Кризисный выпуск ежегодника СИПРИ

Очередная книга авторитетного ежегодника по проблемам международной безопасности вышла в год, когда бесконечные констатации нарастающего уровня угроз превратились в банальности уровня «климат Санкт-Петербурга обусловлен в первую очередь действием атлантических циклонов». Тем не менее любой процесс должен быть записан, и благодаря работе двух сильнейших исследовательских центров по проблемам вооружения, разоружения и международной безопасности в лице Стокгольмского международного института исследований проблем мира (СИПРИ) и Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е. М. Примакова (ИМЭМО РАН), мы можем формулировать свое видение происходящего, опираясь на научную основу.

And that after this is accomplished, and the brave new world begins
When all men are paid for existing and no man must pay for his sins
As surely as Water will wet us, as surely as Fire will burn
The Gods of the Copybook Headings with terror and slaughter return!

The Gods of the Copybook Headings — Rudyard Kipling

Очередная книга авторитетного ежегодника по проблемам международной безопасности вышла в год, когда бесконечные констатации нарастающего уровня угроз превратились в банальности уровня «климат Санкт-Петербурга обусловлен в первую очередь действием атлантических циклонов». Тем не менее любой процесс должен быть записан, и благодаря работе двух сильнейших исследовательских центров по проблемам вооружения, разоружения и международной безопасности в лице Стокгольмского международного института исследований проблем мира (СИПРИ) и Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е. М. Примакова (ИМЭМО РАН), мы можем формулировать свое видение происходящего, опираясь на научную основу.

Представленный ежегодник является юбилейным, 50-м по счету, а его русское издание, включающее специальное приложение, подготовленное ИМЭМО РАН, в этом году посвящено интеллектуальному наследию академика Андрея Дмитриевича Сахарова в преддверии предстоящего столетия со дня его рождения. Актуальность взглядов Сахарова, в частности, подчеркнул выступавший на презентации академик Роальд Сагдеев, отметивший, что Сахаров первым из советских ученых поднял вопрос об опасности разработок систем противоракетной обороны и их массированного развертывания.

Тема стратегической стабильности и контроля над вооружениям была ключевой для большинства выступлений в ходе презентации. Так, открывший заседание руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН академик Алексей Арбатов отметил сложность и опасность ситуации в этой сфере, выразив надежду на ее нормализацию в связи с возобновлением российско-американского диалога по данной теме. Директор ИМЭМО, член-корреспондент РАН Федор Войтоловский также затронул эту тему, выразив надежду на поддержку США и европейскими странами предложенного Россией моратория на размещение ракет средней и меньшей дальности в Европе.

Участие в презентации в режиме онлайн принял президент РАН академик Александр Сергеев, констатировавший кризис контроля над вооружениями и необходимость международного взаимодействия научных и образовательных структур в этих условиях.

Ядерный мир

Ухудшение обстановки в сфере контроля над ядерными вооружениями последовательно отмечается в предыдущих изданиях ежегодника, а книга 2019 года характеризует ситуацию как кризис контроля над ядерными вооружениями. В 2020 г. мы знаем ситуацию в развитии, но ретроспективный взгляд неизменно полезен. Директор СИПРИ Дэн Смит во вводной статье ежегодника, дающей общее представление об обстановке, начинает обзор этого кризиса с наиболее актуальной на рубеже 2018–2019 гг., когда формировалось исходное издание, проблемы выхода США из договора о ракетах средней и меньшей дальности (ДРСМД) и взаимных обвинений России и США в нарушении духа и буквы этого документа. Вместе с тем он констатирует, что развал ДРСМД является лишь частным случаем тотального кризиса, переходя к проблеме договора о стратегических наступательных вооружениях (ДСНВ). На тот момент уже были очевидны противоречия России и США по вопросу выработки нового ДСНВ, равно как и по возможному продлению действующего Пражского договора, вступившего в силу в феврале 2011 г.

Джон Болтон, осенью 2018 г. занимавший должность советника президента США по национальной безопасности, тогда считал, что у США и России «достаточно времени» до февраля 2021 г., когда Пражский договор утратит силу. Сейчас до этого момента остается три месяца, и на фоне выборов в США, наверное, можно констатировать, что договор о СНВ скончался — при этом две ведущие ядерные державы впервые после 1994 г., когда вступил в силу СНВ-1, останутся не только без действующего соглашения о сокращении стратегических ядерных арсеналов, но и в ситуации кризиса доверия, отягощаемого дефицитом диалога экспертов и конфронтационной риторикой политиков и мэйнстримной прессы с обеих сторон.

Ситуация вокруг ДСНВ в свою очередь является важной частью еще более крупной темы ядерного нераспространения, проблемам которого посвящен п. II вводной статьи ежегодника. Здесь и сейчас, осенью 2020 года, мы также видим в развитии отмеченную там кризисную ситуацию, завершившуюся выходом США из иранской сделки — сопряженным с попытками Вашингтона продавить возобновление санкций против Тегерана, а также продолжающееся наращивание ракетно-ядерного потенциала КНДР, демонстрирующей новые типы межконтинентальных ракет. Отмеченные в статье надежды на нормализацию ситуации вокруг КНДР, к сожалению, не оправдались.

Дэн Смит отмечает также нарастание напряженности вокруг ключевого документа — договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), констатируя невыполнение государствами — обладателями ядерного оружия положений VI статьи ДНЯО, обязывающей их продолжать процесс разоружения: «Каждый Участник настоящего Договора обязуется в духе доброй воли вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению, а также о договоре о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем». Неядерные страны в 2017 г. предложили в качестве продолжения этой политики договор о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО), но государства — обладатели ядерного оружия не только не присоединилось к этому документу, но и отвергли его как невыполнимый.

Кризис системы нераспространения, наверное, проявился бы в ходе обзорной конференции ДНЯО 2020 года, но ее проведение было перенесено из-за пандемии COVID-19. Сейчас на сайте ООН указано, что конференция должна быть созвана не позднее апреля 2021 г., но можно предположить, что ситуация не улучшится. В этих условиях есть весомый риск эрозии ДНЯО и прекращения его действия явочным порядком по мере того, как пороговые ядерные державы будут задумываться о повторении пути Израиля, Пакистана, Индии и КНДР.

Проблеме ядерного разоружения целиком посвящена 7-я глава ежегодника, а ее п. II, написанный Петром Топычкановым, Шенноном Кайлом и Ианом Дэвисом целиком касается российско-американских отношений в этой сфере. В тексте отмечено, с одной стороны, выполнение Россией и США положений действующего ДСНВ, а с другой также констатируется разрушение системы контроля над вооружениями. Авторы пессимистично оценили перспективы сохранения ДРСМД (и оказались в этой оценке правы), и отметили неопределенность судьбы ДСНВ, смерть которого мы с очень большой вероятностью, к сожалению, можем ожидать в феврале 2021 г.

Проблема контроля над стратегическими вооружениями освещена также в соответствующей статье академика Алексея Арбатова в рамках специального приложения ИМЭМО. А. Арбатов констатирует провал обсуждений по вопросу продления ДСНВ и угрозу падения следующего краеугольного камня в виде договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), а также развертывание нового цикла гонки вооружений, как ядерных, так и обычных. Он также отметил, что, несмотря на желание США привлечь к соглашению о СНВ Китай, Вашингтону и Москве необходимо, как минимум, договориться друг с другом о сфере применения и параметрах дальнейших сокращений СНВ, после чего появилась бы возможность обсудить участие Китая. Статья академика Арбатова содержит также подробное изложение возможных параметров перспективного двустороннего ДСНВ, и заслуживает отдельного пристального внимания.

Комментируя актуальную политическую ситуацию, отраженную на страницах ежегодника, можно вновь произнести фразу «кризис доверия», простирающийся далеко за пределы проблемы сокращения стратегических вооружений и нераспространения ядерного оружия. Кризис вызван как субъективными причинами, набор которых индивидуален для каждой из крупных держав и для любого из альянсов, так и объективными, сводящимися в основном к несоответствию существующей архитектуры международной безопасности взглядам и интересам все тех же крупных (и не только) держав. Кризис проявляется не только и не столько в эрозии комплекса ядерных договоров: не менее существенным признаком стала смерть договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), выход США из договора по открытому небу (ДОН). Кризис усугубляется общим политическим фоном в виде конфликта на Украине, все более жестких санкций, сокращения (а то и прекращения) ряда взаимных контактов, и общей риторики, которую можно было бы охарактеризовать как предвоенную. В целом можно констатировать, что ключевые мировые игроки вошли в новую стадию взаимоотношений, которую можно обозначить следующими словами:

Конфронтационная реальность

Этот процесс отражен на страницах ежегодника — Дэн Смит во введении говорит об отсутствии сильных держав, которые поддерживали бы статус-кво. Он констатирует стремление России и Китая изменить ряд аспектов мирового политического порядка, пусть и руководствуясь различающимися мотивами, но одновременно отмечает и отчуждение США от сложившейся системы международных институтов и альянсов, что заставляет традиционных европейских союзников США сомневаться в долговечности и надежности союзов.

Снова обращу внимание на то, что вводная статья обсуждаемой книги писалась на рубеже 2018–2019 гг., а в ее основу положены и более ранние материалы. Сегодня, в конце 2020 г., мы можем лишь подтвердить правильность поставленного в ней диагноза, находясь перед лицом полноценного кризиса НАТО на фоне конфликта между Турцией и рядом ее союзников по альянсу, и все более отчетливого фракционирования блока, с переносом центра тяжести военного сотрудничества США на страны Восточной Европы. «В сравнении с несколькими годами ранее, сегодня в вопросе о том, будут ли соблюдаться четкие законы и правила международной системы, ясности стало еще меньше, не говоря уже о негласных нормах и допущениях. Все это означает, что напряженность и конфронтация, которые всегда присутствуют в мировой политике, несут больший риск негативных последствий для международной стабильности, чем ранее.», — пишет Дэн Смит, и, наблюдая, помимо названного кризиса НАТО, события в Нагорном Карабахе, Ливии, Сирии, рост напряженности в западной части Тихого океана и ряде других районов, остается лишь согласиться с этим утверждением.

Смит отмечает различие процессов конфронтации между Россией и Западом, с одной стороны, и Китаем и Западом, с другой. Удачной находкой можно назвать определение «ритуалы конфронтации», которым директор СИПРИ обозначил взаимоотношения между Москвой и западными столицами: «По мере того, как Россия и Запад упорствуют в ритуалах конфронтации, выдвигая взаимные обвинения в незаконности действий, которые никогда не выносились на рассмотрение международного суда, продолжается движение в сторону глобальной нестабильности.», — говорит он.

Комментируя эту часть обзора, можно отметить, что конфликт России и Запада (насколько правомерно вообще судить о нем как о цельном явлении, не выделяя стратегические направления), не затрагивает фундаментальных основ существования современной цивилизации, в отличие от противоречий между Западом и СССР времен первой холодной войны. С этой точки зрения, обращаясь к историческим аналогиям, можно вспомнить противостояние Российской и Британской империй после Крымской войны, когда стороны регулярно оказывались на грани вооруженного конфликта, деля пространство Евразии и окружающих морей на сферы влияния и не скупясь на агрессивную риторику в прессе и публичных политических заявлениях.

Важно, что в этом противостоянии, в отличие от холодной войны, ни одна из сторон при этом не декларировала и не преследовала цели тотального сокрушения противника и его политического демонтажа. Впрочем, подробный разбор структуры и причин противостояния России и Запада лежит вне темы как данной заметки, так и обсуждаемой книги.

Ключевым процессом, способным определить дальнейшее развитие мировой политики в целом, является, все же, противостояние США и КНР, констатируемое как во вводной статье Дэна Смита, так и в обзорном материале директора московского центра Карнеги Дмитрия Тренина «Мир 2020-х годов и Россия», выпущенном в составе специального приложения ИМЭМО к русскому изданию ежегодника. Эти тексты можно назвать взаимодополняющими — в материале Дэна Смита в основном даются внешние признаки конфронтации — экономические и политические меры Пекина и Вашингтона в отношении друг друга и военное соперничество в Тайваньском проливе и Южно-Китайском море. Статья Д. Тренина в большей степени касается структуры противостояния, он также констатирует нахождение обоих субъектов в рамках единой мировой капиталистической системы, и относительную смягченность идеологического противостояния в силу общего прагматизма китайского руководства. Директор Московского центра Карнеги отмечает фактическое отсутствие у КНР формальных союзников, что является ключевым отличием Пекина как ведущей мировой военной державы от США в этом же качестве, и несопоставимую глубину и институционализацию влияния КНР на экономически зависимые государства по сравнению с таковым влиянием США на своих союзников и сателлитов.

Отмечается и вероятность дальнейшего углубления партнерства Пекина и Москвы, вместе с тем и обозначаются пределы этого партнерства — в виду наличия в российской политической и экспертной среде опасений относительно дальнейшего усиления китайского влияния и понимания опасности ввязывания в конфликт США и Китая на стороне Пекина.

Характерно мнение Тренина о том, что конфронтация США с Россией и КНР не является вторым изданием холодной войны, и у этой новой реальности пока нет общепризнанного обозначения. Упоминается термин «гибридная война», на мой взгляд, не совсем подходящий к этому явлению, поскольку является скорее философской категорией, а не обозначением конкретного локализованного во времени и пространстве процесса. Впрочем, проблему имен и обозначений также стоит обсуждать отдельно — и вне рамок сегодняшней темы.

Боги азбучных истин

Разумеется, ежегодник СИПРИ, дополненный приложением ИМЭМО, не исчерпывается темами, упомянутыми в данной заметке, претендующей скорее на общую презентацию книги в современном политическом контексте. Этот контекст, к сожалению, дает мало поводов для оптимизма относительно возможного разрешения актуальных проблем международной безопасности, будь то взаимоотношения России и НАТО или локальные конфликты в различных регионах. Отмеченные проблемы неудовлетворенности ведущих игроков существующей архитектурой системы международных отношений и мировой экономики усугубляются нарастающими коммуникационными проблемами. Растущий объем информации явно опережает возможности ее обработки и осмысления людьми — даже специально подготовленными и обученными к работе в условиях плотного информационного потока, а этим качеством обладают не все эксперты, редкие журналисты и очень немногие публичные политики.

Мы можем наблюдать примитивизацию (если не сказать варваризацию) языка публичной политики и особенно публичной прессы, диктуемую, в том числе, и стремлением удержать читателя (зрителя) в условиях резко возросшей конкуренции за его внимание. Жанр блогпоста, твита, клипа, новостной заметки, исключает серьезное (по определению не быстрое) осмысление происходящих процессов. Это приводит к высушиванию основных функций языка: когнитивной — язык перестает быть инструментом системного мышления, не позволяя строить взаимосвязи между осмысливаемыми объектами; номинативной — активный словарный запас сводится к минимально доступному набору азбучных истин, примитивизируя картину мира и сужая как ее восприятие, так и область возможных реакций; наконец, коммуникативной — сужающийся арсенал не позволяет ни понимать собеседника, ни что-либо адекватно ему объяснить.

В пределе ситуация начинает напоминать разговор двух людей, мало того, что не понимающих языка друг друга, но при этом еще и плохо владеющих своим собственным.

Разумеется, это не касается (в основном) исследовательских и экспертных работ, но проблема современного мира заключается в том, что язык публичной политики и прессы неизбежно оказывает влияние на политику принятия решений — потому что ни аппарат, готовящий материалы для лиц, принимающих решения, ни сами эти лица не свободны от общего состояния атмосферы, что усугубляется традиционным дефицитом времени на осмысление любой отдельно взятой проблемы и постановку задачи.

Роль добросовестной экспертной работы, роль книг, выступающих настоящими хранителями длинной памяти, неважно, в бумажном или электронном формате, становится в этих условиях как никогда важной: когда политики и пресса начинают общаться смесью лозунгов, эпитетов и дезинформации, должна быть какая-то точка опоры, позволяющая здесь и сейчас проверить, что происходило в обсуждаемой сфере год, два, десять, несколько десятков лет тому назад, и получить достаточное основание для дальнейших умозаключений.

Никто не может сказать, что ежегодник СИПРИ, и его русское издание, выпускаемое ИМЭМО РАН, не выполняет свою часть этой задачи.