Распечатать
Оценить статью
(Голосов: 1, Рейтинг: 5)
 (1 голос)
Поделиться статьей
Всеволод Шимов

Эксперт Центра изучения перспектив интеграции (ЦИПИ)

На фоне громких новостей о блокировке на Украине российских социальных сетей малозамеченной осталась информация о запрете курсирования по украинским железным дорогам вагонов российской «Федеральной грузовой компании». Транспортное сообщение между Украиной и Россией после событий 2014 г. стремительно деградирует. Между странами прекращено прямое авиасообщение, а пассажирские перевозки по железной дороге сведены к минимуму. Новые шаги Киева грозят полностью остановить транзит российских грузов через территорию Украины.

В долгосрочной перспективе транзитно-инфраструктурные войны вряд ли принесут выгоду их участникам. Ведь по большому счету это войны с самой географией, победа в которых дается дорогой ценой и может оказаться пирровой.

Огромные средства вкладываются в строительство дорогих обходных морских трубопроводов и мостов при наличии намного более удобных и коротких сухопутных маршрутов, которые оказываются заблокированными исключительно по политическим причинам.

Географически тяготея к России, страны Балтии стремятся порвать с ней все возможные связи и встроиться в намного менее выгодную для них экономическую и энергетическую конфигурацию ЕС, в рамках которого они остаются полуизолированной периферией.

Украина, со своей стороны, рискует практически полностью выпасть из отношений Россия–Европа, превратившись из стратегического транзитного узла в тупик всех дорог.

Но и сама Россия, уходя из бывших республик СССР ставит себя в конечном счете в намного более уязвимое и проигрышное положение, превращаясь из геополитического ядра северной Евразии в одного из игроков на периферии ЕС.


Виктория Иванченко:
Украина: контакта нет

На фоне громких новостей о блокировке на Украине российских социальных сетей малозамеченной осталась информация о запрете курсирования по украинским железным дорогам вагонов российской «Федеральной грузовой компании». Транспортное сообщение между Украиной и Россией после событий 2014 г. стремительно деградирует. Между странами прекращено прямое авиасообщение, а пассажирские перевозки по железной дороге сведены к минимуму. Новые шаги Киева грозят полностью остановить транзит российских грузов через территорию Украины.

Впрочем, происходящее в российско-украинских сообщениях далеко не уникально и отражает общую тенденцию хаотизации и разрушения ранее единой транспортной и транзитной инфраструктуры на постсоветском пространстве. Одновременно идут попытки выстраивания альтернативной инфраструктуры, которая бы переориентировала сегменты бывшего СССР на внешние геополитические и экономические центры, в первую очередь ЕС.

Транспортная и энергетическая инфраструктура, сформировавшаяся во времена СССР, замыкала экономику бывших союзных республик, а также стран Восточной Европы на Россию. Естественная географическая связность в сочетании с политической мощью социалистического блока способствовала складыванию на севере Евразии целостного в инфраструктурном отношении пространства.

Ситуация в корне поменялась с распадом СССР и соцлагеря, когда эта инфраструктурная связность начала многих тяготить. В ослаблении инфраструктурного единства оказались заинтересованы как правящие режимы новых независимых государств и бывших социалистических стран, стремившихся к укреплению собственного суверенитета в пику «московскому империализму», так и Европейский союз, который втянул в орбиту своего влияния практически весь бывший соцлагерь, при этом и в политическом, и в инфраструктурном отношении оставаясь лоскутным одеялом.

Стремясь преодолеть внутреннюю рыхлость и инфраструктурную раздробленность, ЕС негативно воспринимает привязку своих восточных членов к России. Накладываясь на восточноевропейские антироссийские фобии, это оборачивается долгосрочной политикой по ослаблению инфраструктурных связей Восточной Европы с Россией и северной Евразией в целом.

Помимо обеспечения своей внутренней связности, ЕС стремится выстроить на постсоветском пространстве инфраструктуру, обслуживающую европейские интересы. Это предполагает дальнейшее размывание замкнутых на России транспортных и энергетических связей и переориентацию основных экономических потоков на европейские рынки. В целом роль обслуживающей периферии, которая отводится постсоветской Евразии в этой «европоцентричной» архитектуре, не предполагает какой-либо внутренней цельности и централизованности пространства бывшего СССР. Напротив, это подразумевает максимальную раздробленность и разобщенность политических и экономических игроков, борющихся за эксклюзивную благосклонность европейского «сюзерена».

В частности, ЕС стремится к диверсификации поставок на европейские рынки энергетического сырья из бывшего СССР, стараясь усилить позиции нероссийских поставщиков и развивать маршруты доставки в обход России — такие, как Южный газовый коридор, который обеспечит поставки газа из Каспийского региона (и в перспективе Центральной Азии) через Закавказье и Турцию в обход территории России.

Впрочем, инфраструктурной дезинтеграции бывшего СССР немало способствуют и действия самой России, которая также проводит политику «отвязывания» от бывших союзников и сателлитов по СССР и социалистическому лагерю. Строительство Северного и, в перспективе, Южного и Турецкого потоков, призванных устранить фактор нестабильных и непредсказуемых стран-транзитеров, развитие новых портов (Усть-Луга, Высоцк) на Финском заливе, которые должны стать для России новым «окном в Европу» вместо прибалтийских портов – наглядные элементы этой политики. Помимо транспортно-энергетической инфраструктуры также идет процесс демонтажа технологических и производственных цепочек, связывающих Россию с этими государствами, что уже привело к схлопыванию целых отраслей в Прибалтике; сейчас этот процесс переживает Украина.

События 2014 г. на Украине придали этим процессам новый импульс. Так, на волне получивших второе дыхание антироссийских фобий активировался процесс выхода государств Балтии из БРЭЛЛ — единой энергосистемы, связывающей Прибалтику с Россией и Беларусью: к 2025 г. предполагается окончательное переключение на энергетические системы Скандинавии и Центральной Европы. Российско-украинские же отношения переживают настоящий коллапс. Россия активно заменяет экономическое сотрудничество с украинскими производителями производствами на собственной территории, а также строит транспортные обходы – не только знаменитый Керченский мост, но и куда менее известный железнодорожный обход Журавка–Миллерово. Очевидно, будут продолжены попытки минимизировать транзитную роль Украины посредством реализации проектов Северный поток-2 и Южный/Турецкий поток, а также переключение остатков украинского транзита на Беларусь, которая в связях Россия-ЕС может на какое-то время оказаться в роли почти транзитного монополиста.

Однако в долгосрочной перспективе транзитно-инфраструктурные войны вряд ли принесут выгоду их участникам. Ведь по большому счету это войны с самой географией, победа в которых дается дорогой ценой и может оказаться пирровой. Огромные средства вкладываются в строительство дорогих обходных морских трубопроводов и мостов при наличии намного более удобных и коротких сухопутных маршрутов, которые оказываются заблокированными исключительно по политическим причинам. Географически тяготея к России, страны Балтии стремятся порвать с ней все возможные связи и встроиться в намного менее выгодную для них экономическую и энергетическую конфигурацию ЕС, в рамках которого они остаются полуизолированной периферией. Украина, со своей стороны, рискует практически полностью выпасть из отношений Россия–Европа, превратившись из стратегического транзитного узла в тупик всех дорог. Но и сама Россия, уходя из бывших республик СССР ставит себя в конечном счете в намного более уязвимое и проигрышное положение, превращаясь из геополитического ядра северной Евразии в одного из игроков на периферии ЕС.

Оценить статью
(Голосов: 1, Рейтинг: 5)
 (1 голос)
Поделиться статьей
Бизнесу
Исследователям
Учащимся