Чего хочет добиться Вашингтон от Тегерана?

Недавно администрация Трампа приняла решение внести в список иностранных террористических организаций иранский Корпус стражей исламской революции (КСИР). Впервые в своей истории США признали официальную структуру другого государства террористической организацией. Более того, КСИР — это не просто еще одно военно-политическое формирование, а, скорее, становой хребет иранской политической системы и вооруженных сил страны. Объяснение Госдепартамента сводится к тому, что под прикрытием войны в Сирии КСИР расширяет военное присутствие Ирана в этой стране и создает новые опорные базы, чтобы угрожать соседям Сирии, в частности, Израилю. Кроме того, администрация Трампа считает, что КСИР несет ответственность за гибель более шестисот американских военнослужащих в Ираке и за поддержку многочисленных подконтрольных ему военных формирований по всему арабскому миру — от Ливана на севере до Йемена на юге.

Какие бы действия КСИР отныне не совершал, его вряд вычеркнут из американского списка террористических организаций в обозримом будущем. В Вашингтоне всегда будет сохраняться подозрение, что за какой бы то ни было антиамериканской группировкой в регионе скрывается Революционная гвардия, которая поддерживает любое выступление против американских служащих или союзников США на Ближнем Востоке.

Однако главный вопрос заключается в том, чего именно Соединенные Штаты хотят добиться от Ирана, оказывая столь жесткое давление? Какова конечная цель администрации в отношении Тегерана?

По мнению многих американских чиновников, логическим завершением политической игры Вашингтона должна стать смена режима в Тегеране. Белый дом хочет спровоцировать в Иране политическую революцию или, по крайней мере, государственный переворот, в результате которого нынешнее иранское руководство будет отстранено от власти, а его место займут дружественные США политические силы. Новый Иран, как предполагается, мог бы стать близким другом Израиля (как некогда было при шахе Мохаммеде Реза Пехлеви), верным союзником Соединенных Штатов и надежным партнером суннитских монархий Персидского залива. Можно предположить, что подобное удобное для Белого дома представление опирается на мнения и прогнозы проживающих в США иранских политических диссидентов, которым нравится считать нынешний режим весьма слабым и хрупким и верить, что усиление давления США ускорит его неизбежный крах.

Однако подобная логика вызывает много вопросов. Во-первых, отнюдь не факт, что усиление давления может еще больше ослабить нынешний режим. Если современная история Ирана и может нам о чем-то поведать, так это о поразительной стойкости и жизнеспособности иранского государства и общества. В качестве примера достаточно упомянуть восемь лет ирано-иракской войны (1980–1988 гг.), которая унесла полмиллиона жизней, но не сломила волю нации. Вероятнее всего, чем сильнее США будет оказывать давление, тем большую готовность сплотиться против них мы увидим в Иране. Возглавляющий КСИР генерал-майор Мохаммед Али Джафари уже является одним из самых популярных деятелей страны, а после решения США его общественная поддержка только возрастет. Иранцы — гордый народ, и даже при недовольстве своим руководством они вряд ли восстанут против него, когда их страна находится в осаде.

Во-вторых, усиление американского давления на Иран повышает зависимость Тегерана от основных геополитических противников США — Китая и России. Мало того, давление Вашингтона может подтолкнуть иранское руководство к возобновлению своей ядерной программы и получению ядерного оружия. Готов ли президент Трамп выстраивать отношения с иранскими лидерами в таком же ключе, как ныне с Ким Чен Ыном?

С другой стороны, усиливающееся давление США ставит американских друзей и партнеров в Европе и Азии в очень сложное положение. Взять, к примеру, Индию. Премьер-министр Нарендра Моди заинтересован в наращивании сотрудничества с Соединенными Штатами, но он не может отказаться от долгосрочных связей Индии с Тегераном.

Недавно администрация Трампа приняла решение внести в список иностранных террористических организаций иранский Корпус стражей исламской революции (КСИР). Впервые в своей истории США признали официальную структуру другого государства террористической организацией. Более того, КСИР — это не просто еще одно военно-политическое формирование, а, скорее, становой хребет иранской политической системы и вооруженных сил страны. Объяснение Госдепартамента сводится к тому, что под прикрытием войны в Сирии КСИР расширяет военное присутствие Ирана в этой стране и создает новые опорные базы, чтобы угрожать соседям Сирии, в частности, Израилю. Кроме того, администрация Трампа считает, что КСИР несет ответственность за гибель более шестисот американских военнослужащих в Ираке и за поддержку многочисленных подконтрольных ему военных формирований по всему арабскому миру — от Ливана на севере до Йемена на юге.

Этот шаг не стал неожиданностью для тех, кто следит за политикой США в отношении Ирана — Белый дом рассматривал такую возможность как минимум уже в течение пары месяцев. По неофициальной информации, Пентагон и ЦРУ выражали сомнение в целесообразности этого решения, однако Майкл Помпео и Джон Болтон настояли на его утверждении президентом. К тому же, как считают многие эксперты по ближневосточной политике США, президент Трамп принял это решение именно сейчас, чтобы помочь своему союзнику и другу Биньямину Нетаньяху одержать победу на парламентских выборах в Израиле 9 апреля.

Юлия Свешникова:
Иранское присутствие в Сирии: всерьез и надолго?

В практическом плане, это решение существенно осложнит деятельность военных, разведывательных и дипломатических структур США в регионе. Отныне американские официальные лица не смогут вести переговоры со своими коллегами в Ираке, Сирии или Ливане, если те имели какие-либо контакты с КСИР. Более того, ограничения касаются не только самого Корпуса, но охватывают связанные, а также поддерживаемые им группы и организации, например, такие как Хезболла. Как и следовало ожидать, Тегеран не стал медлить с ответом и включил вооруженные силы США в свой список террористических организаций.

Решение США в отношении КСИР является недвусмысленным свидетельством того, что администрация Трампа не заинтересована в налаживании контактов с политическим или военным истеблишментом Тегерана; судя по всему, Белый дом воспринимает американо-иранские отношения как игру с нулевой суммой, в которой достижение взаимовыгодного компромисса невозможно в принципе. А если компромисс невозможен, то у американской администрации нет никаких оснований проводить политику «кнута и пряника» — для борьбы США с упрямым и несговорчивым противником одного «кнута» Трампу и его команде более чем достаточно. И какие бы действия КСИР отныне не совершал, его вряд вычеркнут из американского списка террористических организаций в обозримом будущем. В Вашингтоне всегда будет сохраняться подозрение, что за какой бы то ни было антиамериканской группировкой в регионе скрывается Революционная гвардия, которая поддерживает любое выступление против американских служащих или союзников США на Ближнем Востоке.

Однако главный вопрос заключается в том, чего именно Соединенные Штаты хотят добиться от Ирана, оказывая столь жесткое давление? Какова конечная цель администрации в отношении Тегерана?

По мнению многих американских чиновников, логическим завершением политической игры Вашингтона должна стать смена режима в Тегеране. Белый дом хочет спровоцировать в Иране политическую революцию или, по крайней мере, государственный переворот, в результате которого нынешнее иранское руководство будет отстранено от власти, а его место займут дружественные США политические силы. Новый Иран, как предполагается, мог бы стать близким другом Израиля (как некогда было при шахе Мохаммеде Реза Пехлеви), верным союзником Соединенных Штатов и надежным партнером суннитских монархий Персидского залива. Можно предположить, что подобное удобное для Белого дома представление опирается на мнения и прогнозы проживающих в США иранских политических диссидентов, которым нравится считать нынешний режим весьма слабым и хрупким и верить, что усиление давления США ускорит его неизбежный крах.

Однако подобная логика вызывает много вопросов. Во-первых, отнюдь не факт, что усиление давления может еще больше ослабить нынешний режим. Если современная история Ирана и может нам о чем-то поведать, так это о поразительной стойкости и жизнеспособности иранского государства и общества. В качестве примера достаточно упомянуть восемь лет ирано-иракской войны (1980–1988 гг.), которая унесла полмиллиона жизней, но не сломила волю нации. Вероятнее всего, чем сильнее США будет оказывать давление, тем большую готовность сплотиться против них мы увидим в Иране. Возглавляющий КСИР генерал-майор Мохаммед Али Джафари уже является одним из самых популярных деятелей страны, а после решения США его общественная поддержка только возрастет. Иранцы — гордый народ, и даже при недовольстве своим руководством они вряд ли восстанут против него, когда их страна находится в осаде.

Пётр Кортунов:
Новые горизонты «Иранской сделки»

Во-вторых, усиление американского давления на Иран повышает зависимость Тегерана от основных геополитических противников США — Китая и России. Мало того, давление Вашингтона может подтолкнуть иранское руководство к возобновлению своей ядерной программы и получению ядерного оружия. Готов ли президент Трамп выстраивать отношения с иранскими лидерами в таком же ключе, как ныне с Ким Чен Ыном?

С другой стороны, усиливающееся давление США ставит американских друзей и партнеров в Европе и Азии в очень сложное положение. Взять, к примеру, Индию. Премьер-министр Нарендра Моди заинтересован в наращивании сотрудничества с Соединенными Штатами, но он не может отказаться от долгосрочных связей Индии с Тегераном.

Однако давайте на минутку представим, что произошло чудо, и Белому дому действительно удалось спровоцировать свержение нынешнего политического режима в Тегеране. Могут ли Соединенные Штаты направить Иран по пути светской, плюралистической демократии западного типа, дружественной Вашингтону? Нынешний американский багаж свершений в государственном строительстве стран Ближнего Востока и Северной Африки, мягко говоря, не очень обнадеживает. Оккупация Ирака Соединенными Штатами продолжалась многие годы, на строительство иракского государства потрачены огромные деньги, и что дядя Сэм получил в качестве отдачи от своих инвестиций? Сказать, что Ирак сегодня является образцовым союзником США в регионе, было бы явным преувеличением, если термин «союзник» вообще здесь уместен. Кроме того, весьма сомнительно, чтобы президент Трамп проявил такую же щедрость, как и его предшественники, равно как и ту легкость, с которой те направляли в регион американские войска.

Американские стратеги наверняка будут заверять, что целью США является не смена режима в Иране, а изменение его поведения. Если это так, то Соединенным Штатам необходимо придерживаться гораздо более сложного и тонкого подхода, сочетающего в себе как негативные, так и позитивные стимулы для руководства в Тегеране. США нужно действовать не в одиночку по своему разумению, а в связке с другими крупными державами. Кроме того, США должны поддерживать все возможные линии связи с различными фракциями в иранском руководстве. К этим фракциям, безусловно, относятся и командиры Корпуса стражей исламской революции. Как утверждали и Сунь Цзы, и Никколо Макиавелли, «держи друзей близко к себе, а врагов еще ближе».

Впервые опубликовано в American Herald Tribune.