Россия и её соседи на фоне глобальной неопределённости

Начало лета 2025 года оказалось не самым спокойным для Евразии и российской политики в этом огромном регионе. Военно-политический кризис вокруг Ирана, в случае дальнейшей эскалации, мог существенно повлиять на потенциал сотрудничества и положение в сфере международной безопасности. Не становятся проще отношения России с дружественной Арменией – участницей Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Недоразумения в отношениях России и Азербайджана являются, само собой, совершенно несопоставимыми по масштабу с кризисом на Ближнем Востоке. Однако также указывают на то, что южная часть евразийского пространства находится в состоянии поиска своего места в международной политике.

Затянувшийся военно-политический кризис в отношениях России и Запада, а также общая неопределённость в мировой экономике и политике создают условия, в которых соседи Москвы сталкиваются как с возможностями, так и с серьёзными вызовами. Складывается впечатление, что южный периметр России пришёл в движение, результатом которого может стать изменение конфигурации отношений на этом важном для нас пространстве. Символом того, что именно Россия занимает здесь центральное место и может принимать решения, которые становятся для других основанием по-новому взглянуть на свою стратегию, стало в начале июля 2025 года признание Москвой Афганистана, где в 2021 году пришло к власти движение «Талибан».

Евразия, самый большой и важный регион планеты, остаётся в центре международной политики и одновременно продолжает быть объектом внимания со стороны периферийных держав, включая США, – самое сильное из них в военном и экономическом отношении государство. Тем более что на западной оконечности Евразии существует территориальный анклав так называемого «коллективного Запада», цели и приоритеты которого отличаются от практически всех других стран региона. А на Ближнем Востоке, помимо самих по себе сложнейших отношений между региональными державами, присутствует фактор Израиля, также выстраивающего свою внешнюю политику с опорой на американское присутствие.

Перед Россией не стоит задача удержать соседей в сфере своего влияния или обеспечить там себе привилегированное политическое и экономическое положение. Однако важно, чтобы в будущем объективная зависимость соседей от России в разных областях развития и безопасности не шла во вред собственно российским интересам. О том, можно ли преодолеть устоявшуюся модель взаимодействия, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор Валдайского клуба.

Начало лета 2025 года оказалось не самым спокойным для Евразии и российской политики в этом огромном регионе. Военно-политический кризис вокруг Ирана, в случае дальнейшей эскалации, мог существенно повлиять на потенциал сотрудничества и положение в сфере международной безопасности. Не становятся проще отношения России с дружественной Арменией – участницей Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Недоразумения в отношениях России и Азербайджана являются, само собой, совершенно несопоставимыми по масштабу с кризисом на Ближнем Востоке. Однако также указывают на то, что южная часть евразийского пространства находится в состоянии поиска своего места в международной политике.

Затянувшийся военно-политический кризис в отношениях России и Запада, а также общая неопределённость в мировой экономике и политике создают условия, в которых соседи Москвы сталкиваются как с возможностями, так и с серьёзными вызовами. Складывается впечатление, что южный периметр России пришёл в движение, результатом которого может стать изменение конфигурации отношений на этом важном для нас пространстве. Символом того, что именно Россия занимает здесь центральное место и может принимать решения, которые становятся для других основанием по-новому взглянуть на свою стратегию, стало в начале июля 2025 года признание Москвой Афганистана, где в 2021 году пришло к власти движение «Талибан».

Евразия, самый большой и важный регион планеты, остаётся в центре международной политики и одновременно продолжает быть объектом внимания со стороны периферийных держав, включая США, – самое сильное из них в военном и экономическом отношении государство. Тем более что на западной оконечности Евразии существует территориальный анклав так называемого «коллективного Запада», цели и приоритеты которого отличаются от практически всех других стран региона. А на Ближнем Востоке, помимо самих по себе сложнейших отношений между региональными державами, присутствует фактор Израиля, также выстраивающего свою внешнюю политику с опорой на американское присутствие.

Это значит, что положение в сфере безопасности в Евразии в значительной мере находится под влиянием сил, для которых оно представляет интерес именно в контексте их дипломатического взаимодействия как с крупнейшими евразийскими государствами – Россией, Китаем и Индией, так и с меньшими по масштабу державами вроде Ирана, Саудовской Аравии или Пакистана. Так, например, усилия Израиля и стоящих за ним США по дальнейшему ослаблению Ирана действительно отвечают важным интересам этих стран: для первого это вопрос выживания, а для второго – глобальной борьбы против Москвы и Пекина.

Очевидно, что если современная иранская государственность окажется уязвимой перед лицом внешнего давления и внутренних трудностей, то это существенно увеличит вероятность распространения хаоса на пространстве Центральной Азии. Последнее, в свою очередь, создаст проблемы России и Китаю, что является, естественно, стратегическим приоритетом США в любых условиях.

Тем более что страны – соседи России в Закавказье и Центральной Азии действительно находятся сейчас в состоянии поиска наиболее устойчивых механизмов выживания и развития в условиях, когда традиционные ориентиры становятся значительно менее надёжными. По мере дальнейшего становления их политико-экономических систем накапливаются новые внутренние проблемы, часто обусловленные достижениями в деле интеграции в мировую экономику. Практически все они уже являются состоявшимися государствами со стабильно функционирующими политическими системами и самостоятельной внешней политикой. Более того, в Центральной Азии, например, мы наблюдаем в последние годы процесс поступательного сотрудничества пяти стран региона, которое может в будущем привести к получению ими дополнительной субъектности в международных делах. Россия этот формат всецело поддерживает и видит в нём перспективный фактор повышения устойчивости всего региона к внешним вызовам и угрозам, а также способности его государств самостоятельно решать целый ряд важных задач.

Вместе с тем нельзя игнорировать то, что уже в ближайшей перспективе соседи России на Юге столкнутся с новыми вызовами.

Во-первых, страны Закавказья будут в той или иной мере уязвимы для угроз, исходящих от своего окружения. Сложно сейчас сказать, насколько продолжительным окажется конфликт Израиля с его соседями и какие новые формы он будет принимать. Но мало сомнений в том, что благодаря этому весь Ближний Восток останется неспокойной частью Большой Евразии. Не настолько предсказуемой, как этого бы хотелось, останется и внешняя политика Турции, приобретающая иногда авантюристический характер.

Во-вторых, отдельные страны, включая Азербайджан или Казахстан, могут столкнуться с проблемой нестабильности на глобальном рынке энергоресурсов. Сейчас львиная доля их доходов приходится именно на экспорт нефти и газа. Если этот источник будет сокращаться в результате падения цен или исчерпания резервов, можно ожидать в двух странах внутренних потрясений.

В-третьих, страны Центральной Азии столкнутся, по всей вероятности, с проблемой изменения климата и недостатка воды. Пока она не является драматически острой. Однако в сочетании с демографическим ростом может стать таковой уже в ближайшее десятилетие.

И наконец, нерешённой остаётся проблема общего негативного влияния со стороны всё менее стабильной мировой политики и экономики. Но если крупные государства располагают резервами для сохранения устойчивости, то средние по размерам страны этим похвастаться могут не всегда. Национальные правительства соседей России понимают остроту вероятных вызовов и уже сейчас энергично готовятся к их отражению. Отчасти это также становится причиной необходимости дискуссии о том, как должны развиваться отношения между ними и Россией. Которая остаётся для практически всех своих соседей в центре внимания.

Ведь стратегически отношения между Россией и её соседями из числа бывших республик СССР определяются двумя основными факторами, вступающими между собой в сложные и противоречивые отношения. Первый – Россия, в силу своих географических масштабов, обеспеченности ресурсами, экономического потенциала и военно-политического могущества, остаётся важнейшим центром притяжения на всём так называемом постсоветском пространстве. Второй – само по себе это пространство как цивилизационная целостность постепенно размывается под воздействием процессов становления и развития суверенной государственности народов, входивших на определённом историческом этапе в состав Российской империи и СССР.

Однако необходимым является то, чтобы в будущем объективная зависимость соседей от России в разных областях развития и безопасности не шла во вред собственно российским интересам. Это значит, что для нас не имеет фундаментального значения характер политических режимов в странах-соседях. Было бы стратегически рискованно позволить возникнуть ситуации, когда они решают свои проблемы развития и безопасности, включая внутриполитические последствия этих проблем, за счёт России, не предоставляя ничего взамен.

Решение этой задачи может, как представляется, объединять в себе включение сотрудничества России со странами-соседями в более широкий контекст евразийского совместного развития и, с другой стороны, последовательную и достаточно твёрдую стратегию обеспечения в первую очередь российских интересов. Такой подход в одинаковой степени распространяется на все три региональных направления – среднеазиатское, закавказское и восточноевропейское – политики России в отношениях со странами-соседями. Но его практическая реализация может осложняться устоявшейся моделью взаимодействия, серьёзный пересмотр которой выглядит пока как слишком решительный шаг в неопределённое будущее.