием сохранить лидерство на энергетическом рынке и укрепить позиции в регионе в противовес усилению влияния США. Об этом свидетельствует, в частности, стремление России убедить Туркменистан прекратить поставки газа в Иран, с тем, чтобы лишить его возможности удовлетворять собственные нужды и поставлять свой газ в Турцию. Для этого в 2010 г. Россия предложила Туркменистану более высокую цену за газ по сравнению с Ираном.
После взрыва на участке трубопровода «Игат-2» Иран–Турция в марте 2012 г. Россия сразу же увеличила поставки своего газа в Турцию по трубопроводу «Голубой поток» и одновременно с этим выразила готовность наращивать инвестиции в строительство пакистанского участка трубопровода Иран–Пакистан. Согласно проекту, который предполагается завершить к 2014 г., ветка «Сольх» из Ирана в Пакистан будет отходить от трубопровода «Игат-3», который берет свое начало от месторождения «Южный Парс» на иранской территории.
Армения теперь также получает иранский газ, хотя раньше она была клиентом России. Однако в данном случае Россия сама выступила инициатором строительства трубопровода, поскольку не могла гарантировать армянским потребителям поставки газа через Грузию.
В нефтегазовой сфере Иран и Россия по большей части являются конкурентами. Иран, занимающий, как уже отмечалось, первое место в мире по запасам газа, естественным образом стремится найти выход на рынки сбыта, в том числе и в Европу, которая в перспективе будет наращивать объемы импорта.
Иран заинтересован в решении вопроса транспортировки туркменского газа в свою пользу – ему выгодно, чтобы трубопровод проходил в Турцию через его территорию, а не через Азербайджан и Грузию. Но здесь свою роль уже играют не вопросы экономической целесообразности, а политические препоны – те самые, которые помешали участию Ирана в проекте «Набукко». Это не было бы проблемой, если бы беспорядки в Сирии не препятствовали строительству трубопровода Иран–Ирак–Сирия, который в перспективе должен получить выход в Европу.
В нефтегазовой сфере Иран и Россия по большей части являются конкурентами. Иран, занимающий, как уже отмечалось, первое место в мире по запасам газа, естественным образом стремится найти выход на рынки сбыта, в том числе и в Европу, которая в перспективе будет наращивать объемы импорта. Наиболее мощное препятствие – международные санкции, которые помешали включению Ирана в проект «Набукко» и поступлению инвестиций в разработку иранских месторождений. Участие Ирана в «Набукко», возможно, помогло бы оживить этот проект, замороженный из-за решения консорциума разработчиков месторождения «Шах-Дениз» переориентировать газ на Трансадриатический газопровод (TAP) , а также способствовало бы налаживанию ирано-европейских отношений. К тому же обеспечить наполняемость «Набукко», равно как и ТАР, без Ирана достаточно сложно. Однако очевидно, что в связи с антииранскими санкциями этого в ближайшее время не произойдет, и международное строительство трубопроводов будет сосредоточено на TAP и российском «Южном потоке». В любом случае вечно игнорировать иранские энергетические запасы не получится, так как, в конечном итоге, вопрос ресурсов – это вопрос выживания. А вот политическая история вокруг ядерной программы Ирана вполне может стать реальной угрозой, если для тех или иных стран их долгосрочные интересы окажутся превыше интересов развития продуктивного международного сотрудничества и стабильного энергообеспечения.
Страны-импортеры газа заинтересованы в диверсификации поставщиков, и Иран вполне мог бы для этого подойти. Поэтому с точки зрения нефтегазовых интересов России выгодно сохранение статус-кво в отношении антииранских санкций. Иран отрезан от европейского рынка газа и инвестиций, от современного оборудования для добычи и транспортировки газа и переработки нефти, а в связи с запретом на закупки иранской нефти цена на нефть остается высокой. К тому же он может поступиться своими интересами в нефтегазовой сфере ради сохранения поддержки России в Совете Безопасности ООН и на переговорах с международными посредниками в составе группы «5+1». Исходя из этого, Тегеран готов предлагать Москве долгосрочные проекты, такие, например, как совместное освоение нефтегазовых месторождений.
Двустороннее сотрудничество
Основные направления экспорта нефти
Ирана
Сотрудничество Ирана и России в нефтегазовой сфере носит ограниченный характер и было возможно, например, в реализации проекта строительства газопровода Иран–Армения, которому покровительствовала Россия. Повлиять на развитие двусторонних связей может наличие общего врага, в роли которого могут выступить Соединенные Штаты, пытающиеся наращивать экспорт газа с тем, чтобы влиять на восточный рынок.
Что касается нефтегазовых проектов, то Иран заинтересован в иностранных инвестициях и иностранном участии в разработке месторождений, поскольку в условиях санкций это ложится тяжелым бременем на государственный бюджет. В ответ на предложение иранской стороны совместно вести разработку месторождений российский министр энергетики Александр Новак заявил о готовности государственной компании «Зарубежнефть» к реализации подобных проектов в Иране. 24 февраля 2012 г. было подписано ирано-российское соглашение о сотрудничестве. Вместе с тем Ирану будет нелегко убедить Россию в том, что он не станет ей конкурентом в случае участия в проектах «Набукко» или TAP. Вовлеченность иранской стороны в эти проекты с экономической точки зрения по-прежнему не выгодна России.
Двустороннее сотрудничество будет неизменно продолжаться в сфере ядерной энергетики в связи с обязательствами России достроить реактор в Бушере. Кроме того, в феврале 2013 г. были обнародованы планы строительства в Иране 16 новых ядерных объектов, к реализации которых, возможно, будет привлечена Россия в качестве подрядчика, несмотря на неоднократные заявления иранской стороны о желании диверсифицировать поставщиков ядерных технологий. Исходя из имеющихся условий, сооружение 16 новых объектов выглядит чересчур оптимистично. Но Россия действительно могла бы выступить, по крайней мере, одним из подрядчиков, если Тегеран заявит более реальные планы (например, 3–5 новых реакторов к 2025 г.).
Многие проблемы сотрудничества связаны с ограничением взаимной торговли в условиях режима международных санкций. Во-первых, крупные российские компании опасаются потерять деловые контакты с США, во-вторых, возникают трудности с финансовыми расчетами и переводом денежных средств. Поэтому крупные сделки стало невозможно заключать, а сделки среднего масштаба уходят в тень.
Сотрудничество Ирана и России в нефтегазовой сфере носит ограниченный характер и было возможно, например, в реализации проекта строительства газопровода Иран–Армения, которому покровительствовала Россия. Повлиять на развитие двусторонних связей может наличие общего врага, в роли которого могут выступить Соединенные Штаты, пытающиеся наращивать экспорт газа с тем, чтобы влиять на восточный рынок.
К концу 2012 – началу 2013 гг. Иран интенсифицировал переговоры с Россией о сотрудничестве по ряду направлений. В результате серии официальных визитов по некоторым из них были подписаны соглашения, но пока неясно, как эти намерения будут воплощаться в жизнь. Так, по итогам своего визита в Иран в феврале 2013 г. министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова заявила о возможности плодотворного сотрудничества двух стран в области медицины и фармацевтики. Впоследствии В. Скворцова обсудила с послом Ирана в России Сейедом Махмудом Реза Саджади вопрос о создании рабочей группы по сотрудничеству в сфере фармацевтического производства.
В 2009 г. между Ираном и Россией было заключено соглашение о сотрудничестве в области создания спутников и подготовки астронавтов для отправки в космос. Иранское космическое агентство искало помощи в создании, запуске и поддержании на орбите спутника «IranSat», который планируется запустить в 2016–2017 гг. Во время визита министра связи РФ Игоря Щеголева в Тегеран в июне 2011 г. было принято решение о создании рабочей группы по радиочастотному регулированию и заключено соглашение о строительстве высокоскоростной транзитной линии связи «Европа–Персия». Ожидается, что она соединит Оман и Германию и пройдет транзитом через Иран и Россию . В феврале 2013 г. министр иностранных дел Ирана Али Акбар Салехи вновь высказал надежду на расширение российско-иранского сотрудничества в космической сфере .
В январе 2013 г. министры внутренних дел Ирана и России Мустафа Мухаммад Наджар и Владимир Колокольцев достигли соглашения о сотрудничестве полицейских двух стран в борьбе с преступностью, в обучении кадров и обмене опытом.
20 июня 2013 г. по итогам встречи с иранскими парламентариями первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по науке, образованию, культуре и информационной политике Виктор Косоуров сообщил, что было высказано предложение о создании российского Центра науки и культуры в Иране и иранского – в России. На встрече обсуждались также вопросы увеличения квот для студентов и развития научных контактов между двумя странами.
Если намеченные проекты и соглашения о взаимодействии будут реализованы, то тогда можно будет говорить о реальном сближении двух стран. В нефтегазовой сфере, несмотря на сотрудничество в обеспечении газом Армении и строительстве трубопровода в Пакистан, Россия и Иран останутся соперниками до тех пор, пока у последнего будет хотя бы малейшая надежда на достижение европейского рынка. Однако отсутствие подвижек в переговорном процессе по иранской ядерной программе и сохранение режима санкций фактически сводят на нет такую возможность.
Куда дует ветер перемен
Новый президент Ирана Хасан Рухани
Европейские СМИ преисполнены оптимизма по поводу избрания нового президента Ирана на прошедших 14 июня 2013 г. выборах. Однако, на наш взгляд, осторожные оценки здесь будут более уместны, поскольку перемены, за которые проголосовали иранцы, пока материализовались лишь в виде игрока, вышедшего из самой системы и вынужденного играть по ее правилам.
Новый президент Ирана Хасан Рухани, бывший участник переговоров по иранской ядерной программе (2003–2005 гг.) и недавний член Высшего совета национальной безопасности Ирана, фокусирует свое внимание не на энергетической сфере, а, разумеется, на ядерном вопросе. Это и понятно. Население страны все больше связывает стремительную инфляцию и экономические неурядицы с санкциями, пусть даже они, по мнению некоторых наблюдателей, лишь обнажили уже имевшиеся в экономике проблемы администрирования. Поэтому обращение к теме переговоров по ядерной программе во время предвыборной кампании было неизбежно. Более того, все восемь кандидатов на пост президента в той или иной мере имели отношение к переговорному процессу, посредничеству и решению сложных государственных задач. Причем Х. Рухани открыто критиковал ситуацию в экономике и демонстрировал металлический ключ как символ разрешения проблем Ирана, прежде всего, с точки зрения его взаимодействия с другими государствами.
Сразу несколько депутатов иранского меджлиса – Ахмад Таваколи, Хоссейн Собханиния, Набиль аль-Араби, Шариф Саид Хоссейни и Хади Каввами – высказали мнение, что со сменой президента внешняя политика страны, в том числе ее позиция по ядерному вопросу, не изменится. Поскольку нынешний меджлис состоит из консерваторов, можно с большой долей уверенности утверждать, что это мнение всего иранского парламента. Ш. Хоссейни, в частности, отметил, что Иран уже следует Документу о 20-летней перспективе развития, определенной духовным лидером и рассчитанной до 2025 г. По его мнению, это означает, что Х. Рухани должен всеми силами защищать иранские ядерные планы в противостоянии с «угнетателями» в лице «евротройки» и США. А. Таваколи, в свою очередь, заявил, что 20-летняя перспектива и 5-я программа развития ИРИ – это рамочные документы, и каждое правительство вправе самостоятельно определять, как воплощать в жизнь заложенные в них принципы. Он не исключил, что кадровые изменения произойдут в Министерстве иностранных дел и Высшем совете национальной безопасности Ирана.
В период президентства М. Ахмадинежада Х. Рухани выступал с резкой критикой хода переговорного процесса под руководством своего конкурента на выборах Саида Джалили. Это позволяет рассчитывать на перемены, но только в случае, если предложения нового президента и международная реакция на них удовлетворят Али Хаменеи. Сразу же после своего избрания Х. Рухани заявил о готовности обеспечить большую прозрачность в отношении ядерной программы и направить усилия на улучшение отношений с Западом.
Оба пункта нацелены на смягчение и устранение санкций, что, в конечном итоге, должно нормализовать жизнь простых иранцев.
Терпимое отношение консервативной элиты к реформаторской риторике Х. Рухани демонстрирует ее реалистичный подход к ситуации, сложившейся в экономике, обществе и иранской внешней политике. Однако новый президент обречен действовать в рамках, обозначенных режимом, в противном случае он вступит на путь маргинализации.
Что касается энергетики, то 19 июня 2013 г. советник Х. Рухани Акбар Торкан заявил, что нефтегазовая отрасль нуждается в инвестициях на сумму 250 млрд долл., в то время как Иран может вложить не более 90 млрд долл. Исходя из этого, он предложил выбрать из имеющихся проектов только те, которые более всего отвечают национальным интересам и соответствуют целям 5-й программы, реализуемой в рамках 20-летней перспективы развития. По его мнению, необходимо предпринять целый ряд мер, включая строгий аудит объекта «Южный Парс» (после незавершенных Китайской национальной нефтегазовой корпорацией работ), сокращение расходов госбюджета на процессы upstream, финансирование их в большей степени за счет иностранных инвестиций.
* * *
Встреча Хасана Рухани (Глава Высшего
совета национальной безопасности Ирана
в 2003 г.) с Президентом Владимиром
Путиным
Таким образом, основным препятствием на пути развития сотрудничества Ирана и России остаются международные санкции, которые создают проблемы при реализации крупных совместных проектов и осуществлении денежного обмена. В частности, Россия заинтересована в разработке богатых иранских месторождений, но из-за режима санкций компании «Газпром нефть» и «Лукойл» были вынуждены отказаться от участия в запланированных проектах. В энергетической сфере Иран является потенциальным конкурентом России в борьбе за европейский рынок. Поэтому в интересах России – поддерживать строительство трубопровода Иран–Пакистан, который позволит увести иранский газ на восток и обеспечить для него рынок сбыта. Возможно, именно с реализацией этого и других совместных проектов, наряду с ядерной энергетикой, связана уверенность В. Путина в том, что при Х. Рухани российско-иранская дружба будет только крепнуть. Хорошие перспективы имеет также сотрудничество в таких областях, как здравоохранение, образование, телекоммуникации, космос, борьба с преступностью и т.д.
Основным препятствием на пути развития сотрудничества Ирана и России остаются международные санкции, которые создают проблемы при реализации крупных совместных проектов и осуществлении денежного обмена.
Прогноз развития российско-иранских отношений при Х. Рухани можно будет сделать только после его вступления в должность 3 августа 2013 г. В случае потепления отношений с западными державами Тегерану, вероятно, удастся найти новые рынки сбыта для своего газа и восстановить поставки нефти в Европу, что не отвечает энергетическим и политическим интересам России. Однако несмотря на то, что Х. Рухани в прошлом занимал ряд очень влиятельных должностей и имеет соответствующий потенциал для проведения реформ в ближайшие четыре года, сдвиг в переговорном процессе вокруг ядерной программы Ирана требует одобрения консервативной элиты во главе с духовным лидером, которая в период президентства М. Ахмадинежада традиционно выступала против примирения с Западом. Очевидно, что президент сможет предпринять шаги навстречу переговорному процессу только в рамках, заданных духовным лидером.
В то же время недавние президентские выборы показали определенную готовность руководства Ирана к реформированию если не системы в целом, то той части ее ДНК, которая сопротивляется разрешению ядерного вопроса и примирению с США. Так, в ходе предвыборных дебатов кандидат в президенты и советник аятоллы Хаменеи по международным делам Али Акбар Велаяти выразил категорическое несогласие с тем, как ведутся переговоры по ядерному вопросу. Не исключено, что этого же мнения придерживается и духовный лидер. Сам Хаменеи в своей речи по поводу Новруза в иранском городе Мешхед в марте 2013 г. заявил, что не возражает против переговоров с США, но не видит в них смысла. И если углубляться в оттенки значения его слов, то можно предположить большой прогресс в отношении иранского руководства к переговорам с «Большим Сатаной». Если наши предположения о частичной смене вектора переговоров верны, то в среднесрочной перспективе европейское направление экспорта газа по-прежнему останется за Россией, а в долгосрочной – российский газ обретет серьезного конкурента в борьбе за европейский рынок.
В Иране уже решено, что переговорный процесс по ядерной программе будет отложен до вступления Х. Рухани в должность. Как заявил министр иностранных дел Али Акбар Салехи, переходный период – это не время для серьезных действий на международной арене. Поэтому визит М. Ахмадинежада в Москву вряд ли будет иметь решающее значение для российско-иранских отношений. Перспективы этих отношений теперь во многом будут зависеть от Х. Рухани, который считает, что в процессе взаимодействия наших стран важны не былые проблемы, а светлое будущее.
(Голосов: 2, Рейтинг: 5) |
(2 голоса) |
