Наемничество – хорошо забытое старое

Интервью

В любом обществе существует 10-15% людей, желающих принимать активное участие в военных действиях. Они хотят воевать, стремятся к подвигам, славе, военным действиям – такова природа человека. Возникает законный вопрос: какие действия государство и общество должны предпринимать в отношении таких людей? Сейчас именно конфликты позволяют частично решить эту проблему: они предоставляют возможности для «самореализации» наемников. Своим мнением на этот счет поделился Алексей Фененко, к.и.н., ведущий научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН.

Интервью

В любом обществе существует 10-15% людей, желающих принимать активное участие в военных действиях. Они хотят воевать, стремятся к подвигам, славе, военным действиям – такова природа человека. Возникает законный вопрос: какие действия государство и общество должны предпринимать в отношении таких людей? Сейчас именно конфликты позволяют частично решить эту проблему: они предоставляют возможности для «самореализации» наемников. Своим мнением на этот счет поделился Алексей Фененко, к.и.н., ведущий научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН.

Алексей Валериевич, насколько в современном мире эффективен такой инструмент, как наемничество? Возможно ли применение этого опыта в российских реалиях?

На мой взгляд, современный мир в чем-то вернулся назад, в XVI век. Мы постепенно отходим от общевоинской повинности и возвращаемся к ситуации, когда короли нанимали себе армии. Профессиональная армия – это армия наемников. То есть снова, как и в XVI–XVII веках, лидеры ведущих стран делают ставку на небольшие когорты вооруженных профессионалов, которые должны решать узкопрофессиональные задачи. Вернулись времена, когда утверждалось, что армия должна быть небольшой, предельно профессиональной, эффективной и слабо связанной с остальным населением.

Если же говорить о конфликтах в Афганистане, Африке, Сирии, то здесь, на мой взгляд, ситуация иная. Обычно нам говорят, что отъезд туда наемников – это катастрофа для России, для Соединенных Штатов. Попытаюсь доказать, что это не так. Дело в том, что в любом обществе существует 10–15% людей, которые хотят принимать активное участие в боевых действиях. Они хотят воевать, стремятся к подвигам, славе, военным действиям – такова природа человека. Возникает законный вопрос: куда обществу и государству девать таких людей? Именно конфликты позволяют отчасти решать эту проблему. Ни в одной стране мира не предпринимается реальных мер против выезда наемников. Об этом говорят уже 30 или 40 лет, но никто ничего не хочет с этим делать. Подозреваю, что лидеры государств рады были бы избавиться от этой части населения.

Фото: Алексей Фененко

Напомню, что с конца 1970-х годов в Советском Союзе возник переизбыток подобных людей. Ситуация обострилась после Афганистана, когда к нам стало возвращаться огромное количество людей, подготовленных к профессиональной войне в горах. Отсюда пошла огромная криминализация страны. Представьте, раньше милиция более или менее хорошо ловила преступников, теперь появляются преступники, с которыми не в силах справиться даже целый отряд милиционеров. Такие люди шли в армию, в профессиональный спорт, кто-то – в криминал. А куда еще ему в мирное время девать свои навыки профессионального убийцы? Кстати, та же самая проблема была в Соединенных Штатах после войны во Вьетнаме. Таким образом, это не сугубо российская проблема. Франция столкнулась с ней после Алжирской войны и конфликтов в Африке конца 1950-х годов. Проблему переизбытка насилия в обществе нужно было как-то решать. Эти силы выплеснулись в распад Советского Союза и в конфликты в регионах (Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах, Чечня и др.). Теперь, я подозреваю, с помощью наемничества, перенесения этих конфликтов в Афганистан, в Африку и другие точки планеты наши общества относительно эффективно решают эту задачу. Мы просто отправляем туда этих людей, которые не нужны с точки зрения среднестатистического законопослушного гражданина. Если оставить их у себя, то мы снова будем получать революции и военные конфликты.

С Вашей точки зрения, институт наемничества должен существовать отдельно от армии или же армия должна быть наемной сама по себе?

Дело в том, что как только армия стала наемной, высокопрофессиональной, сразу же отпала потребность в массовой мобилизации населения. Это мировой опыт, который с опозданием приходит в нашу страну. Что такое реформа российской армии, о которой мы говорим с 1991 г.? Это, в частности, уход от общей воинской повинности. Отсюда возникают две проблемы. Первая: куда девать профессионалов, когда они больше не нужны? Ничем другим они заниматься не могут и не приспособлены к мирной жизни. Есть опасность, что они вольются в криминальную среду или присоединятся к экстремистским движениям, и мы получим вооруженные экстремистские отряды в развитых государствах. Наемничество позволяет решить эту проблему.

В свое время историк Иоахим Фест в книге о Гитлере написал: «Гитлер пришел к власти потому, что в обществе было много офицеров, проигравших войну». Я думаю, что конфликты поддерживаются, в том числе, и развитыми государствами для того, чтобы куда-то сбывать этих людей. Это было всегда, это не новость современного мира, раньше это можно было делать в рамках колониальной политики. Сегодня уже нет ни колониальной политики, ни крупных межгосударственных войн, мощные вооруженные армии нужны в меньшей степени, чем раньше, хотя конфликты остаются.

Фото: defenseimagery.mil
Французский иностранный легион,
Саудовская Аравия, 1992

Если все действительно так, Вам не кажется, что западное или российское общество, посылая «ненужных людей», наемников в те точки, где это необходимо, тем самым переносит свои проблемы и дестабилизацию в другие точки мира?

Да, это так. Развитые государства мало волнует, что происходит в Африке, Сирии, Афганистане. Обратите внимание на интересный момент: эти конфликты преподносят чуть ли не как угрозу человечеству, но проходят десятилетия, а никакой угрозы в действительности нет. Сколько войн за последние десять лет произошло в Африке? Войны в Либерии, Конголезская война и другие… Кто у нас их помнит, кто изучает? Но нам выгодно отправлять в подобные конфликты таких людей. То же самое с Сирией. Я полагаю, что в результате конфликта эта страна, как и Ливия, может превратиться во второй Афганистан. Это будет вечная проблема, туда вечно будут уезжать наемники и до бесконечности воевать друг с другом. Это то, что мы уже наблюдаем в Афганистане. По сути, мы имеем территорию, на которой война ведется на протяжении тридцати лет.

У меня есть опасения, что региональные конфликты типа афганского или сирийского в ближайшие двадцать лет приведут к крупному международному перевороту (я говорю сейчас не об Африке, а именно о конфликтах в мусульманском мире). Думаю, что наша цивилизация может прибегнуть к некой форме геноцида. Обратите внимание на саму постановку вопроса: что нам делать с обществами, которые из поколения в поколение рождают террористов? Что бы мы ни делали, какие бы деньги мы туда ни вкладывали, они все равно растят террористов. При этом я напомню, что в отличие от Второй мировой войны геноцид становится технически возможным благодаря наличию оружия массового поражения и, прежде всего, нейтронного оружия. Это идеальное оружие для совершения геноцида. Раньше это было сделать очень тяжело – надо было строить концентрационные лагеря, лагеря смерти, еще какие-то подобные заведения. По документальным свидетельствам, в 1943 г. Гиммлер издал секретную директиву о необходимости уничтожения всех сотрудников концлагерей после проведения геноцида, так же, как и их жертв. Мотивировка проста: пережив такое, они уже больше никогда не смогут быть нормальными гражданами нормального общества. Вот так и здесь. Теперь нам этого делать не нужно, достаточно применить некое количество оружия массового поражения для уничтожения зла на корню. И это уже будет совершенно другая цивилизация, если мы к этому прибегнем. Я подозреваю, что некоторые региональные конфликты могут завершиться именно таким образом, и вижу в этом большую опасность.