Если Украина в НАТО

С 2014 г. украинский истеблишмент всеми силами добивается плана действий по членству в НАТО. Как известно, у Киева крайне мало шансов вступить в альянс в обозримом будущем, на что есть ряд причин. Но учитывая недавние резкие движения Белого дома при создании AUKUS и традиционный российско-американский антагонизм, не будем зарекаться от такого рода натовского расширения. В таком случае никогда не будет лишним задуматься о рисках подобного сценария.

Источник: Пресс-служба Офиса президента Украины

То война?

Есть такой труизм – Украине нужна НАТО для решения её территориальных проблем. Соответственно, если мечта Киева о членстве сбудется, то с определённой долей вероятности мотив руководителей блока будет заключаться в решимости помочь в данных проблемах. Иначе зачем делать Украину участницей альянса? Бесспорно, можно отыскать ещё массу доводов в пользу «зачем», но в любом случае не отдать должное ключевому фактору украинского членства означало бы упустить из виду один из вариантов развития событий, потому что с Юго-востоком всё равно придётся что-то делать, причём, исходя из военно-политического характера НАТО, соответствующими же методами.

Небольшая ремарка. Важно указать на различие в видении возможных действий НАТО, направленных на самопровозглашённые республики, с одной стороны, и определённые субъекты РФ, с другой. Очевидно, что реинтеграция Крыма в Украину военным путём с помощью НАТО – это практически стопроцентное скатывание к ядерной войне, которое в здравом уме никем не может быть допущено. Однако статус ДЛНР, как непризнанных формально образований, даёт больший простор для манёвра.

Следовательно, Киев, вступив в альянс, сможет вплотную заняться Донбассом в условиях обновлённой стратегической обстановки, которая будет готовиться за некоторое время до начала войсковой операции. Первоначально украинское руководство должно политически нивелировать Минские соглашения, как препятствие для закрытия территориального вопроса военным образом, так как они предлагают не устраивающий Банковую механизм мирного разрешения. Постоянные информнападки на Минск-2 в духе «Россия сама его не выполняет» и акцент на его несоответствии времени способны постепенно разрушить всякую состоятельность документа не только в глазах украинцев, но и политических элит Запада. Подобное изменение дискурса способно вплести в него идею силового разрешения как единственно эффективного и верного, что подтолкнёт к натовской отмашке на возвращение Юго-востока.

Подготовка украинцев к боевым действиям и её цель будут очевидны для Кремля, который начнёт действовать симметрично, и в таком случае будут наблюдаться концентрация ВС РФ на границе с непризнанными республиками и воинствующая риторика, схожие с теми, что происходили во время весеннего обострения 2021 г. или, скорее, даже куда более масштабированные, но при этом лишённые своего прежнего фундамента в виде безусловного вооружённого ответа.

Почему этот фундамент уйдёт? В силу того, что по вступлению Киева в НАТО на него будет распространён принцип коллективной безопасности, риск автоматической войны с альянсом не может не затмить выгоды от защиты Русского мира на Донбассе. Здесь, кстати, в качестве простой тренировки можно представить, как в пользу НАТО изменится обстановка на причерноморском ТВД, в частности на Чёрном море. Начнись военное противостояние между Киевом и Москвой, его акватория может превратиться в проходной двор для флотов североатлантических держав, так как согласно двадцатой статье Конвенции Монтрё «проход военных кораблей будет зависеть исключительно от усмотрения» Турции в том случае, если она окажется воюющей стороной, а это в свою очередь может обеспечить буквальная трактовка ст. 5 вашингтонского договора, в которой «договаривающиеся стороны соглашаются с тем, что вооруженное нападение на одну или нескольких из них в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как нападение на них в целом…»

Однако понимание отсутствия готовности принудить Украину к миру в приведённых обстоятельствах также неотделимо от признания Москвой того, что конфликт на Юго-востоке является внутренним, поэтому она автоматически будет связанной в своих действиях. И если в нашей гипотетической ситуации на Банковой решаются окончательно разобраться с Донбассом, то именно Киев будет обладать свободой рук и стратегической инициативой вместе с североатлантической помощью в области дипломатии, разведки и др. При таком раскладе ополченцам «отпускниками» уже не помочь, если, конечно же, они не будут исчисляться бригадами, но такая степень необъявленного российского участия в условиях пристального внимания со стороны альянса должна быть идентифицирована как военное нападение, которому в Брюсселе, по логике вещей, должны инициировать силовой отпор. На основании вышеприведенного получается, что явное военное противостояние Украине на Юго-востоке, как и неявное массированное, предполагает столкновение с НАТО, а менее внушительная поддержка ДЛНР, скорее всего, окажется недостаточной против поддержанной НАТО Украины.

С украинским членством рычаги, которыми оперирует Кремль в ситуации на Донбассе, могут потребовать существенного обновления для сохранения за Москвой негласного права вето на любое не устраивающее её решение. Предельно ясно, что ядерный шантаж в данном случае исключён, как шаг абсолютно нерелевантный и противоречащий доктринальным установкам Москвы. В частности, согласно действующим Основам госполитики в области ядерного сдерживания «условиями, определяющими возможность применения Российской Федерацией ядерного оружия, являются: а) поступление достоверной информации о старте баллистических ракет, атакующих территории Российской Федерации и (или) ее союзников; б) применение противником ядерного оружия или других видов оружия массового поражения по территориям Российской Федерации и (или) ее союзников; в) воздействие противника на критически важные государственные или военные объекты Российской Федерации, вывод из строя которых приведет к срыву ответных действий ядерных сил; и г) агрессия против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». Соответственно, какой бы творческой интерпретации каждый из этих пунктов не подвергался, войсковая операция сопредельного государства на своей территории, сколь стратегически важной бы она не являлась для РФ, не даёт причины разыграть ядерную карту.

Развитие игры в таком ключе может заставить отыскать точку давления на Вашингтон и Брюссель вне украинского поля. Классическим примером для понимания такого подхода может послужить логика ходов политбюро ЦК КПСС, приведших к Карибскому кризису, если рассматривать его через призму советского давления в вопросе Западного Берлина. Как известно, на рубеже 1950 – 1960-х гг. Н. Хрущёв был озабочен форматом существования этого анклава, чётко оттенявшим контраст соревнующихся систем и предполагавшим присутствие воинских контингентов стран НАТО. Хрущёв трижды ставил ультиматум, чтобы западные войска ушли, однако мощных рычагов давления на США у него не было вплоть до развёртывания ракет средней дальности на Кубе осенью 1962 г. Последнее диаметрально меняло стратегическую обстановку, ставя Дж. Кеннеди в положение цугцванга, которое подробно было описано Г. Аллисоном и Ф. Зеликовым в их «Квинтэссенции решения». При бездействии Кеннеди Хрущёв мог выгнать западные войска из Берлина, посчитав, что ракеты на Кубе удержат американцев от жёсткого ответа, а если бы Белый дом первым сделал ход против Кубы, то Москва получала право пойти эквивалентно против Западного Берлина. В итоге стороны пришли к торгу, и его результаты тоже стали активом СССР.

И если отвлечься от ядерной составляющей Kuzma's mother на Кубе и брать в расчёт только сам её принцип, то он будет заключаться в заблаговременном нахождении уязвимой точки на карте, угроза воздействия или воздействие (не обязательно в ракетно-ядерном ключе) на которую должно быть явлено в преддверии самого решительного поведения Киева. С точки зрения реализма, это и станет одним из самых адекватных направлений мысли для кремлёвских стратегов во дни небывалой щедрости брюссельской бюрократии, предоставь она ПДЧ Украине. Вопрос только в том, где сейчас эта точка. В сирийском Курдистане, Венесуэле…

Если без войны

Однако если оставить крайности и попробовать совместить всё-таки остающуюся более-менее рациональной реальность с возможностью украинского вступления в НАТО, то нам предстоит написать картину без войны. Для проевропейского политикума Украины сам факт пребывания в несущих институтах Запада является самоценным и без всякой помощи в пророссийских территориальных осколках. Вхождение в НАТО и ЕС – это единственный вариант предельного отрыва от России в долгосрочной перспективе. Отрыв в политической, экономической, оборонной, культурной и многих других плоскостях, по фатальности своей способный превзойти поглощение Литовским княжеством западной древнерусской ойкумены в XIV в. В таком случае не придёт ли со временем бо́льшая часть украинских западников к осознанию того, что оставление чужих по ментальности отделившихся земель есть приемлемая плата за вход? И если Киев с Брюсселем сойдутся на таком компромиссе, то чем тогда украинский член НАТО станет для России?

Мы окажемся свидетелями определённых оперативных перестановок, так как Украина предстанет стороной альянса с самой протяжённой границей с РФ, что потребует от последней беспрецедентного наращивания вооружённых сил на юго-западной границе. Из-за непременной интенсификации взаимодействия в рамках военно-морского сегмента НАТО участятся инциденты на Чёрном и Азовском морях и в Керченском проливе. Сюда же, к примеру, может добавиться и проблема размещения ЕвроПРО. Но сильно ли изменится от этого стратегическая обстановка на российских западных рубежах? Снова обратившись к 1962 г., мы сможем получить красноречивое объяснение того, что представляют кардинальные перемены. В начале 1960-х гг. бо́льшую часть советского ядерного арсенала составляли ракеты средней дальности, которые не могли поражать цели на территории США, а охватывали лишь их европейских союзников. При этом СССР уступал США по количеству межконтинентальных баллистических ракет, а также по числу подводных лодок с ракетами морского базирования и стратегических бомбардировщиков, не говоря о том, что последним при отсутствии баз и аэродромов подскока нужно было бы проделать долгий и опасный путь до районов, откуда возможно было применить ядерное оружие. Вашингтон же мог использовать базы для подлодок и бомбардировщиков как в Европе, так и в Азии. Этот дисбаланс делал Советский Союз уязвимым, создавая серьёзные проблемы для реализации концепции взаимного гарантированного уничтожения – Москве попросту могло не хватить ресурсов нанести ответный удар. И вариант с Кубой позволял в один присест установить стратегический паритет. Ровно поэтому это оказалось столь неприемлемым для США.

Возвращаясь на восточный фланг НАТО, можно убедиться, что приращение Украиной не даёт альянсу ничего, чего бы он уже не имел. В непосредственном территориальном соприкосновении РФ и НАТО находятся с момента распада СССР, на границе с Норвегией. После вступления Польши в 1999 г. с юга оказалась охвачена Калининградская область. А в 2004 г. благодаря прибалтийским республикам НАТО ещё больше расширило своё пространство у российской границы. С точки зрения мощностей для развёртывания различных систем вооружений Украина не способна предоставить чего-то уникального. К примеру, в граничащих с ней Румынии и Польше уже, по сути, существуют позиционные районы ПРО (в польском Редзиково строительство должно завершиться в следующем году). Вопрос о том, стало ли Чёрное море НАТОвским озером, во многом риторический, так как все причерноморские государства, кроме России, или члены альянса или находятся в тесной с ним кооперации.

Вехи, радикально изменившие баланс сил в Восточной Европе, связаны с расширениями 1999 и 2004 гг., которые создали такие преимущества, что их сложно чем-то ещё приумножить. С учётом условий эпохи высокоточного оружия с крайне большой дальностью действия можно сказать, что НАТО уже достигла максимально выгодных позиций по отношению к России.

***

Всё же несмотря на просматриваемое отсутствие стратегических рисков вступление Украины в НАТО далеко не самая притягательная перспектива для России. У правящей элиты этот вопрос вообще носит принципиальный характер. На кону – лояльность к ней со стороны немалой части населения и её международный престиж. Надлежащего учёта требуют и отмеченные оперативные перестановки, которых лучше было бы избежать, не говоря уже о последствиях лобового столкновения с прикрытым пятой статьёй Киевом на Донбассе. Однако к облегчению российского руководства действительное положение дел практически не оставляет альянсу шансов заполучить нового члена на границах РФ. Всё большее переключение внимания на Китай и недопустимое в этих рамках чрезмерное обострение российско-американских отношений, а также внутриполитические проблемы Украины вместе со стратегической инфантильностью её правителей возводят во многом непреодолимую стену на пути военно-политической интеграции в западный мир.

НАТО не нужна Украина как член. Но проблема этой мысли в том, что спустя время она может привести к серьёзному разочарованию проевропейски настроенной украинской элиты, и чтобы вернуть былое доверие, Брюсселю, возможно, придётся сделать предложение, от которого Киев точно не откажется.