3 августа 2013 года в должность президента Ирана вступает Хасан Роухани. С его именем связывают надежды на изменение внешнеполитического курса страны, в частности в вопросах иранской ядерной программы. О том, как избрание Хасана Роухани отразится на внутренней политике Ирана и положении страны на международной арене, рассказал эксперт РСМД Николай Кулюшин.
3 августа 2013 года в должность президента Ирана вступает Хасан Роухани. С его именем связывают надежды на изменение внешнеполитического курса страны, в частности в вопросах иранской ядерной программы. О том, как избрание Хасана Роухани отразится на внутренней политике Ирана и положении страны на международной арене, рассказал эксперт РСМД Николай Кулюшин.
Несмотря на то, что избрание Хасана Роухани стало весьма неожиданным для внешних наблюдателей (что, кстати, вполне «традиционно» для иранских президентских выборов) и вселило сдержанный оптимизм официальным лицам западных стран-оппонентов Ирана, не стоит оценивать это событие слишком «революционно». Надо понимать, что новый президент - соратник имама Хомейни по антишахской борьбе, высокообразованный мусульманский богослов и правовед, и для существующего политического режима Ирана Роухани является абсолютно системным выбором. С учетом этого фактора и того, что в системе политических институтов президент ИРИ играет отнюдь не решающую роль, не стоит ждать радикальных политических реформ. Полагаю, первое, что должно беспокоить нового президента - это социально-экономические проблемы. Второе - внешнеполитическое положение Ирана. При этом второе важно для Роухани далеко не только по причине опасений из-за вероятного военного вторжения. Скорее, это вопрос международных санкций [1], которые, мягко говоря, оказывают негативное влияние на иранскую экономику.
В этом отношении важно отметить, что новый президент Ирана известен как очень опытный переговорщик, способный находить компромиссы и гибкие решения. В 2003 году Хасану Роухани удалось договориться с международными организациями о продолжении обогащения урана под внешним контролем МАГАТЭ, что тогда позволило Ирану продолжить реализацию ядерной программы и избежать дополнительных санкций.
И сейчас, 10 лет спустя, его навыки переговоров, конечно, востребованы. Успехи на этом направлении могли бы позитивно повлиять на экономику Ирана, если бы Роухани удалось смягчить санкции или хотя бы снять напряжение вокруг ядерной программы, от которой - абсолютно точно - никто в Иране полностью не откажется, в том числе и новый президент.
Как ни странно, улучшение положения Ирана в международном сообществе не менее важно и для другой отрасли - нефтегазовой, которая также испытывает существенное давление упомянутых международных санкций. Последние годы США непрерывно оказывали прямое и косвенное давление на основных покупателей иранских углеводородов, среди которых Китай, Индия, Турция, Южная Корея, Малайзия, Сингапур, Тайвань и ЮАР. Конечно, об изоляции не может идти речь, но цена и объемы поставок нефти могут страдать. В существующих условиях Ирану не удается в полной мере реализовывать свой богатейший газовый потенциал, наладив, например, поставки энергоносителя в Европу через Турцию. Кроме того, санкции сделали невозможным привлечение для разработки недр Ирана крупных международных нефтяных компаний, чьи инвестиции и технологии немаловажны для дальнейшего развития нефтедобычи в Иране.
Тем не менее не стоит ждать слишком быстрых перемен, как, например, полной отмены санкций или восстановления дипломатических отношений с США. Роухани хотя и настроен на активные переговоры с Западом, не откажется от реализации ядерной программы и поддержки сирийского президента Башара Асада. Об этом он уже успел открыто заявить. Антиизраильская риторика - это своего рода константа для иранского политического дискурса.
Основной оптимизм относительно положения в регионе может быть связан с тем, что избрание прагматичного Роухани в краткосрочной перспективе сводит на нет вероятность реализации военного сценария решения иранской ядерной проблемы. По меньшей мере до тех пор, пока не ослабнет оптимизм западных лидеров относительно нового президента Ирана или не случится каких-либо экстраординарных событий.
В том, что касается отношений с Россией, избрание Роухани скорее нейтрально. Набор внешнеполитических тем, как для партнерства, так и для полемики, останется прежним. Несомненно, также есть предпосылки для конкуренции двух стран на рынке природного газа, но если оправдается большинство прогнозов по спросу в Азии, места хватит обоим поставщикам.
Внешнеторговый оборот между нашими странами, к сожалению, оставался небольшим как при условно «либеральном» президенте Хатами, так и при условно «консервативном» Ахмадинежаде [2]. Здесь, полагаю, самая благодатная почва для взаимовыгодной работы.
1. Помимо ограничений отдельных государств на Иран наложены санкции СБ ООН в соответствии с резолюциями № 1737 (26 декабря 2006 года), № 1747 (24 марта 2007 года), № 1803 (3 марта 2008 года), № 1929 (9 июня 2010 года).
2. По данным Федеральной таможенной службы в 2011 году товарооборот между Ираном и Россией составлял 3,75 млрд. долларов (0,5% от всего товарооборота России). В 2012 году товарооборот снизился до 2,32 млрд долларов (0,3% от всего товарооборота России). Внешняя торговля Российской Федерации по основным странам за январь-декабрь 2012 г. Федеральная таможенная служба России. URL: http://www.customs.ru/attachments/article/17091/WEB_UTSA_09.xls
