Афганистан, Индия, Пакистан плюс…

Неоднократная смена позиций ключевых игроков геополитики в 20-х гг. 21 века вызвала нетривиальные изменения и в регионе Высокогорной Азии – одном из самых взрывоопасных регионов планеты: резкая смена правительства в Афганистане, падение политического веса БДП, импичмент и милитаризация в Пакистане…

События 2025 года демонстрируют явно ускорившиеся процессы Новой Большой игры (как я писала в 2022), причем не только за счет внешних игроков, но и региональных: обострение конфликта Индии и Пакистана весной, обострение (а возможно и реванш) конфликта Афганистана и Пакистана осенью, активное вторжение Израиля в Иран летом… Собственно последнего явно стоило ждать еще с декабря 2024, после смены власти в Сирии. И конечно, Пакистан и Таджикистан как итоговые целидо сих пор не отменяются.

Источник: Freepik

Нестабильность и искусственность границ государств – это, конечно, проблема не только азиатского высокогорья. Но именно здесь она в настоящее время проявляется очень ярко: невозможность справиться с Россией на украинском треке, и неэффективная попытка задавить экономику Китая вынуждают западные альянсы активизироваться именно здесь. Взрыв или даже обострение напряжения вызовет оттягивание сил и внимания, дабы защитить свои интересы и безопасность. К тому же, именно здесь пересекаются экономические коридоры России «Север-Юг», обеспечивающий выход к Индийскому океану и Китая «Пояс и путь», обеспечивающий циркуляцию товаров в западном направлении. Так или иначе, выстраивается попытка дискредитации ШОС, как организации – противнику НАТО. Собственно, к этому же направлению можно отнести и неоднозначные события на Южном Кавказе, которые не являются темой данного материала, но вписываются в общую парадигму.

Индийско-пакистанское обострение в апреле – совершенно ненужная обеим сторонам провокация, которая тем не менее была развязана. Приход к власти республиканцев с лидерством Трампа воспринимался в обеих странах хотя и осторожно, но в целом - позитивно. По крайней мере, поначалу. Возможно, в том числе – и в связи с не только государственной, но и личной позицией Вэнса, посетившего Дели как раз накануне обострения. Реакция Моди была избыточной и не соответствовала ни курсу страны, ни событиям на месте. Однако, в моменте – она была выгодна Вашингтону: роль Трампа как «миротворца» и фактическое признание Индией мирового уровня проблемы Кашмира (до настоящего времени Индия признает конфликт как внутренний). К слову, от обоих Дели постаралось как можно быстрее откреститься, видимо – осознав последствия. При этом, операция "Синдур", по заявлениям индийской стороны, еще не завершена. Стоит отметить, что внутренняя ситуация в Индии далека от идеальной, или хотя бы стабильной. Большинство БДП в парламенте с 2024 года шаткое (хотя и сильнее, чем «лоскутное большинство» в Пакистане); экономика хотя и выиграла на поставках российских энергоносителей пострадала, а сейчас в условиях американских санкций может пострадать еще больше; социальная сфера – провалена: возможно даже не так – правительство излишне увлекшись внешним треком, укрепления позиций на международной арене (вплоть до идей о вхождении Индии в Совет Безопасности ООН) и борьбы с Китаем (хотя отношения и перешли в оттепель) попросту потеряло интерес к социальной сфере, считая – что этим можно заняться и позднее. При том, что социальный взрыв в Индии вполне возможен в ближайшем будущем.

В Пакистане, при слабой коалиции в правительстве, ловле «демонов оппозиции» и сильно просевшей экономике на первое место постепенно продвигается армейское руководство. Причем, на сей раз это не свержение власти и установление диктатуры (как было не раз в истории страны), а грамотное выдвижение «серых кардиналов» при сохранении формального лица демократичности пакистанской власти. И поскольку первой конфликт с привлечением сил армии запустила индийская сторона – пакистанская не имела права потерять лицо и ответить бездействием. Было и другое но… фактическое противостояние китайского и российского вооружений с проверкой его действия в реальных условиях, что печально – страны являются партнерами по ШОС и вмешательства руководства организации не произошло.

Несмотря на только что загашенный конфликт, а возможно – именно потому, что близлежащая территория еще «не успела остыть» начинается нападение Израиля на Иран. И опять – с активной, даже очень активной реакцией Вашингтона. Предлог, как и все предыдущие годы, ядерное оружие. Хотя, будь оно реально создано, бомбить атомные центы было бы крайне неразумно: США далеко и последствия будут минимальными, а вот удаление Израиля в целом недостаточно, чтобы уберечься от последствий. И хотя расчет на прямое вмешательств Пакистана или Индии в конфликт был небольшой: риторика и взаимные обвинения случились. Прошла и очередная акция дискредитации ШОС – организация опять ничего активного для разрешения ситуации не предприняла. Но вот, что интересно – в ходе нападения Израиля не произошло восстания или хотя бы обострения со стороны как иранских, так и пакистанских белуджей. Их организации, весьма активные на политическом и террористическом треках, не вмешались в ситуацию, хотя шанс на ослаблении центральной иранской власти был высоким, как и возможность – обеспечить себе автономию. Этот небольшой штрих подводит к мысли о том, что пакистанские и иранские обвинения в искусственном раздувании белуджского вопроса имеют под собой серьезные основания. Складывается ощущение, что лидеров белуджских сепаратистов на время «попросили» утихнуть и что им в реальности никакой независимый Белуджистан и не нужен, а нужно создавать видимость подобных требований, получать финансирование и создавать напряжение на границе, оттягивая силы армий стран не себя в случае необходимости. Собственно, также тихо было и в пограничной зоне с Афганистаном, и даже более – несмотря на то, что отношения правительства талибов и Ирана неоднозначные, помощь Тегерану была оказана.

Однако при этом, стоило разрешиться ситуации в Иране, практически сразу вспыхнуло обострение по линии Дюранда. Граница не признана именно афганским правительством, но по сути дела – это просто предлог для давления. Ни о какой речи о возможности реставрации Дурранийской империи и ее границ речь не шла уже в 1895г, на который Кабул при любой власти ссылается. И уж тем более сейчас не идет. Впрочем, Дели, заигрывая с Афганистаном, не могут этого не понимать. Отмотаем обратно к весне 2025: на фоне индопакистанского обострения и заявления премьера Индии Нарендры Моди об искоренении терроризма, Член парламента Индии Нишикант Дубей сообщил, что к концу 2025 года Пакистан перестанет существовать как страна:

«Мы вернём себе часть Кашмира, которую оккупировал Пакистан. Кроме того, Пакистан будет разделён на отдельные страны: Белуджистан, Пуштунистан и Пенджаб. Премьер-министр Нарендра Моди обеспечит это», — уверенно заявил Дубей. Далее он добавил: «Я говорю это с полной уверенностью. Если Пакистан не будет разделён на несколько частей к концу этого года, то вы можете обвинить партию Бхаратия Джаната в том, что она даёт ложные обещания. Пакистану придёт конец; это гарантия Моди». Именно эта вера сделала его премьер-министром страны»

Стоит отметить, что «часть Кашмира» в данном контексте – это не только Азад Кашмир, но и крупная территория Гилгит-Балтистана, имеющая границы с Ваханом и Китаем – а потому, крайне выгодная для Дели в условиях современной геополитики. Получив их Индия получает и возможности для контроля китайского проекта «Пояс и путь» (фактически разрывая его южнее Таджикистана), а также – прямой выход к лояльным странам Центральной Азии (возможность обменять Ваханский коридор на территории «Пуштунистана» в целом есть). С другой стороны, определенные силы в Кабуле понимают, что возможностей контролировать реальные размеры территории Дурранийской империи (а это и современный индийский Кашмир тоже) у них недостаточно. А вот КРК – это такой удобный формат, где и население «свое», и в последние годы активно развивается промышленность, сельское хозяйство и образование – а это существенный плюс в экономическую копилку Афганистана. Стоит отметить, что подавляющая часть населения пакистанской Хайбер-Пахтунхвы в состав Афганистана входит не желает – они слишком многое потеряют в обмен только на «общий язык» (конфликт между Пешаваром и Исламабадом относительно обучения в школах на пушту/урду сохраняется, хотя обе стороны признают более эффективным английский). Таким образом, пакистанские сообщения об индийских прокси в афганской и белуджской среде имеют под собой реальные основания. Впрочем, «парные взрывы» в Дели и Исламабаде 10 и 11 ноября это прекрасно доказывают. Хотя на деле, конечно официальных каких-то документов ждать ни от одной стороны не стоит.

Также определенные опасения есть и со стороны Афганистана – Вашингтон уже заявил свои права на базу Баграм. Пакистанская сторона в целом в эту игру также вошла (возможно, в качестве знака лояльности; возможно – преследуя собственные интересы по контролю за ТТП американскими руками). В любом случае, частично военная активация конфликта связана и с процессами возможности возвращения США в регион. К тому же, британская зацепка на «Крыше мира» до сих пор остается – исмаилиты и их лидер Ага-Хан. К слову, им как раз недавно удалась успешная попытка входа в США с открытием первого и весьма крупного исмаилитского центра в Хьюстоне (стоит отметить, что начало строительства пришлось на 2021 год). Конечно, противостояние США и Великобритании есть, но на уровне данного конкретного региона взаимовыгодный договор вполне возможен. А это опять-таки, противостояние ШОС в рамках НАТО.

Таким образом, борьба за азиатское высокогорье выступила в весьма активную фазу и расслабляться российским и китайским усилиям на данном направлении не стоит. Последняя встреча лидеров стран ШОС показала, что организация может быть эффективной, когда выступает единым фронтом и вполне способна противостоять западным альянсам. Однако, внутри самой ШОС есть внутренние противоречия, которые еще только предстоит решать и, с учетом сложившейся обстановки, как можно быстрее. Возможно, в чем-то помогут планирующиеся визиты В.В. Путина в Индию и Ш. Шарифа в Москву. Но необходимы и отдельные мероприятия с участием всех заинтересованных акторов. Сложившееся противостояние и его эскалацию обычными двусторонними договорами предотвратить не удастся.