Блог Валентина Волощака

Как меняются вооруженные силы Республики Корея

25 июня 2018
Распечатать

Комплексные реформы нынешней либеральной администрации Республики Корея, пришедшей на смену почти десятилетнему господству консервативных сил, не обошли стороной и вооруженные силы государства: в первые месяцы после вступления в должность президентом Мун Джэином была провозглашена «Военная реформа 2.0». Несмотря на то, что обсуждение проекта реформы ведется уже около года, и окончательный вариант плана по ней будет представлен не ранее июля 2018 г. [1], по ряду объявлений уполномоченных ведомств уже сейчас можно воссоздать общую картину будущих преобразований в военной сфере.

skoreaarm.jpg

AP Photo/Ahn Young-joon

Так, министерство обороны РК предлагает пять общих направлений военной реформы[2]:

  1. Совершенствование мер по противодействию и реагированию на ядерную угрозу со стороны КНДР (развитие «трехосной системы реагирования»: KAMD, Kill Chain, KMPR);
  2. Реорганизация вооруженных сил (формирование объединенного командования и передача оперативного контроля ВС РК в военное время);
  3. Повышение эффективности и прозрачности процесса управления ВС (увеличение количества женщин-военнослужащих, сокращение срока службы, сокращение высшего офицерского состава, повышение роли гражданских структур в управлении ВС, обеспечение политического нейтралитета ВС);
  4. Стимулирование бизнеса в сфере оборонной промышленности (совершенствование системы приобретения вооружений, поддержка конкуренции в ВПК, повышение научно-исследовательского потенциала компаний);
  5. Развитие культуры военной службы (реформирование судебной системы ВС, повышение уровня благосостояния солдат, улучшение качества медицинских услуг).

Часть этих инициатив, конечно, не нова и даже традиционна для современной военной политики Южной Кореи. Несмотря на потепление межкорейских отношений, большая часть южан не сомневается в необходимости укреплять военный потенциал страны в противовес ракетно-ядерному развитию КНДР. В этой связи одним из главных приоритетов военного строительства остается развитие системы противоракетной обороны KAMD (англ. Korean Air & Missile Defense) и программ превентивного и ответного ударов Kill Chain и KMPR (англ. Кorea Massive Punishment and Retaliation). При всей полемике об эффективности этих систем, на них тратится довольно много средств. Затраты на развитие «трехосной системы» и связанных с ней технологий, составят около 4 млрд долларов в 2018 г., что на 14,5% больше, чем в предыдущий год и составляет чуть более 10% от всего оборонного бюджета [3].

Сомнения вызывают нарушенное Муном обещание не допустить развертывание новых батарей THAAD и неоднозначная реакция корейцев на идею вывода военного контингента США из РК – пока что сложно говорить о том, что корейский истеблишмент готов к полной военной самостоятельности государства

Другим ожидаемым направлением реформы является передача Южной Корее оперативного контроля над собственными вооруженными силами в военное время. По условиям Согласованного протокола 1954 г., подписанного президентом РК Ли Сынманом и президентом США Д. Эйзенхауэром, управление южнокорейской армией в случае войны берет на себя американский генералитет до тех пор, пока это не перестанет удовлетворять интересам обеих сторон. Идея возвращения Корее права командования продвигалась президентом Но Мухёном и нашла продолжение в политическом курсе Мун Джэина, вознамерившегося поставить в этом деле точку (администрации Ли Мёнбака и Пак Кынхе переносили решение на более поздние сроки). «Дорожная карта», разработанная Министерством обороны во исполнение инициативы Муна, предполагает передачу оперативного контроля РК до конца 2018 г [4]. Подобные сроки кажутся чересчур оптимистичными, поскольку решение этого вопроса, как правило, ассоциируется с завершением разработки системы ПРО KAMD, что произойдет не ранее 2020–2022 гг. Кроме этого, сомнения вызывают нарушенное Муном обещание не допустить развертывание новых батарей американской системы ПРО THAAD в Корее осенью 2017 г. и неоднозначная реакция корейцев на циркулирующую идею вывода военного контингента США из РК – пока что сложно говорить о том, что корейский истеблишмент готов к полной военной самостоятельности государства. Однако текущая разрядка напряженности на полуострове все же может положительно сказаться на возможности возврата оперативного контроля до конца президентского срока Муна.

Достаточно активно обсуждаются преобразования, которые затронут внутреннюю структуру и социальные и правовые реалии ВС. В первую очередь, поставлена цель общего сокращения численности военнослужащих – с нынешних 620 тыс. до 500 тыс. человек. Вместе с этим предлагается сократить срок службы с 21 месяца до 18. Обе инициативы берут начало в военной реформе Но Мухёна, стремившегося создать небольшую технологичную армию со сбалансированной межродовой структурой и гражданским управлением [5]. Мун Джэин пытается завершить ряд начинаний Но Мухёна, однако сегодня появляется (или, скорее, становится еще более актуальной) и другая причина для сокращения личного состава – «демографическая яма» начала 2000-х гг. В Южной Корее на протяжении нескольких десятков лет наблюдается снижение уровня рождаемости, и на года рождения призывников ближайших лет приходится очередной спад: с 2000 по 2002 гг. рождаемость понизилась с 13 до 10 на 1000 чел. и продолжает падать до настоящего момента [6]. Такой процесс не может не повлиять на структуру и численный состав ВС. По словам министра обороны РК Сон Ёнму, сокращение численности будет компенсировано переводом в боевые подразделения военных, занимающихся административной, образовательной и логистической работой, а их прежние функции перейдут к гражданским служащим [7]. Сокращение срока службы также выглядит логичным ответом на современные демографические вызовы.

В этой связи ожидается и снижение численности высшего офицерского состава. Сейчас в ВС насчитывается около 430 генералов, и при сохранении этого уровня к 2020 г. на 10 тыс. солдат будет приходиться 7,6 генералов (для сравнения, в ВС США этот показатель равен 5). Еще при Ли Мёнбаке было инициировано сокращение 60 высших офицеров (около 15%), а в плане военной реформы 2014–2030 администрации Пак Кынхе их количество снизилось до 40 [8]. Мун Джэин рассчитывает освободить от своих должностей около 70–80 генералов за счет реорганизации структуры ВС: на 2018 г. запланировано слияние 1-й и 3-й полевых армий сухопутных сил РК и образование единого Штаба сухопутных операций. Преобразования коснутся и Объединенного военного командования США-РК (англ. ROK/U.S. Combined Forces Command), главой которого является американский генерал (также занимающий пост командующего американский военным контингентом в Корее, англ. United States Forces Korea), а первым заместителем ­– генерал ВС РК. Предполагается переподчинение американского военачальника корейскому, в чем, собственно, и будет состоять передача РК оперативного контроля ВС, если Сеул и Вашингтон смогут договориться по этому вопросу.

Что касается рядового состава, то при сокращении общей численности военнослужащих его привилегии и социальные гарантии значительно расширятся. Реформа направлена на решение одной из актуальных проблем – низкого уровня заработной платы среди рядовых. Фактически многие солдаты-срочники получают около ¼ от минимального размера оплаты труда, который составляет около 1,57 млн вон. Начиная с 2018 г., месячный заработок сержантов (кор. 병장) повысится с 216 тыс. вон до 407,5 тыс. Таким образом, размер денежного довольствия для рядовых достиг уровня 30% от МРОТ, что стало первым шагом к повышению этого показателя до 50% к 2022 г [9]. При этом повышенные зарплаты остального рядового состава не дотягивают до отметки 30%: младший сержант (상병) – 366,2 тыс. вместо прежних 195 тыс., ефрейтор (일병) – 331,3 тыс. вместо 176,4 тыс., рядовой (이병) – 306,1 тыс. вместо 163 тыс [10]. В целом Министерство обороны прилагает усилия по созданию комфортной среды не только для несения службы, но и для дальнейшей адаптации военнослужащих в обществе, разрабатывая различные программы по трудоустройству прошедших срочную службу в ВС, поддерживая возможности солдат поступать в вузы после окончания службы и т.д.

Реформа затронет также и систему военных судов. Здесь предлагается их реорганизация и частичная передача дел под юрисдикцию гражданских судов. Генеральный директор Департамента по правовым вопросам Министерства обороны РК Но Сучхоль в своем интервью отметил, что с учетом специфики конкретных случаев в качестве судов первой инстанции могут выступить гражданские суды, а на национальном уровне будет насчитываться 31 военный суд, распределенный по пяти округам с подчинением министру обороны [11]. Планируется упразднение гарнизонных прокуратур (на уровне дивизий) и выделение особого комитета по кадровым делам, а также передача функции расследования преступлений от военной полиции новому независимому органу. Подобные меры позволят создать сбалансированную систему сдержек и противовесов между прокуратурой, судами и военной полицией, ограничить степень вмешательства командующих на деятельность прокуроров, и в целом повысить беспристрастность и прозрачность военного судопроизводства.

Принятие на вооружение новой техники соответствует общему смыслу реформы – создать компактные современные ВС, в которых основную роль играют не численность личного состава и наступательной техники, а передовые технологии, профессиональный подход к ведению боевых действий и сбалансированная система управления
Однако тенденция к военно-техническому совершенствованию и наращиванию вооружений, по всей видимости, будет сохраняться, невзирая на стремления к «либерализации» ВС и общественную поддержку нормализации отношений с КНДР. РК, в первую очередь, развивает свой флот: в мае 2018 г. был спущен на воду универсальный десантный корабль-вертолетоносец «Марадо», который станет вторым из трех УДК класса «Токдо» после введения в эксплуатацию в 2020 г. Для ВМС активно закупаются и сами вертолеты – с начала года Управлением по приобретению военных технологий (англ. Defense Acquisition Program Administration) был объявлен ряд тендеров для иностранных компаний на поставку вертолетов морского патрулирования, которые будут предназначены в том числе и для отслеживания ракетных подлодок (ПЛРБ). В числе других крупных новинок флота – танкодесантные корабли класса «Чхонванбон» «Ильчхульбон» и «Ноджокбон», первый из которых уже вошел в состав ВМФ РК, а принятие на вооружение второго ожидается в ноябре. Развивается и подводный флот страны: в мае 2018 г. была введена в строй очередная подлодка класса «Сон Вониль», седьмая из девяти проекта KSS-II, а также возобновились обсуждения проекта строительства атомной подводной лодки (вероятно, в качестве ответа на развитие Северной Кореей программы БРПЛ семейства «Пуккыксон»). РК совместно с зарубежными компаниями занимается разработками перспективных военных технологий, таких как беспилотные летательные аппараты и современные радиолокационные станции. В числе последних можно выделить проект Saab и LIG Nex1 по созданию РЛС с активной фазированной антенной решеткой для истребителя KFX.

Конечно, развивающийся политический диалог на полуострове оказывает влияние на военно-политическую обстановку – КНДР сделала ряд уступок по ракетно-ядерной программе, а США и РК договорились о приостановлении совместных военных учений. При этом нельзя сказать, что наращивание военного потенциала Сеулом происходит вопреки мирным инициативам, поскольку принятие на вооружение новой техники вполне соответствует общему смыслу реформы – создать компактные современные ВС, в которых основную роль играют не численность личного состава и наступательной техники, а передовые технологии, профессиональный подход к ведению боевых действий и сбалансированная система управления.

1. Talk of Peace Stalls Korea's Defense Reform Drive // Korea Herald. 07.06.2018

2. 국방개혁 2.0 추진 방향 // 대한민국 국방부 = Направления «Военной реформы 2.0» // Министерство обороны Республики Корея

3. Paek Jae Ok. Structure and Priorities of the 2018 ROK Defense Budget // ROK Defense Policy Newsletter. 21.01.2018. №171. P. 2

4. Yeo Jun-suk. South Korea Implements Plan for Early OPCON Transfer: Lawmaker // Korea Herald. 29.09.2017

5. Chun In-bum. Korean Defense Reform: History and Challenges // Brookings Institution. 31.10.2017

6. ROK Birth Rate // World Bank

7.맹수열. 국방개혁 2.0 꼭 완수해 강한 군대 건설 // 국방일보. 13.02.2018 = Мэн Суёль. «Военная реформа 2.0» построит завершенную и сильную армию // Кукпан ильбо. 13.02.2018

8. 김귀근. 국방부, 장군 70∼80여명 감축 추진…"고강도 국방개혁 차원" // 연합뉴스. 31.12.2017. = Ким Квигын. Министерство обороны предлагает сократить 70-80 генералов: реформа по усилению ВС // Йонхап. 31.12.2017

9. Paek Jae Ok. Op. cit. P. 3

10. 김철환. 병장 월급 40만5700원… 여군 보직 제한 폐지 // 국방일보. 02.01.2018 = Ким Чхольхван. Повышение зарплаты сержантов до 405,7 тыс. вон и отмена лимита женщин-военнослужащих // Кукпан ильбо. 02.01.2018

11. 맹수열. 군 기강 확립·장병 인권 보장, 동시 구현이 핵심// 국방일보. 12.03.2018 = Мэн Суёль. Цель – укрепить дисциплину и в то же время защитить права солдат // Кукпан ильбо. 12.03.2018

Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся