Официальный визит президента Египта Абдель Фаттаха ас-Сиси – первый после его избрания зарубежный визит за пределы арабского мира – и итоги его переговоров с президентом Владимиром Путиным убедительно продемонстрировали, как тесно связаны между собой, казалось бы, разнородные кризисы, поразившие государства Ближнего Востока, Украину, отношения между Россией и Западом. Так, намеченное бурное развитие сотрудничества в сфере сельского хозяйства поможет России в преодолении возможных негативных последствий введенного ей эмбарго на поставки сельхозпродукции из государств Европы и Северной Америки, а Египту – в решении сложнейших для него проблем развития и выхода из кризиса. Как стало известно, Египет готов уже в ближайшее время еще на 30% увеличить поставки сельхозпродукции в Россию (они уже увеличились в этом году на 30%), которая сегодня составляет 90% российского импорта из этой страны. При этом Россия, которая в этом году собирает рекордный урожай зерна (примерно 100 млн. тонн), останется его крупнейшим поставщиком для Египта, обеспечивая порядка 40% его потребления в Египте. Объем внешнеторгового оборота, составляющий около 3 млрд. долл., должен вырасти двукратно.
Для аналитиков не осталось не замеченной готовность российского руководства обеспечить для египетских товаров упрощенный, фактически преференционный режим допуска египетских товаров на российский рынок, в этом ключе на переговорах обсуждалась возможность создания египетского логистического центра на Черноморском побережье России (пока неясно где). По словам главы российского Министерства сельского хозяйства Николая Федорова, быстрое увеличение поставок ряда сельхозтоваров из Египта поможет на 40-50% покрыть дефицит товаров этой номенклатуры, который может образоваться из-за введенного Москвой эмбарго.
Не менее значима в этом контексте возможность подключения Египта к торгово-интеграционным схемам России с ее ближайшими союзниками. Как сообщил по завершению переговоров 12 августа глава российского государства: «Достигнута важная договоренность о налаживании взаимодействия между Египтом и Таможенным союзом России, Белоруссии и Казахстана. Сейчас мы изучаем возможность создания зоны свободной торговли». По некоторым данным, вопрос может быть решен уже в ближайшем будущем.
Два аспекта достигнутых лидерами двух стран договоренностей имеют стратегический характер. Это расширение военно-технического сотрудничества (детали новой сделки пока не разглашаются), и создание российской промышленной зоны в Египте, которая станет частью амбициозного проекта создания нового Суэцкого канала. Возможность российских инвестиций в такие египетские проекты еще несколько недель назад никто и не предполагал.
Показательно при этом, что в результате обсуждения международных, в первую очередь – региональных проблем оценка позиций сторон была осторожной: было зафиксировано, что они «во многом совпадают». Так, в отношении событий в Газе руководители двух государств единодушно высказались за прекращение насилия. Пока не известно, стоят ли за этим какие либо конкретные договоренности, которые привели бы к совместным дипломатическим действиям.
Аналитики отмечают, что в позициях Египта и России в отношении последних событий в Газе есть достаточно серьезные расхождения. Во-первых, в отличие от Египта, равно как США, Евросоюза и Израиля, Москва по прежнему не относит ХАМАС к числу террористических организаций. Это дает ей возможность в большей мере сохранять потенциал широкого посредничества и, похоже, Кремль не намерен сжигать мосты в контактах с ХАМАС. Учитывается и то, что ХАМАС сохраняет контроль над Газой, и Израилю, прямо или косвенно, приходится вступать с движением в переговорный контакт. Да и на Западном берегу поддержка движения после страшного кровопролития и разрушений в Газе только выросла. Во-вторых, Москва всегда выступала против блокады сектора Газа, блокады, в которой Египет участвует вместе с Израилем. Что же касается Египта, то в последние два года, как отмечает в статье в газете «Аль-Хаят» Амр Адли, из-за ухудшившейся ситуации с безопасностью египетская армия осуществляет стратегию систематического разрушения туннелей между Газой и северным Синаем, которые при Мубараке (и уже тем более при Мурси) не трогала.
Нужно учесть еще одно обстоятельство. В самом начале военного противостояния официальная Москва избегала одностороннего осуждения какой либо из сторон за насилие, считая неприемлемыми как обстрелы боевиками ХАМАС территории Израиля, так и ответные израильские удары по Газе и призывая к миру. Такая позиция, которая была занята с учетом – среди прочих факторов – уже идущего сближения с Египтом, тогда находила поддержку в российском общественном мнении. Однако по мере того, как жертвами израильского вооруженного насилия становились сотни мирных жителей Газы, в общественном мнении России явно начался поворот в сторону безусловного осуждения Израиля. Приведу в этой связи для сравнения результаты проведенного на днях опроса общественного мнения в Великобритании. Даже там 52% процента опрошенных полагают, что Израиль действовал непропорционально, отвечая на ракетный обстрел ХАМАС воздушными ударами по сектору Газа [There 52% of voters believe Israel acted disproportionately when it responded to the firing of rockets by Hamas by launching air strikes against the Gaza Strip], и лишь 19% считают, что ответ был пропорциональным.
Не имея результатов подобных опросов в России, но, учитывая антиизраильские настроения среди 20-миллионного мусульманского населения страны, традиционные симпатии россиян к палестинцам, а также возникающее у многих из них сравнение действий Израиля с осуждаемыми здесь карательными акциями Киева в восточной Украине, можно предположить, что аналогичная цифра в России была бы намного выше, чем в Великобритании. Знакомство с российскими социальными сетями подтверждает это заключение.
Можно также предполагать, что в процессе переговоров не были идентичными позиции сторон по Сирии и по Ираку. Но одно несомненно: и Россия, и Египет в равной степени заинтересованы в поражении террористов-джихадистов из ИГИЛ, хотя Каиру в определении своего политического курса приходится учитывать позицию своего важнейшего донора и союзника в непримиримой борьбе с «Братьями-мусульманами» – Саудовской Аравии. Кстати, в российском экспертном сообществе популярна «версия заговора», согласно которой королевство причастно к созданию ИГИЛ. Как пишет Станислав Иванов (в пока не опубликованной статье, переданной мне автором): «Создатели и спонсоры ИГИЛ (Саудовская Аравия, Катар, Турция) не отказываются от своих планов и видов на боевиков-джихадистов как на передовой отряд радикальных суннитских группировок в регионе. Да и Вашингтон предпочел бы лишь подтолкнуть ИГИЛ на соседний театр военных действий – в Сирию – для более активной борьбы с режимом Башара Асада».
Так это или не так, но, как на условиях анонимности сообщил хорошо информированный высокопоставленный саудовский источник «Аль-Монитора», среди населения королевства весьма велики симпатии к ИГИЛ. Настолько велики, что власти будто бы опасаются, что в случае боевого столкновения подразделений саудовской армии с боевиками ИГИЛ определенная часть военнослужащих может перейти на их сторону.
Москву, как и Каир, устраивает то, что Америка наносит удары по их общему врагу – джихадистам на севере Ирака, хотя покончить с этим злом с помощью бомбардировок вряд ли возможно. Однако с учетом драматической утраты взаимного доверия в российско-американских отношениях в России не очень верят в альтруистические мотивы администрации Обамы и склонны объснять его решение геополитическими интересами, связанными, в первую очередь, с нефтяными богатствами севера Ирака. Как пиcал 10 августа Роберт Фиск, производство нефти в Иракском Курдистане достигнет 250 тысяч баррелей в день «в следующем году – конечно, если ребят из халифата удастся удерживать в стороне, – а это означает, по Рейтеру, что если Курдистан станет настоящей стороной, а не кусочком Ирака, то он войдет в десятку самых богатых нефтью стран мира. Что, естественно, стоит защищать. Но разве хоть кто-нибудь сказал об этом?»
Россия, конечно же, твердо стоит за сохранение единства Ирака. Но русских кое-что очень сближает с курдами. Те любят говорить, что у курдов нет друзей, кроме гор. У русских – кроме их армии и флота.
Источник: Al Monitor
