Экономическое развитие России: сейчас речь идет о тактике

Центр стратегических разработок, который возглавляет бывший министр финансов Алексей Кудрин, опубликовал доклад о реализации "Стратегии-2020" - принятой в 2011-12 годах концепции долгосрочного социально-экономического развития России.

Планировалось, что реализация "Стратегии-2020" качественно изменит российскую экономику и общество к концу этого десятилетия. Опрошенные Центром эксперты, правда, сошлись на том, что в лучшем случае "Стратегию" удалось выполнить на треть. Что помешало?

Михаил Смотряев: Наверняка существуют и более точные способы количественного измерения успешности той или иной программы. Но меня больше интересует, почему результат оказался таким скромным?

По большей части эксперты, которых опрашивал Центр стратегических разработок, ссылались на то, что реальный смысл реформ в процессе их осуществления утрачивался, они осуществлялись избыточно формально. Своего рода эффект итальянской забастовки. Настолько формально, что даже приводили к противоположному результату.

А из того, что удалось достичь, немалое количество, как, например, вступление России в ВТО, было заложено задолго до того, как стратегия эта была задумана и разработана, и в целом к достижениям именно "Стратегии-2020" не относится. Это справедливая оценка? Чиновники действительно оказались нерадивые, неграмотные, задачи, может быть, не очень верно сформулированы? Если так, то эти задачи, технологического свойства, новое поколение чиновников может легко решить?

Андрей Кортунов: Я думаю, в вашем вопросе уже содержится ответ. Здесь причины значительно более глубокие.

Во-первых, "Стратегия-2020" предполагала бюджетный маневр - предполагалось существенно увеличить расходы на образование, здравоохранение, другие сферы. При этом за счет сокращения, хотя бы временного, роста оборонных расходов.

Мы знаем, что этого не произошло, и это было одной из причин, по которой Кудрин ушел в отставку. Были обстоятельства, заложенные в самом начале выполнения этой программы.

Конечно, повлияли и внешние перемены. Тогда не было ни падения цен на нефть, ни санкций, ни общего обострения геополитической обстановки. Это тоже сказалось на частичном невыполнении отдельных положений этой стратегии.

К тому же не вполне ясен статус этой программы. Она никогда не утверждалась в качестве официальной стратегии развития страны, поэтому отношение к ней было соответствующее.

М.С.: Тем более что это не единственный подобного рода план, о котором известно только то, что он существует, кем-то прочитан, и, кажется, содержащиеся в нем положения приняты к сведению.

Но Центр стратегических разработок, которым руководит Алексей Кудрин, сейчас готовит очередной стратегический документ, и вроде бы как сам президент поручил им этим заняться.

Меня интересуют не столько те положения, содержавшиеся в "Стратегии-2020", как и в том документе, который сейчас испекается где-то в глубине Центра стратегических разработок, сколько колоссальный дисбаланс между тем, что предлагают эксперты, и тем, что делается - или не делается - на уровне исполнения. Это не первый набор благопожеланий в новейшей российской истории, но когда дело доходит до осуществления заложенных туда положений…

Вы уже упомянули про предполагаемые военные расходы. Предполагалось, что мы хотя бы не будем их наращивать, но не вышло, и так у нас всегда. И в этой связи где гарантии, что следующий совет экспертного сообщества, как бы он ни назывался и даже если он будет в той или иной форме утвержден президентом, как майские указы, где гарантия, что его будут выполнять?

А.К.: Были примеры относительно успешного выполнения отдельных положений отдельных проектов. Можно сослаться на документ, который мы условно называем "Стратегией Грефа".

В начале 2000-х годов был проведен целый ряд важных реформ. Достаточно сослаться на плоское налогообложение. Это следует считать успехом реализации тех стратегических документов, которые обсуждались на раннем этапе первого президентства Владимира Путина.

Но, что касается стратегий современных, то надо говорить о выполнении, или неполном выполнении, или невыполнении майских указов. Хотя и здесь, наверное, любая оценка будет достаточно субъективной. Как считать, по какому курсу, в каком контексте.

И можно опять сослаться на существенно изменившиеся внешние условия. Наши руководители неоднократно говорили и продолжают говорить о том, что целый ряд факторов зависит от внешних сил, поэтому мы вынуждены корректировать свою стратегию в соответствии с меняющейся внешней средой.

Мне кажется, что стратегия, которая разрабатывается в ЦСР - речь идет не о келейно готовящемся документе. Я сам немножко тоже вовлечен в эту работу и могу сказать, что здесь работает большая группа экспертов из разных организаций - из академических институтов, из университетской среды, и довольно гласно и интересно идет обсуждение различных аспектов этой стратегии. Но это будет не единственный вариант развития России, который будет предложен для ознакомления президенту.

Мы знаем, что параллельно идет работа в Столыпинском клубе, и там иные представления о том, как надо выстраивать стратегию развития России.

Возможно, что и это не последний вариант, который посмотрит президент. Пока что мы можем говорить лишь о наборе идей, насколько те или иные из этих идей будут использованы, об этом пока говорить рано.

М.С.: А будет ли? Политическая ситуация в стране не носит уже характер открытолиберальный, да вряд ли когда-нибудь и носила. С другой стороны, имея в виду бюрократический пласт, его размеры и степень проникновения, как у любой развитой бюрократии, сложно предполагать, что спущенные сверху указы будут выполняться только потому, что они спущены с самого верха?

А.К.: Есть хорошие определения бюрократии - она должна быть политически нейтральной, компетентной, и еще там есть несколько критериев. К сожалению, наша бюрократия практически ни одному из этих критериев не соответствует.

Есть разные люди, я не хочу никого обвинять, но можно согласиться с тем, что качество государственного управления в России находится не на очень высоком уровне и есть над чем работать.

Насколько эта задача реальна сейчас, когда бюрократия укоренилась и превратилась если не в класс, то серьезную социальную прослойку, сказать трудно. Может быть, был какой-то изъян "Стратегии-2020", которая затрагивала преимущественно экономические вопросы, не затрагивая вопросов социальных и политических. Почти не затрагивая. Были какие-то разделы гражданского общества, но они не были явно там основными.

Видимо, реализовывать программы стратегического характера в сфере экономики без какого-то целеполагания в социальной сфере, политической сфере вряд ли возможно.

М.С.: Возникает вопрос: не имеет ли смысл в новых стратегических разработках на эту тему поменять местами лошадь и телегу. И сначала вынести вперед контролирующие функции общества, от которых пойдет все остальное (есть такая школа мысли). Или оставить как есть, гражданское общество приложится, да и нужды в нем особой нет. А как распределять нефтяные доходы, если они вдруг появятся, это задача для специалистов.

Понятно, что вообразить мгновенное развитие гражданского общества в России невозможно. Но настанет ли момент, когда не только эксперты экономического толка, но и политики в ближайших с тем, главным кабинетом в Кремле, осознают, что определенный элемент гражданского участия в жизни государства должен быть?

А.К.: На этот вопрос мне ответить сложно. Я подозреваю, хотя не могу этого доказать, что для многих людей, которые сегодня причастны к власти в России, перед глазами постоянно встает кошмар горбачевской перестройки.

Когда, в силу целого ряда обстоятельств, политическое развитие общества пошло быстрее экономических реформ. Когда гласность оказалась едва ли не единственным серьезным достижением перестройки, когда власть потеряла контроль над политическими, социальными, а, в конечном счете и над экономическими процессами в обществе. И все закончилось декабрем 1991 года.

Для многих людей, которые сегодня имеют отношение к управлению Россией, эта логика - телега впереди лошади или лошадь впереди телеги - определяется этими воспоминаниями. Как долго это будет, я не знаю.

Существует представление о том, что главное - это экономика, распределение нефтяных ресурсов, мобилизация каких-то возможностей на ключевых направлениях. А вот политические, гражданские вопросы - это от лукавого. И здесь недалеко и до Болотной.

М.С.: Протесты на Болотной не носили ярко выраженного экономического характера. Будет ли новый общественный договор между российской властью и российским народом? Будет ли он включать экономические параметры чуть шире, чем просто колбаса на прилавках, как было в сытые двухтысячные?

А.К.: Сегодня российская власть не имеет никаких экономических ресурсов положить что-то на чашу весов нового общественного договора.

Нужно помнить, что в первое десятилетие двухтысячных годов, до кризиса 2008 года, были постоянно растущие нефтяные цены. Только от роста нефтяных цен Россия получила 20 с лишним триллиона долларов. Россия как страна, больше половины получил бюджет.

В первые годы еще увеличили добычу нефти, до разгрома ЮКОСа. Тогда у власти были деньги на ту колбасу, которую получало российское население в обмен на отказ от политических реформ.

Сегодня у Кремля денег нет, и бюджетная стратегия на ближайшие три года говорит, что номинальные расходы бюджета будут заморожены, а с учетом инфляции они будут обесцениваться. Поэтому в чем может состоять общественный договор, не очень понятно.

Пару лет он держался на крымской эйфории, на враждебном окружении, но, судя по последним социологическим опросам, это тоже сходит на нет. Нельзя постоянно поддерживать, как на допинге, население на таком... В принципе можно, конечно. Гитлеровская Германия показывает, что и более длительной срок может поддерживаться такое состояние. Но власть понимает, что и в этом направлении двигаться опасно.

Так что в чем может состоять общественный договор, пока не очень понятно. Мы достаточно инерционно выходим из состояния общественный договор-2. Мы вам Крым, а вы нам поддержку. Поддержка обернулась падением уровня жизни на 15%.

Что дальше? Повысить уровень жизни для бюджетников - нет денег в бюджете для повышения уровня жизни. Экономика не растет, и средние зарплаты по экономике не растут. Что такого власть может предложить, пока непонятно. Ключевой вопрос, сколько протянется эта инерция.

М.С.: России не привыкать жить в состоянии осажденной крепости, во всяком случае в том, что касается лозунгов. Но известно, что это может затянуться на десятилетия, но в пределах одного поколения эта ситуация изменится.

Надежда на то, что или новая программа, которую ЦСР кует, окажется в этом плане более содержательной и, главное, будет принята к исполнению, или что нефть опять подорожает, на что надежда есть, но не очень большая. Ваш прогноз по ситуации в тех рамках, которые я только что задал?

А.К.: Сейчас говорить о стратегии сложно. Скорее, сейчас речь идет о тактике. Мне кажется, что главная цель, которая ставится властью, - обеспечить убедительные перевыборы президента Путина в 18 году, а потом уже, в зависимости от складывающейся ситуации, в том числе цен на нефть, определиться со стратегией реформ на следующий политический цикл.

Источник: BBC