Европейский суверенитет и ценностный универсализм

Искать не там, где светло, а там, где можно найти

Настоящая заметка является репликой к рецензии А.В. Кортунова «Три противоречия европейского суверенитета» https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/tri-protivorechiya-evropeyskogo-suvereniteta/ и касается не содержания рецензии и рецензируемой в ней коллективной монографии, а только отношения к некоторым используемым устоявшимся понятийным оборотам. По мнению автора, даже самый общий философский взгляд на содержание «суверенитета», «ценности», «универсализма», «нации» в пост-историческом прочтении текущей истории дает полезные уточнения и детализации логики европейского проекта.

Суверенитет как понятие и суверенитет как концепт

Тезис рецензии:

«Не вполне очевидно, насколько понятие суверенитета вообще применимо к Евросоюзу: ведь обычно оно сопрягается с прилагательными «государственный» или «национальный», а ЕС не является ни государством, ни нацией».

Реплика к тезису

1. В качестве понятия «суверенитет Евросоюза» - противоречивое выражение. Его противоречивость можно видеть не только как дисфункцию понятия и предмета, но и как общеметодологическую проблему современного знания. Понятийная форма понятия, отчеканенная Гегелем (`обнаруживающее себя в истории тождество бытия и рефлексии`), уже к концу XIXв. стала восприниматься как излишне жесткая, доктринерская, происходит рассеивание строгих границ понятия, оно сдвигается к концепту. Концепт, в отличие от понятия, ориентирован на исторические, культурные, социальные, экономические, повседневные и проч. контексты возникающих, изменяющихся, исчезающих смыслов. Это не означает, что теперь понятием можно пренебречь. Это означает, что понятие уточняет себя в концепте, что жизнь понятия исторична и понятийность находит свою состоятельность в рефлексии открытого в историческое будущее взаимодействия агентов, контекстов, теорий и практик и т.д.

Источник: tadviser.ru

2. Выражение «суверенитет ЕС» является примером концепта, в котором понятие суверенитета уточняется и развивается в ходе конструирования культурного, ценностного, политического, экономического универсализма – проекта европейской интеграции как оси всемирно-гражданской истории. Суверенность – весьма широкая область исторического самопонимания разума, в которой и государство и нация конститутивны, но не исчерпывают всю полноту возможностей социально-политической организации обществ. Более того, и государство и нация, возникая в истории, будучи погружены в историю, не обязательно являются неизменными общественными институциями. Вероятно, положительное толкование суверенитета наднациональных и надгосударственных интеграций лежит в горизонте пост-исторического дизайна социально-политических общностей, человеческой субъективности.

3. В концепте «суверенитет Евросоюза» нетрудно различить три смысловых слоя. - А) идеи модерна; В) внутреннюю логику эволюции гуманитарного знания; С) культурные смыслы пост-истории. В таком виде «европейский суверенитет» выражает социальное и политическое значение одновременной универсальности и уникальности европейского проекта культуры. Универсальность определена фундаментальным представлением о всеобщности истины, открываемой автономным разумом и равнодоступной всем людям и всем культурам. Уникальность же прочитывается в двух смыслах: европейская культура (культуры) уникальна как любая другая культурная локация и уникальна в смысле своей универсальности.

4. В уникальности, найденной через культурную и ценностную универсальность, по всей видимости, и кроется имманенция европейского суверенитета. Взаимооборот универсальности и уникальности европейского проекта на пост-исторической почве транспонирует государственный и национальный суверенитет к ценностям как новой границе, очерчивающей логику суверенности. И теоретическое и практическое полагание ценностной границы суверенитета предстает борьбой за ценности. Но только такая борьба (универсальных ценностей и ценностной архаизации) на самом деле является внутренним процессом модерна, т.е. самой универсализации и имеет опосредованное отношение к множеству разных (не-европейских) культур. Диффузии, лимиты, приостановки, изъятия государственного и национального суверенитета как исторических констант модерна в этой внутренней борьбе полностью предсказуемы. Однако ограничение суверенитета государств и наций мгновенно оборачивается суверенизацией культурных и ценностных пространств. А это ведет к поляризации. На интеграционном полюсе ЕС суверенитет концентрируется как наднациональное целеполагание универсализма. Другой полюс образуется местными сообществами и региональными элитами, нередко адресующимися культурам и политикам до-модерна. Как бы по иронии тот факт, что правые, составляющие сообщества и элиты полюса до-модерна, объединяются на наднациональной основе, участвуют в выборах в Европарламент, усиливает в истине пребывающую мощь ценностного и культурного универсализма.

Концепт «европейский суверенитет» фокусирует его специфику

Тезис рецензии:

«Сторонники углубления европейской интеграции, отождествляющие европейскую идентичность с либеральными ценностями, вольно или невольно размывают границы Европейского союза, ставя под вопрос применимость понятия суверенитета по отношению к европейскому проекту. Если Европа — это набор универсальных ценностей, то о каком специфически европейском суверенитете может идти речь?»

Реплика к тезису:

1. Поскольку ЕС нельзя назвать государством или нацией, постольку определение его политических границ государственным и национальным суверенитетом не будет верным. Особенность границ Евросоюза – их открытость – способность универсализма предоставить место для присутствия иным культурам, мнениям, политическим практикам. Слово «размывание» не очень подходит для открытых границ, речь, скорее, может идти о постоянно передвигающихся вовне границах универсальных ценностей. Открытость границ – тонкая и сложная механика культурного и политического строительства, а наднациональное объединение – элитарный (поскольку модернистский, не-традиционный) проект. Политейя модерна (сегодня в его постмодернистском и неомодернистском изводах) проектируется универсализмом, перешагивающим органику исторической судьбы, естественно возникающих социальных общностей и т.д. Однако границы универсализма не только соединяют, но и разделяют. Хотя правый популизм есть дурной выводок проекта модерна, опускающий национальную идею до этнической общности «крови и почвы», рост правых на фоне усиления конфликтов элит и масс говорит о серьезной концептуальной проблеме в самом «моторе», в интеллектуальной схеме проекта модерна. (Описание и формулировка этой проблемы – отдельная большая тема).

2. Тем не менее, очевидное возрастание идей модерна до практик наднациональной интеграции предполагает возможность нового типа суверенитета – обретение политической субъектности самыми разными акторами на основе универсальных ценностей. Разноречивость и столкновения ценностного и национально-государственного суверенитета можно было бы представить как самую обычную диалектику. Но в переходе суверенности к пост-историческому измерению истории диалектика нерелевантна. По сути, для пост-исторического описания ценностного суверенитета сегодня нет подходящих методологических инструментов, требуется их изготовление. Можно лишь, не боясь ошибиться, утверждать, что продуктивные методологические поиски лежат в горизонте неомодерна.

3. Ценностный универсализм, пронизывающий живую историю и рефлексивную логику европейской культуры говорит о Европе не столько как о «наборе» ценностей, сколько как о целенаправленном ценностном проектировании. Поэтому и ценностный суверенитет можно понять не как лишь еще одну добавляемую в набор ценность, а как самоопределение современности на пост-историческом витке европейского универсализма. Ценности для Европы – не внешнее выражение и приложение каких-то иных более сущностных и глубинных процессов (напр., политических). Вообще, стоит подчеркнуть, что понятие ценности было концептуализировано и введено в научный оборот только во второй пол. XIXв. немецким философом Германом Лотце. О чем говорит этот факт истории мысли? Он говорит о сущностной и генеалогической конкретности понятия ценности. (Чтобы не затруднять читателя, я опущу содержательно-смысловую часть эволюции понятия блага к понятию ценности в контексте культурной специфики европейского мира и попрошу принять к доверию лишь формулу – фундированность понятия ценности смыслами универсализма).

4. Понятие ценности не могло возникнуть ни в каких других культурах, так как в своем появлении определено очень специфической рефлексивной позицией в отношении мира, культуры и познающего разума. – Радикальным сомнением в мире и радикальной самокритикой разума, который лишь своими силами (не авторитетом традиции или божественных истин) должен преодолеть такие сомнения. Короче говоря, понятие ценности стало одной из находок автономного разума в его моральном и нравственном измерении самопонимания. Именно в силу рефлексивной сложности «ценность» формулируется и возникает лишь полтора столетия назад. Следует твердо усвоить европейско-универсалистскую генеалогию понятия «ценности» и поставить под вопрос «традиционные ценности», которые в понятийном отношении вовсе не существуют, поскольку живая традиция не знает понятия ценности, а имитация традиций с этим понятием исключительно конфликтует.

5. Обретение политической субъектности на основе ценностного универсализма и составляет смысл, энергетику и механику `специфически европейского суверенитета`. Концепт суверенитета находится в движении, он не может застыть в классическом новоевропейском понимания государства и нации. О европейском проекте вполне можно говорить как о формирования политической субъектности сквозь- и поверх этнического (верного традициям органического сродства человека и мира) состава. В векторе ценностной суверенизации неизбежны (и драматичные и разочаровывающие) эксцессы этнических реваншей «внутри» ЕС – рост популярности евроскептицизма, и этнорелигиозные конфликты, проникающие в ЕС «извне» с миграционными потоками. Впрочем, здесь кстати приметить, что победа социалистов на испанских парламентских выборах говорит об осознанном стремлении преодолеть раскол элит и масс, не подпадая риторике правых.

Универсализм. Искать не там, где светло, а там, где можно найти

Тезис рецензии:

«Тест на универсализм европейский проект не прошел, хотя отдельные элементы европейского опыта, в том числе касающиеся экспериментов с суверенитетом, несомненно, будут использоваться и за пределами Евросоюза».

Реплика к тезису:

1. Европейский проект и есть универсализм. Никакого другого универсализма, кроме европейского, в природе не существует. Нужно только разделять культурный и ценностный универсализм, с одной стороны, и политический универсализм, с другой. Причем это разделение не противопоставляет их, а вводит в отношения координации. Поэтому можно сказать, что различие универсалистских ценностей и политики условно, ибо хорошо понятно, что представить культурный и ценностный универсализм без политического универсализма и политический без универсальных ценностей невозможно даже в теоретических конструкциях.