Добрым словом и ракетными комплексами: непростой путь к российско-японскому миру
о. Кунашир
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Голосов: 3, Рейтинг: 2.33) |
(3 голоса) |
К.и.н., доцент кафедры востоковедения МГИМО МИД России, научный сотрудник Центра японских исследований Института востоковедения РАН, эксперт РСМД
Накануне декабрьского визита российского лидера В. Путина в Японию, на который в Токио возлагают большие надежды, Москва разместила ракетные комплексы на Курильских островах. Это озадачило японское руководство: несмотря на недавнее потепление в дипломатических отношениях между Россией и Японией, стороны по-прежнему относятся друг к другу весьма осторожно. Есть вероятность, что те, кто считает, что российско-японский мир уже не за горами, ошибаются, а нынешние намерения лидеров двух стран — лишь начало длительного и непростого пути.
22 ноября 2016 г. газета Тихоокеанского флота «Боевая вахта» сообщила, что на островах Курильской гряды Итуруп и Кунашир вооруженными силами России размещены береговые ракетные комплексы «Бастион» и «Бал». 24 ноября генеральный секретарь Кабинета министров Японии Ёсихидэ Суга пообещал, что Япония будет продолжать следить за действиями российских вооруженных сил, а после сбора необходимой информации японская сторона подготовит «соответствующий ответ». При этом он заметил, что это событие не окажет никакого влияния на ход российско-японских переговоров о заключении мирного договора.
Министр обороны Томоми Инада на заседании комитета по безопасности в парламенте высказала предположение, что противокорабельные ракеты нужны российской стороне для защиты акваторий Охотского моря, в которых действует российский подводный флот. В тот же день Синдзо Абэ сообщил, что японская сторона по дипломатическим каналам выразила свое сожаление по поводу этого факта. Он добавил, что в том, что касается решения территориального вопроса, он продолжает придерживаться мнения, что «самое главное — это продвигаться вперед так, чтобы ситуация была выигрышной и для Японии, и для России».
Реакция японской стороны, таким образом, была достаточно сдержанной, а слова критики и упоминания «адекватного ответа» были скорее необходимостью, учитывая, что, согласно официальной позиции Токио, острова Кунашир и Итуруп — это часть японской территории, незаконно оккупированной Россией. Японское руководство возлагает большие надежды на то, что по итогам намеченной на 15 декабря 2016 г. встречи президента В. Путина и премьер-министра С. Абэ в префектуре Ямагути удастся найти приемлемое для Японии решение территориального вопроса, который всегда был одной из главных болевых точек в отношениях Москвы и Токио. А в Токио понимают, что занимать сейчас излишне жесткую позицию по проблеме, не затрагивающей непосредственно безопасность самой Японии, было бы контрпродуктивно.
В то же время нельзя отрицать, что размещение ракетных комплексов на островах именно сейчас было в том числе и политическим жестом, адресованным Японии. Таким образом, это событие имеет непосредственное отношение к переговорному процессу, который своей конечной целью имеет заключение мирного договора и выбор взаимоприемлемого варианта территориального размежевания. И чтобы понять смысл этого жеста, следует посмотреть, как далеко стороны продвинулись по пути к такому варианту.
В качестве возможной основы для решения проблемы мирного договора и территориального размежевания по принципу «ничьей», хикивакэ, о котором российский лидер говорил еще 2001 г., зачастую рассматривается Советско-японская совместная декларация 1956 г. Этот документ, прекративший состояние войны между странами, содержит положение о том, что СССР, идя навстречу пожеланиям Японии, готов передать ей остров Сикотан и острова Хабомаи после заключения мирного договора. От этого обещания Советский Союз в одностороннем порядке отказался в 1960 г., после подписания нового союзного договора между Японией и США.
В Токио понимают, что занимать сейчас излишне жесткую позицию по проблеме, не затрагивающей непосредственно безопасность самой Японии, было бы контрпродуктивно.
Тем не менее, практически любое решение, основанное на Совместной декларации 1956 г., вызовет шквал критики и в Японии, и в России. Можно с уверенностью утверждать, что приобретение только островов Сикотан и гряды Хабомаи, площадь которых — лишь около 7% от общей площади тех российских территорий, претензии на которые предъявляет Токио, будет воспринято как предательство национальных интересов значительной частью японского истеблишмента и общественности. Заключение мирного договора с Россией, которое, по планам Синдзо Абэ, должно добавить ему политических очков в глазах избирателей и однопартийцев и стать одним из главных достижений его «активной дипломатии», может, напротив, нанести непоправимый урон авторитету японского лидера.
Но и для России даже такой вариант может либо быть неприемлем вообще, либо в самом крайнем случае может восприниматься как максимально возможная уступка Японии. Наглядный пример тому, насколько подобные настроения распространены в российских правящих кругах, — недавние слова спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, которая во время визита в Японию заявила о том, что принадлежность Курильских островов «является спорной для Японии, но не для России», и что Россия никогда не пойдет на передачу Курильских островов Японии. Вполне обоснованным кажется предположение, что размещение ракетных комплексов в частности и развитие военной инфраструктуры на Южных Курилах в целом служат той же цели — еще раз продемонстрировать твердость российской позиции и показать, что возможность передачи Японии островов Кунашир и Итуруп не рассматривается даже гипотетически.
Японские политики, которые на протяжении многих лет обещали избирателям возврат всех четырех островов, загнали себя в ловушку завышенных ожиданий. Вырваться из этой ловушки, избежав ожесточенной критики, для них сейчас практически невозможно.
На протяжении многих лет эксперты, политологи и общественные деятели предлагали немало компромиссных формул решения проблемы территориального размежевания: среди них были разделы площади спорных территорий поровну, отсрочка передачи их Японии и разные формы «совместного» управления. Если каждая из этих точек зрений и могла сделать решение несколько более приемлемым для той или иной стороны, она не могла изменить сути проблемы. Японские политики, которые на протяжении многих лет обещали избирателям возврат всех четырех островов, загнали себя в ловушку завышенных ожиданий. Вырваться из этой ловушки, избежав ожесточенной критики, для них сейчас практически невозможно.
В результате, несмотря на всю позитивную динамику российско-японских связей в последние месяцы, может оказаться, что время для того, чтобы решить проблему мирного договора и территориального размежевания раз и навсегда, еще не пришло. Проекты экономического сотрудничества, предусматриваемые представленным Синдзо Абэ «Планом из 8 пунктов», и регулярные личные встречи лидеров двух стран — только начало той работы, которая в средне- и долгосрочной перспективе может создать условия для взаимоприемлемого решения, в том числе, и проблем территориального размежевания. Показателен пример российско-китайских отношений, когда демаркация границы в 2005 г. была проведена только через несколько лет после того, как в 2001 г. был заключен Российско-китайский договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, и была создана Шанхайская организация сотрудничества. Сам Китай к тому времени уже стал для России важнейшим экономическим партнером.
Заключение мирного договора с Россией, которое, по планам Синдзо Абэ, должно добавить ему политических очков в глазах избирателей и однопартийцев и стать одним из главных достижений его «активной дипломатии», может, напротив, нанести непоправимый урон авторитету японского лидера.
Но хватит ли Москве и Токио терпения и политической воли для того, чтобы довести эту работу до конца? Синдзо Абэ находится на посту премьера с 2012 г. Согласно пересмотренным в октябре 2016 г. внутренним правилам правящей Либерально-демократической партии Японии, он сможет оставаться во главе японского правительства до 2021 г. при условии благоприятной для него политической конъюнктуры. Таким образом, премьерский срок С. Абэ может стать самым длинным в истории Японии. Но даже если Абэ сохранит свой пост еще на пять лет, сможет ли он переломить непреклонность тех его коллег и избирателей, которые не признают никакого решения, кроме полной передачи Японии тех островов, которые она считает своими «северными территориями»? Между тем у преемников нынешнего японского премьера может не оказаться того запаса политического капитала, который есть у Абэ, и кабинетная чехарда, столь обычная для японской политики — с 1990 по 2012 гг. в Японии сменилось 15 премьер-министров, — может поставить крест и на тех достижениях, которые имеются сейчас.
Российский и японский лидеры стоят перед непростым выбором. Они могут принять волевое решение и разрешить проблему мирного договора и территориального размежевания сейчас, подвергнув себя неизбежному шквалу критики. В противном случае, они могут признать, что путь, лежащий впереди, куда длиннее и труднее, чем может показаться, исходя из оптимистичной риторики совместных заявлений. Провозглашаемый же «новый подход» в решении стоящих перед двумя странами проблем — это не готовый ответ, а скорее выражение намерения на его поиск.
(Голосов: 3, Рейтинг: 2.33) |
(3 голоса) |
