Кризис отношений: поиск путей к восстановлению партнерства между Курдистаном и Ираком в контексте энергетической зависимости

Споры между федеральным правительством и Курдистаном давно вышли за рамки курдского вопроса, превратившись в испытание для основ иракской государственности. Политический тупик усугубляется непреодолимыми противоречиями между двумя ведущими партиями региона — Демократической партией Курдистана (ДПК) и Патриотическим союзом Курдистана (ПСК), которые не могут прийти к согласию по вопросу выбора спикера парламента или создания нового правительства. Параллельно развивается масштабный конфликт с Багдадом вокруг нефтегазовых контрактов, заключенных Эрбилем с американскими компаниями WesternZagros и HKN Energy. Багдад объявил соглашения недействительными, утверждая, что прямые контакты между американскими компаниями и региональным правительством Курдистана без участия федерального правительства противоречат конституции.

Нормализация отношений между Багдадом и Эрбилем требует подлинной политической воли, направленной на конструктивное взаимодействие при строгом соблюдении конституционных норм и приоритете гражданских прав над сиюминутными финансовыми расчетами. Подлинная государственность строится на фундаменте открытого диалога, равноправия и справедливости, а не через дискриминацию отдельных групп или применение карательных мер. Если политика представляет собой искусство достижения возможного, то, несмотря на все имеющиеся трудности, даже в нынешних сложных условиях существует перспектива построения нового Ирака, в котором арабы не будут восприниматься как наследники власти, а курдские граждане — как исполнители указаний.

Напряженные отношения между Багдадом и Эрбилем занимают центральное место в текущих конфликтах иракской политической сцены. Их сотрудничество началось в 2005 г., когда курдские лидеры согласились участвовать в строительстве нового Ирака, надеясь, что конституция и федеративная система защитят их права, за которые они долго боролись.

Однако со временем эти ожидания столкнулись с политическими реалиями, первые признаки чего проявились в в 2007 г., когда Багдад отказался утвердить федеральный закон о нефти и газе. Данная инициатива, предусмотренная статьями 111 и 112 конституции Ирака, была нацелена на регулирование взаимодействия между национальным правительством и нефтедобывающими провинциями, включая регион Курдистан. С тех пор нефть стала не просто ресурсом, а ключевым источником конфликтов, где переплелись политические, юридические и финансовые интересы.

Кризис обострился в 2014 г., когда Багдад прекратил выделять Курдистану финансирование, обвинив Эрбиль в сокрытии нефтяных доходов от государственной компании SOMO. Кульминацией противостояния стал референдум о независимости Курдистана в 2017 г., который отразил разочарование курдов в переговорах с Багдадом. В ответ иракское правительство силой вернуло контроль над Киркуком, полностью остановило бюджетные выплаты и ввело жесткие меры, ударившие по простым гражданам.

Барзани в Вашингтоне: что дальше?

Несмотря на периодические попытки диалога, напряженность между Эрбилем и Багдадом сохраняется. Премьер-министр правительства Иракского Курдистана Масрур Барзани с момента вступления в должность прилагал усилия для преодоления изоляционистских настроений. Его последней инициативой стала поездка в Вашингтон в мае 2025 г., где он подписал два инвестиционных контракта с американскими компаниями WesternZagros и HKN Energy для развития газовой инфраструктуры Курдистана, что позволит укрепить всю энергетическую систему Ирака.

Однако сразу после его возвращения 21 мая 2025 г. иракское Министерство финансов неожиданно объявило о приостановке выплат зарплат госслужащим региона. Этот шаг, явно политически мотивированный и рассчитанный на давление, поставил под вопрос целесообразность новых энергетических проектов. Чрезмерны ли теперь инвестиции в местный газ? Почему политическая игра с использованием зарплат сотен тысяч работников продолжается?

Эта ситуация вновь поднимает ключевые вопросы: как курды, сыгравшие ключевую роль в свержении режима Саддама Хусейна к 2003 г., начали восприниматься как противники после 2005 г.? И почему часть иракской элиты продолжает видеть в отношениях с Курдистаном не партнерство, а поле для силового доминирования?

Доверие граждан к государству!

Споры между федеральным правительством и Курдистаном давно вышли за рамки курдского вопроса, превратившись в испытание для основ иракской государственности. Согласно статье 115 Конституции, в сферах, не отнесенных к исключительным полномочиям центра, приоритет имеют региональные законы. Кроме того, статья 112 закрепляет право нефтедобывающих провинций участвовать в управлении ресурсами. Это означает, что любое принятое решение должно носить инклюзивный и национальный характер, а не ограничиваться только регионом Курдистан.

Подобно тому, как работники в Иракском Курдистане нередко остаются без зарплаты, гарантированной Конституцией, жители региона сегодня страдают от последствий борьбы, к которой их никто не призывал. В то же время доверие граждан к государству продолжает ослабевать с каждым новым кризисом.

Курдистан: правовые битвы на двух фронтах

Правительство Иракского Курдистана столкнулось с комплексным кризисом, сочетающим внутренние политические разногласия и острый конфликт с федеральным центром по вопросу управления энергоресурсами. В настоящее время Федеральный верховный суд Ирака рассматривает иск оппозиционной партии «Движение нового поколения» о роспуске курдского парламента, что вызвано нарушением 120-дневного конституционного срока формирования правительства после выборов октября 2024 г. Политический тупик усугубляется непреодолимыми противоречиями между двумя ведущими партиями региона — Демократической партией Курдистана (ДПК) и Патриотическим союзом Курдистана (ПСК), которые не могут прийти к согласию по вопросу выбора спикера парламента или создания нового правительства.

Параллельно развивается масштабный конфликт с Багдадом вокруг нефтегазовых контрактов, заключенных Эрбилем с американскими компаниями WesternZagros и HKN Energy. Федеральное правительство, ссылаясь на статью 112 Конституции Ирака, настаивает на незаконности этих соглашений, заключенных без участия центральных властей, что отразилось в подаче иска против Курдистана. Этот спор уже привел к блокировке нефтяного экспорта через турецкий порт Джейхан, что наносит существенный урон экономике автономного региона. Ситуация осложняется международным контекстом, поскольку Вашингтон заинтересован в курдской нефти как альтернативе иранским поставкам, в то время как Багдад пытается сохранить баланс в отношениях с США и Ираном.

Несмотря на давление, оказываемое администрацией Дональда Трампа, судебный иск стал последним барьером на пути к возобновлению поставок нефти по трубопроводам через Ирак и Турцию, которые были приостановлены с марта 2023 г. Багдад объявил соглашения недействительными, утверждая, что прямые контакты между американскими компаниями и региональным правительством Курдистана без участия федерального правительства противоречат конституции.

Между данным спором и конфликтом между США и Ираном существует определенная связь. Любое сокращение поставок иранской нефти, которое Вашингтон пообещал свести к нулю в рамках кампании по «максимальному давлению» на Тегеран, будет в какой-то степени компенсировано быстрым восстановлением экспорта из региона Иракского Курдистана. Ирак, союзник как США, так и Ирана, проявляет осторожность в отношении участия в стратегии Д. Трампа по оказанию давления на Тегеран.

***

Нормализация отношений между Багдадом и Эрбилем требует подлинной политической воли, направленной на конструктивное взаимодействие при строгом соблюдении конституционных норм и приоритете гражданских прав над сиюминутными финансовыми расчетами. Подлинная государственность строится на фундаменте открытого диалога, равноправия и справедливости, а не через дискриминацию отдельных групп или применение карательных мер. Если политика представляет собой искусство достижения возможного, то, несмотря на все имеющиеся трудности, даже в нынешних сложных условиях существует перспектива построения нового Ирака, в котором арабы не будут восприниматься как наследники власти, а курдские граждане — как исполнители указаний.