Основные направления развития ситуации в сирийском Идлибе после военной операции «Рассвет над Идлибом 2» (2020 г.)
Фото: Al-Arabiya
Кто контролирует Идлиб?
На данном этапе сирийского кризиса «малый Идлиб» остается одним из последних регионов, который не контролируется официальным правительством. В большинстве своем, управление регионом осуществляет коалиция исламистских группировок, объединенных в «Хайат Тахрир аш-Шам» (ХТШ)*. Данная группировка неформально контролирует зонтичное Сирийское правительство спасения, которое выступает в роли светской администрации мятежного региона. Стоит также упомянуть наличие турецкого воинского контингента в Идлибе. Кроме этого, на территории провинции присутствует протурецкая Сирийская Национальная Армия (СНА), а также разношерстные оппозиционные режиму Башара Асада формирования и исламистские группировки.
Эскалация 2020 г.
Последняя крупная эскалация, произошедшая в начале 2020 г., во многом характеризовалась разным видением сторон на решение ситуации. Наиболее полная точка зрения на идлибскую проблему была озвучена Чрезвычайным и Полномочным Послом Российской Федерации в Турецкой Республике А.В. Ерховым в интервью «Спутнику». Внимание было акцентировано на следующих тезисах:
- Невыполнение Турцией Сочинских соглашений 2018 г. по Идлибу, которые подразумевали отделение умеренных оппозиционных боевиков от радикальных, разблокировка стратегических трасс М4 и М5, а также отвод тяжелых вооружений;
- Возросшая активность со стороны радикальных боевиков и продолжающиеся атаки на авиабазу Хмеймим и на сирийскую армию;
- Ряд турецких наблюдательных пунктов к настоящему времени оказались за линией фронта, став опорными пунктами турецкой армии;
- Негативное влияние непризнания со стороны Анкары правительства в Дамаске;
- Сирийская армия ведет боевые действия на своей территории и не будет отступать.
Ответом на данное заявление стала критика России со стороны Р.Т. Эрдогана. По его заявлению, Турция полностью соблюдает Астанинский процесс, а Москва игнорирует Сочинское соглашение, касательно создания демилитаризованной зоны вокруг обозначенного района. Ответом российской стороны последовало заявление пресс-секретаря президента Д.С. Пескова, в котором обозначалось, что: «РФ полностью выполняет свои обязательства в отношении Идлибской зоны деэскалации. Вместе с тем, мы с сожалением констатируем, что ситуация там оставляет желать лучшего».
На конец января 2020 г. ситуация действительно оставляла желать лучшего. 16 января Сирийская Арабская Армия (САА) официально возобновила операцию в Идлибе. Подразделения САА начали наступления сразу на нескольких рубежах: на юге провинции Идлиб и на западе провинции Халеб (Алеппо). Поводом послужили многочисленные провокации со стороны боевиков. 23 января Центр по примирению враждующих сторон и контролю за перемещением беженцев рапортовал, что: «с 9 января текущего года позиции правительственных войск в Идлибской зоне деэскалации подверглись атакам незаконных вооруженных формирований 30 раз». Целью операции стало также территориальное уменьшение идлибского анклава и занятие стратегических автомагистралей М4 и М5. Важным аспектом является блокирование 3 из 12 турецких наблюдательных пунктов, установленных по периметру Идлибской зоны деэскалации. 27 января САА заняла стратегический город Серакиб, который находится на пересечении двух трасс М4 и М5. В результате данных действий, Турция ответила масштабным военным развертыванием, что значительно затормозило наступление. Сильное обострение отношений между Россией и Турцией началось в начале февраля, когда за одну неделю погибло 14 турецких военных. За эти действия Р.Т. Эрдоган возложил ответственность не только на Дамаск, но и на Москву. Кроме того, президент Турецкой Республики потребовал от России остановить наступление САА до конца февраля, иначе Турция обещала начать полномасштабное наступление в Идлибе. В результате этого с 8 февраля начался долгий процесс Российско-Турецких консультаций, который привел к подписанию соглашений между двумя сторонами 5 марта 2020 г. Основными пунктами договоренностей стали:
- Прекращение всех боевых действий по существующей линии соприкосновения в Идлибской зоне деэскалации с 6 марта 2020 г.;
- Создание коридора безопасности шириной 6 км к северу и 6 км к югу от трассы М4;
- Совместное российско-турецкое патрулирование по трассе М4 с 15 марта 2020 г.
Нереализованные мартовские соглашения
С момента подписания договора прошло больше года, соответственно, можно сделать некоторые выводы об эффективности его осуществления.
Одна из самых насущных проблем реализации соглашения – проведение совместных патрулирований трассы М4. Проблема проведения патрулей началась с самого первого случая, когда стороны не смогли провести запланированное мероприятие в установленную дату – 15 марта. Причиной послужили протесты местного населения и блокирование ими дороги. В результате, турецкой стороне было дано время на решение проблемы . Проведение совместных патрулирований осложняется не только саботажем местного населения, но и постоянными атаками на конвои. В результате патрулирование происходит на отдельных участках дороги, а прохождение всего участка удалось только с двадцать второй совместной попытки 23 июля 2020 г. Уже к осени 2020 г. мероприятия по патрулированию всего участка дороги превратились в совместные тренировки российских и турецких военнослужащих на случай нападения, подрыва и вынужденной эвакуации раненых.
Следующая проблема – невыполнение положения о создании коридора безопасности шириной 6 км к северу и 6 км к югу вдоль трассы М4. Важным аспектом является то, что весь южный район, а не только 6 км к югу от трассы, по договору определяется как территория, контролируемая официальным правительством. Вместо этого, данная территория находится под контролем оппозиции, которую Турция не собирается отводить вглубь провинции.
Из-за невыполнения положения о создании зоны безопасности не соблюдается и прекращение огня, которое воспроизводится в подрывах патрульных конвоев и в атаках на позиции САА. Например, только в июле 2020 г. было зафиксировано более 140 нарушений режима прекращения огня.
Последствия невыполненных договоренностей
Анализируя нынешнее развитие ситуации в Идлибе и выявляя определенные тренды, стоит обратить внимание на то, что нынешняя политическая конъюнктура региона во многом развивается в логике невыполненных мартовских соглашений.
Касательно невыполнения положения о создании коридора безопасности шириной 6 км к северу и 6 км к югу вдоль трассы М4, важно учесть, что создание южного коридора безопасности невозможно без перехода всего региона Джебель аз-Завия под контроль официального правительства. Турецкая сторона, при невыполнении возложенных на нее обязательств, отсылает к Сочинскому меморандуму 2019 г. по северу Сирии, а именно к пункту №6, в котором указано, что курдские формирования должны быть выведены из Манбиджа и Телль-Рифата . Соответственно, с позиции турецкой стороны, Москва взяла на себя невыполнимые обязательства по курдам, как и Анкара по Идлибу. Кроме того, данная территория может использоваться в новых Российско-Турецких договоренностях, касательно обмена турецкой зоны «Источник мира» на территорию Идлиба. Схожие обмены уже происходили между сторонами, например, когда территории юго-востока «Большого Идлиба» обменивались на курдский Африн.
Возможность договоренностей между Россией и Турцией по обмену территорий Джебель аз-Завия в Идлибе взамен на наступление Вооруженных сил Турецкой Республики и СНА на позиции Сирийских демократических сил (СДС) в Манбидже и Телль-Рифате активно обсуждалась осенью 2021 г. Характерно, что обе стороны намеренно нагнетали ситуацию перед проведением переговоров. После встречи В.В. Путина и Р.Т. Эрдогана в Москве эскалация ситуации прекратилась, а лидеры двух стран согласились сохранить статус-кво в Идлибе и на подконтрольных СДС территориях.
Соответственно, сложившаяся ситуация в Идлибе после военной операции весной 2020 г. является краткосрочной даже в условиях сирийского конфликта, имея под собой основу для силового решения ситуации. Важно уточнить, что дополнительный протокол марта 2020 г. и Сочинский меморандум 2019 г. не оставляют пространства для маневра ни для Москвы, ни для Анкары, создавая предпосылку, что идлибский кейс будет решаться вместе с курдским. По-видимому, на нынешнем этапе и Россия и Турция согласились сохранять тактический статус-кво в регионе, с периодическим нагнетанием ситуации для собственных конъюнктурных целей.
Процессы внутри «малого Идлиба»
Нельзя оставить без освещения внутреннюю ситуацию в Идлибе. Большая часть территорий подконтрольна Сирийскому правительству спасения, которое подчинено «Хайат Тахрир аш-Шам» (ХТШ), остальная же часть подконтрольна Сирийской Национальной Армии (СНА) и различным радикальным группировкам. Подписание мартовского соглашения между Россией и Турцией также определило внутренний ход событий в Идлибе. Со стороны ХТШ начался процесс подавления революционных фракций. Весной 2020 г. усилились операции по ликвидации и переподчинению иностранных группировок со стороны ХТШ. Так, «Катиба Таухид валь-Джихад»*, батальон, объединяющий боевиков из Средней Азии, был частично переподчинен и частично ликвидирован силами ХТШ. Похожая ситуация произошла с группировками, созданными выходцами с Северного Кавказа, «Джундулла» и «Джунд аш-Шам»* летом-осенью 2021 г., которые после столкновений с ХТШ были вынуждены расформироваться, а личный состав был вынужден влиться в состав шариатских патрулей, подконтрольных ХТШ. Говоря об иностранных боевиках на территории Идлиба, важно упомянуть ликвидацию главаря «Имарат Кавказ»* Абдуллу Цумада на территории провинции и его последующую дискредитацию, в ходе которой он был обвинен в сотрудничестве с российской разведкой. Схожей дискредитации и обвинениях в работе на органы безопасности стали подвергаться главари боевых формирований из СНГ на территории Идлиба, что показывает общую тенденцию к снижению роли иностранных боевиков со стороны ХТШ.
Кроме этого, важно отметить борьбу ХТШ с более радикальными элементами. Данная борьба вылилась в вооруженное столкновение между «Хайат Тахрир аш-Шам» и оперативным штабом «И будьте стойкими», который консолидируется вокруг нового правопреемника «аль-Каиды»* в Сирии - «Хурас ад-Дин» (ХаД). Важно напомнить, что «Джебхат ан-Нусра»* после ребрендинга летом 2016 г. в «Джебхат Фатх аш-Шам» разорвала связи с «Каидат аль-Джихад», а уже в январе 2017 г. образовала вокруг себя «Хайат Тахрир аш-Шам». Новым правопреемником «аль-Каиды» в Сирии стала группировка ХаД, которая была сформирована из бывших полевых командиров ХТШ. Формальными причинами противоборства между группировками стала жесткая политика ХТШ и аресты членов штаба «И будьте стойкими», а неформальным поводом – общее недовольство политикой ХТШ. В результате боевых действий сопротивление ХаД было подавлено силами ХТШ. Как итог, ХТШ постановило, что запрещают создавать какой-либо оперативный штаб, группировку или отряд под предлогом сведения счетов, а для «военной работы» существует оперативный штаб «Явная победа» / «Аль-Фатх аль-Мубин», тем самым запрещая создавать иные неподконтрольные оперативные штабы.
Процессы связанные, как с силовым роспуском группировок иностранных боевиков, так и со снижением влияния или вовсе ликвидацией радикальных и недоговороспособных формирований со стороны ХТШ, демонстрирует тренд на получение «Хайат Тахрир аш-Шам» монополии с целью замкнуть на себе как внешние связи и помощь, так и выступать от их имени на площадках по мирному урегулированию.
Позиция Турции, касательно «Хайат Тахрир аш-Шам», неоднозначна. С одной стороны, Анкара признает ХТШ террористической организацией. С другой – Турецкая Республика рассматривает ХТШ как основную силу, способную контролировать ситуацию в Идлибе. С помощью «Хайат Тахрир аш-Шам» Анкара пытается вытеснить из региона радикальные и связанные с аль-Каидой группировки, как «Хурас ад-Дин». Кроме того, можем наблюдать процесс некой легитимации ХТШ. Со стороны Анкары активно проводится политика по дерадикализации имиджа группировки в глазах общественности. Преимущественно, данная политика направлена на западную аудиторию. Продвигается нарратив, в котором ХТШ является исключительно внутрисирийской группировкой, не несущей угрозы внешним странам, тем-более западным. В качестве основной задачи провозглашается борьба исключительно с режимом Б. Асада. Все это может свидетельствовать об еще одном тренде в Идлибе – процессе легитимации ХТШ, в условиях которого Сирийское правительство спасения сможет стать признанной некоторыми странами политической силой.
Вероятность новой эскалации
Немаловажно определить и дальнейшую эскалацию неразрешенного конфликта. «Краеугольным камнем» нынешнего состояния Идлибского конфликта является невыполнение со стороны Турции положения о создании коридора безопасности шириной 6 км к северу и 6 км к югу вдоль трассы М4. Говоря о южной территории данного участка, то создание там зоны безопасности невозможно без силового вмешательства. Это доказывается тем, что 6-км зона, к югу от трассы, полностью отрежет район, который контролируется ХТШ, что, соответственно, и предполагает военную операцию.
Подводя итог, стоит сказать, что более чем за год после мартовских договоренностей, нельзя выявить положительные тенденции, которые бы вели к выходу из сложившейся ситуации в Идлибе. Более того, кризисные моменты не уходили с повестки дня. В связи с этим, скорее всего, вероятна новая эскалация, а значит, и новые российско-турецкие договоренности для его решения.
* Организация запрещена в РФ.
Впервые опубликовано в " Поляков Д.С.Основные направления развития ситуации в сирийском Идлибе после военной операции «Рассвет над Идлибом 2»(2020 г.)//Перспективы процессов дестабилизации на Ближнем Востоке, в Северной Африке, в Сахеле и на Африканском Роге: материалы конференции. — М.: Московская редакция издательства «Учитель», 2021. - 152 с."
Сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН
Блог: Блог Дмитрия Полякова
Рейтинг: 0