Инфраструктурное сотрудничество в Евразии: возможно ли взаимодействие между Россией, Китаем и ЕС в Центральной Азии?

С учетом существующей напряженности между Москвой и Брюсселем лишь немногие политики и эксперты берутся всерьез рассуждать о перспективах инфраструктурного сотрудничества Европейского союза, КНР и России в Центральной Азии. Однако по мере реализации Пекином своей инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП) и на фоне его твердой решимости осуществить амбициозную задачу по сухопутному сопряжению с Европой, Россия и ЕС — необходимые для успеха этого континентального проекта игроки — разрабатывают в ответ на китайский план свои меры, весьма неожиданно свидетельствующие о готовности сотрудничать. Евросоюз даже признает это официально. В недавно опубликованной новой стратегии ЕС по Центральной Азии инфраструктура названа в качестве одной из возможных областей, в которых следует выстраивать кооперацию с другими внешними партнерами. Однако пока неясно, как именно будет реализовано подобное взаимодействие — особенно с Москвой.

Все еще неизвестно, и в какую форму будет облечено практическое сотрудничество между ЕС и Китаем в Центральной Азии. Один из возможных вариантов в краткосрочной перспективе — это формат «плавного слияния», в рамках которого Евросоюз мог бы выделить грант в дополнение к одному из займов Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), а затем его пополнил бы своим кредитом контролируемый Пекином Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ). ЕБРР уже участвует в совместной с АБИИ выдаче займов на проекты в Центральной Азии. Поскольку ЕС часто сотрудничает с ЕБРР в этом регионе и считает АБИИ надежным партнером, соблюдающим соответствующие международные нормы, появление подобных схем совместного финансирования — дело ближайшего времени. В более отдаленном будущем может иметь место и прямое взаимодействие между Евросоюзом и такими китайскими финансовыми институтами, как Китайский банк развития и Фонд Шелкового пути. Такого рода сотрудничество уже осуществляется на территории Европы в рамках программы Совместного инвестиционного фонда КНР — ЕС, учрежденной Европейским инвестиционным фондом и Фондом Шелкового пути для сопряжения ОПОП с «планом Юнкера».

В среднесрочной перспективе подобная прямая кооперация между европейскими и китайскими банками развития может стать возможной и в Центральной Азии. Вместе с тем, лишь будучи поставленным в жесткие рамки, Пекин прислушается к выражаемой Брюсселем серьезной обеспокоенности «долговой ловушкой», которую создает китайское присутствие в Центральной Азии, а также к требованию соблюдать принципы рыночной экономики и международные нормы открытости, транспарентности и устойчивого развития при реализации любого совместного проекта.

С учетом существующей напряженности между Москвой и Брюсселем лишь немногие политики и эксперты берутся всерьез рассуждать о перспективах инфраструктурного сотрудничества Европейского союза, КНР и России в Центральной Азии. Однако по мере реализации Пекином своей инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП) и на фоне его твердой решимости осуществить амбициозную задачу по сухопутному сопряжению с Европой, Россия и ЕС — необходимые для успеха этого континентального проекта игроки — разрабатывают в ответ на китайский план свои меры, весьма неожиданно свидетельствующие о готовности сотрудничать. Евросоюз даже признает это официально. В недавно опубликованной новой стратегии ЕС по Центральной Азии инфраструктура названа в качестве одной из возможных областей, в которых следует выстраивать кооперацию с другими внешними партнерами. Однако пока неясно, как именно будет реализовано подобное взаимодействие — особенно с Москвой.

Совпадающие интересы

Андрей Кортунов:
Вернется ли Россия в Европу?

Несмотря на то, что взаимодействие России и ЕС в области инфраструктуры в Центральной Азии в краткосрочном периоде видится практически нереальным ввиду напряженности по Украине, перспективы для сотрудничества (пусть и зыбкие) все же имеются. Очевидно одно: у КНР, России и ЕС есть общий интерес — развитие инфраструктуры вдоль транспортного коридора Китай — Европа, проходящего по российской территории и являющегося частью Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП). Этот наземный коридор, пролегающий через Центральную Азию (а именно — Казахстан), известен как Новый шелковый путь (Евразийский сухопутный мост).

Пекин уже осуществил значительные вложения в создание этого «моста». Первый его отрезок частично построен; речь идет о железнодорожной ветке, соединяющей Китай с Казахстаном в районе Хоргоского пограничного перехода. КНР, ЕС и Россия все более явственно осознают взаимную зависимость от поддержки и участия друг друга для успешного завершения строительства данного евразийского транспортного коридора.

В рамках ЭПШП существует еще один сухопутный коридор между КНР и Европой, который также проходит через Центрально-Азиатский регион — собственно, коридор Китай — Центральная Азия. Он, однако, пролегает в обход России. Пекин также активно инвестирует в его строительство.

Российско-европейское сотрудничество: научная фантастика?

Поскольку дипломатические отношения между ЕС и Россией все еще переживают худший период за всю историю, сама идея о возможном взаимодействии сторон в области инфраструктуры в Центральной Азии может показаться более подходящей для научно-фантастического романа, нежели для реальных переговоров. Тем не менее, перспективы для сотрудничества существуют. Как у ЕС, так и у России не осталось выбора, кроме как реагировать на амбициозную китайскую инициативу. Общий интерес Брюсселя и Москвы — найти модель взаимодействия с ОПОП в противовес быстро растущему влиянию Пекина в Евразии. Сейчас эта задача подспудно подталкивает обоих игроков навстречу друг другу в Центральной Азии и открывает новые возможности для инфраструктурной кооперации. Хотя официально ЕС пока заявляет о нежелании налаживать более тесные контакты с Россией, неформальный диалог с ней по Центральной Азии по-прежнему ведется.

Россия со своей стороны все так же яро добивается установления официальных связей между ЕС и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС), что вписалось бы в ее концепцию Большого евразийского партнерства. Однако на сегодняшний день Евросоюз не настроен на формальное взаимодействие с ЕАЭС. Дело не только в конфликте на Украине, но и в ряде претензий Брюсселя к незавершенности ЕАЭС как таможенного и экономического союза.

Российско-китайское сотрудничество: реальность на уровне риторики

Закари Пайкин:
Новая парадигма для Большой Евразии

Инфраструктурное взаимодействие в Центральной Азии представляется более реалистичным по линии Москва — Пекин. Многие эксперты полагают, что трения с Западом вокруг Крыма и конфликта на Украине подтолкнули Россию на Восток, в том числе — в сторону КНР. Две страны уже формально сблизились, договорившись о сопряжении ЕАЭС с ОПОП. Для России этот шаг вписывается в рамки так называемого Большого евразийского партнерства, которое она стремится создать и в котором ОПОП видится как одна из интеграционных инициатив, в совокупности призванных сформировать трансконтинентальное пространство для экономического сотрудничества от Европы до Азии.

Однако с точки зрения практического российско-китайского сближения и взаимодействия на местах успехов пока немного. Как представляется, этот факт свидетельствует о том, что пресловутое сближение на сегодняшний день существует в основном на уровне официальной риторики. Кроме того, претворение в жизнь политической воли сотрудничать вне рамок ЕАЭС движется весьма скромными темпами. В значительной степени это объясняется отсутствием у Москвы финансовых средств, необходимых для инвестирования в крупные инфраструктурные проекты. С учетом того, что на территории самой России отмечается почти нулевой прогресс в реализации совместных с Китаем инфраструктурных инициатив, маловероятно, что Москва сможет вместе с Пекином вкладываться в центральноазиатские проекты.

Практическое российско-китайское инфраструктурное взаимодействие видится наиболее реалистичным в рамках многосторонних институтов (например, Шанхайской организации сотрудничества), а также посредством софинансирования проектов, осуществляемых на средства таких организаций, как Новый банк развития (НБР), Евразийский банк развития (ЕАБР) и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Однако и на этом треке пока нет особого прогресса. Все эти банки заключают друг с другом меморандумы о взаимопонимании, но к реализации конкретных проектов до сих пор не приступили.

Если подобные инфраструктурные проекты на основе совместного финансирования все же материализуются в Центральной Азии, Россия, скорее всего, отведет приоритетную роль инициативам, входящим в состав Евразийского сухопутного моста, поскольку этот коридор пролегает по ее территории. Проекты же в рамках коридора Китай — Центральная Азия, идущего в обход России, имеют меньше шансов на поддержку Москвы.

Китайско-европейское сотрудничество: всего лишь вопрос времени?

Как представляется, потенциальное инфраструктурное взаимодействие между ЕС и Китаем в Центральной Азии имеет под собой гораздо более прочный фундамент. Стороны неоднократно заявляли о своих намерениях углубить сотрудничество для совместного развития инфраструктуры в регионе. На сегодняшний день конкретных проектов на местах реализовано не было, однако ряд фактов указывает на то, что это лишь вопрос времени.

Андрей Кортунов:
Европейский союз и ветер с Востока

Первое четкое свидетельство этому проистекает из запущенной в 2015 г. Инфраструктурной платформы ЕС — Китай. В широком смысле ее целью является сопряжение ОПОП с профильными инициативами Брюсселя. Одна из конкретных задач платформы — способствовать реализации инфраструктурных проектов в ключевых странах и регионах, по территории которых пролегают транспортные коридоры, соединяющие КНР с Европой.

В этом отношении уже достигнуты определенные результаты. Подготовлен расширенный список пилотных проектов, а также создана группа экспертов в составе представителей Европейского инвестиционного банка, Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) и Китайского банка развития. Ее задача — согласовать условия финансирования указанных проектов. До сих пор акцент делался на развитии инфраструктуры в европейских странах и Китае, однако в последнее время Центрально-Азиатский регион все чаще звучит в качестве потенциальной площадки для такого рода сотрудничества. Это нашло официальное отражение и в новой стратегии ЕС по Центральной Азии.

На начальном этапе существовали серьезные опасения по поводу достижимости данного взаимодействия между ЕС и КНР в силу разного понимания инфраструктуры в частности и развития в целом, к которому они вдобавок идут совершенно разными путями. В рамках сотрудничества в целях развития приоритетами для ЕС выступают инклюзивность и устойчивость. В Евросоюзе полагают, что развитие может иметь долговременный характер, только если оно сопровождается мерами по повышению эффективности госуправления. Пекин, напротив, делает основной акцент на достижении экономического роста путем улучшения инфраструктуры. В отличие от Брюсселя, китайцы не стремятся оказывать прямое влияние на вопросы управления, придерживаясь принципа невмешательства в дела государств и примата их национального суверенитета.

Как представляется, сегодня обе стороны успешно находят общий язык, решив вписать свое потенциальное сотрудничество в рамки Целей в области устойчивого развития, изложенных в Повестке дня ООН на период до 2030 г. Таким образом, создается впечатление, что Китай постепенно приходит к евросоюзовскому пониманию инфраструктуры и международного развития. В частности, Пекин больше не фокусируется исключительно на росте экономики — теперь там также готовы участвовать в проектах, направленных на поддержку социального развития и защиту окружающей среды.

ЕС и КНР условились, что проекты в рамках Инфраструктурной платформы будут осуществляться при соблюдении принципов рыночной экономики и соответствующих международных норм. Также стороны договорились способствовать открытости, транспарентности и конкуренции в реализации совместных инициатив. Данный пункт был ключевым условием для того, чтобы Брюссель согласился сотрудничать с Пекином в этой области, о чем явственно свидетельствует представленная в сентябре 2018 г. инфраструктурная стратегия Евросоюза.

Елена Алексеенкова:
Сравнительный анализ деятельности созданных в Центральной Азии форматов «5+1» (с участием США, Южной Кореи, Японии и ЕС)

Все еще неизвестно, в какую форму будет облечено практическое сотрудничество между ЕС и Китаем в Центральной Азии. Один из возможных вариантов в краткосрочной перспективе — это формат «плавного слияния», в рамках которого Евросоюз мог бы выделить грант в дополнение к одному из займов Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), а его затем пополнил бы своим кредитом контролируемый Пекином Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ). ЕБРР уже участвует в совместной с АБИИ выдаче займов на проекты в Центральной Азии. Поскольку ЕС часто работает с ЕБРР в этом регионе и считает АБИИ надежным партнером, соблюдающим соответствующие международные нормы, появление подобных схем совместного финансирования — дело ближайшего времени.

В более отдаленном будущем может иметь место и прямое взаимодействие между Евросоюзом и такими китайскими финансовыми институтами, как Китайский банк развития и Фонд Шелкового пути. Такого рода сотрудничество уже осуществляется на территории Европы в рамках программы Совместного инвестиционного фонда КНР — ЕС, учрежденной Европейским инвестиционным фондом и Фондом Шелкового пути для сопряжения ОПОП с «планом Юнкера».

В среднесрочной перспективе подобная прямая кооперация между европейскими и китайскими банками развития может стать возможной и в Центральной Азии. Вместе с тем, только будучи поставленным в жесткие рамки, Пекин прислушается к выражаемой Брюсселем серьезной обеспокоенности «долговой ловушкой», которую создает китайское присутствие в Центральной Азии, а также к требованию соблюдать принципы рыночной экономики и международные нормы открытости, транспарентности и устойчивого развития при реализации любого совместного проекта.