Корейский полуостров – стало немного жарче

20 августа 2015 года было зафиксировано очередное обострение ситуации на Корейском полуострове. Указанное событие имеет весьма важную предысторию. Во-первых, оно случилось на фоне совместных военных учений Южной Кореи и США, в которых принимает участие от 50 до 80 тыс. чел. Северная Корея традиционно воспринимает эти учения как репетицию вторжения и требует их отмены, в то время как Южная заявляет, что проводить любые учения на своей территории – ее суверенное право. Следует, однако, учитывать, что размах этих учений действительно очень велик, и с учетом того, что на них отрабатываются наступательные действия, опасения Северной Кореи небезосновательны. Поэтому каждый раз в преддверии военных учений градус напряженности на Корейском полуострове повышается.

20 августа 2015 года было зафиксировано очередное обострение ситуации на Корейском полуострове. Указанное событие имеет весьма важную предысторию. Во-первых, оно случилось на фоне совместных военных учений Южной Кореи и США, в которых принимает участие от 50 до 80 тыс. чел. Северная Корея традиционно воспринимает эти учения как репетицию вторжения и требует их отмены, в то время как Южная заявляет, что проводить любые учения на своей территории – ее суверенное право. Следует, однако, учитывать, что размах этих учений действительно очень велик, и с учетом того, что на них отрабатываются наступательные действия, опасения Северной Кореи небезосновательны. Поэтому каждый раз в преддверии военных учений градус напряженности на Корейском полуострове повышается.

В 2015 г. это совпало с определенным наступлением консервативных сил в Южной Корее, где в правящей партии продолжается борьба между сторонниками нынешнего президента Пак Кын Хе (более умеренной и менее проамериканской, чем ее считают левые) и сторонниками более жесткого курса, которого придерживался, в частности, экс-президент Ли Мён Бак. Консерваторам удалось поставить своего кандидата на пост премьер-министра, и хотя их попытка ограничить полномочия президента с помощью изменения Закона о Национальном собрании потерпела неудачу, определенное закручивание гаек произошло.

В этой обстановке 4 августа 2015 г. в Демилитаризованной зоне (ДМЗ) на границе между Севером и Югом происходит взрыв, жертвами которого становятся двое патрульных военнослужащих Южной Кореи. Поначалу (видимо, по результатам осмотра на месте) представители местного военного командования заявили о непричастности КНДР к этому инциденту. Однако неделю спустя руководитель следственной комиссии озвучил новую точку зрения: КНДР виновата, это была северокорейская мина, которую тайно поставили диверсанты, и ее куски предъявлены в качестве доказательства. Ранее куски мины не были обнаружены. Возможно, дело здесь в том, что пострадавшие в результате стали пожизненными инвалидами. Кроме того, оказалось, что эти патрульные не имели миноискателя. В такой ситуации могло показаться, что провокация КНДР – гораздо лучшее объяснение инцидента, чем армейское разгильдяйство.

КНДР признали виновной, и в ответ на эти «действия» было принято решение начать пропаганду на Север через репродукторы на ДМЗ. Нашелся подходящий повод, хотя КНДР неоднократно заявляла, что в случае интенсификации антисеверокорейской пропаганды она будет открывать огонь, а южане в ответ на это говорили, что в случае северокорейского огня по репродукторам или воздушным шарам с листовками, они будут стрелять по открывшим огонь.

Именно это и произошло. Северяне, как утверждается, повредили один репродуктор. Южане открыли ответный огонь, но ни человеческих жертв, ни дальнейшего продолжения эта перестрелка не вызвала. Это достаточно важно.

Продолжение инцидента тоже было ожидаемым. Южане начали эвакуацию гражданского населения из приграничной зоны и привели бы свои войска на ДМЗ в полную боевую готовность, если бы это не было сделано еще раньше – 10 августа 2015 г. Представители руководств двух стран обменялись воинственными заявлениями, а президент Пак Кын Хе провела срочное заседание Совета национальной безопасности.

Очевидно, что инцидент повысил градус напряженности на полуострове, но вероятность перерастания его в более острый конфликт остается под вопросом. В военном руководстве Республики Кореи и силовых структурах много военных, полагающих, что если бы политики не мешали им, они бы уничтожили северокорейский режим меньше, чем за неделю, особенно если речь идет о превентивном ударе. Однако пока эти настроения сдерживаются центральной властью, а их носитель – бывший министр обороны Ким Кван Чжин – получил повышение, заняв пост руководителя Совета национальной безопасности без права отдавать прямые приказы войскам. Определенным сдерживающим фактором выступают и США, которые пока не хотели бы инициировать дополнительный конфликт, предполагающий прямую вовлеченность Вашингтона согласно Договору о взаимной обороне.

Что касается официальной российской позиции, то она вполне взвешена и логична: Москва выражает, с одной стороны, обеспокоенность самим фактом инцидента, а с другой – надежду на то, что обе стороны воздержатся от дальнейшей эскалации конфликта.