Распечатать
Оценить статью
(Нет голосов)
 (0 голосов)
Поделиться статьей

Интервью

По традиции главной задачей образования считается оказание помощи людям в обретении личной независимости. Однако в эпоху глобализации и экономики, основанной на знаниях, цели и функции образования меняются. Д-р Эжени Самьер, профессор Отделения администрирования и управления Британского университета в Дубае, поделилась своим видением тенденций развития высшего образования в меняющемся мире, главным образом, на Ближнем Востоке и в странах Персидского залива.

Интервью

По традиции главной задачей образования считается оказание помощи людям в обретении личной независимости. Однако в эпоху глобализации и экономики, основанной на знаниях, цели и функции образования меняются. Д-р Эжени Самьер, профессор Отделения администрирования и управления Британского университета в Дубае, поделилась своим видением тенденций развития высшего образования в меняющемся мире, главным образом, на Ближнем Востоке и в странах Персидского залива.

Что представляет собой образование в современном мире – «коммерческий продукт» или «передачу опыта»?

В традиционном виде образование призвано выполнять несколько функций. Первая – помогать людям в обретении личной независимости, в том числе через индивидуальное развитие. Вторая – содействовать их гражданскому становлению и формированию политической, культурной и социальной системы, частью которой они являются. Третья функция – готовить людей к экономической деятельности, включая получение ими профессионально-технического и высшего образования. Для многих оно является средством обретения навыков критического восприятия действительности, которые позволяют критически оценивать социально-политическую систему с целью ее изменения и реформирования. Ярким примером может служить проблематика гендерного и расового равенства, которая во многом вышла из университетских стен.

Это одна сторона образования, которая давно и хорошо известна. Но есть и другая сторона, которая стала более явно проявляться начиная с 1980-х годов, особенно на Западе. На образование стали смотреть как на продукт, предназначенный для продажи потребителю, и, по мнению некоторых критиков, это неотъемлемая часть процесса модернизации. Я с этим не совсем согласна, поскольку считаю модернизацию чрезвычайно сложным явлением, которое помимо обновления и экономического развития несет в себе мощный заряд критического мышления. Я вижу в модернизации скорее комплекс противоборствующих сил, находящихся в диалектической взаимосвязи.

Глобализация в сфере образования идет семимильными шагами. Что плохого и что хорошего, с Вашей точки зрения, она несет высшему образованию?

Фото: www.thenational.ae
Эжени Самьер - профессор
Британского Университета в Дубае

Глобализация дает очень многое, например, мобильность. По всему миру перемещается масса людей – студенты, преподаватели и многие другие, связанные с образованием. Я сама много раз была свидетелем того, как глобализация позволяет сделать образование интернациональным, более многогранным и более широким, особенно в западных странах. Само по себе образование и программы уже не столь этноцентричны. Вопрос не праздный. В академических кругах США, Великобритании, Канады и Австралии давно идет острая дискуссия о том, что эти страны в значительной степени изолированы от условий жизни в остальном мире. А глобализация обеспечивает интернационализацию, равно как и диалог между различными частями земного шара. Именно в этом я вижу положительный момент.

Негативная сторона глобализации становится очевидной, если взглянуть на нее как на чисто экономическое явление в рамках более широкого процесса интернационализации. Как экономический феномен, глобализацию продвигали в значительной мере под эгидой неолиберализма (именно поэтому я упомянула 1980-е годы, поскольку в 1979–1980 гг. в ряде стран Запада преобладали более консервативные настроения). Пришедшая на волне неолиберализма глобализация предполагает новый подход к управлению государством и, в частности, перевод госсектора на рыночные рельсы. В связи с этим образование рассматривается как продукт, который можно экспортировать в другие части света, в том числе в развивающиеся страны, поскольку они представляются подходящими рынками для его сбыта.

Второй отрицательный момент, на мой взгляд, связан с переходом университетов на корпоративную модель управления. Университет становится частью образовательной отрасли, что в корне меняет роль и взаимосвязи этого института образования. Например, ректоры и проректоры все больше напоминают директоров предприятий. Еще один ключевой момент, который обсуждается в специальной литературе, – преподаватели превращаются в наемных работников образовательной отрасли и образовательной корпорации, тогда как студенты выступают в роли потребителей. Это привносит в дискуссию весьма значимые компоненты, а именно – отчуждение и экономический рынок. Дело в том, что преподавательский состав все больше отчуждается от собственных интеллектуальных достижений.

Еще одна проблема мне видится в том, что знание само по себе стандартизируется и «упаковывается для доставки». Оно перестает быть событием в отношениях между людьми, элементом социальной конструкции с критической составляющей, феноменом со сложными перспективами. Таким образом, характер знания полностью меняется.

Есть и четвертый негативный момент. Глобализацию можно рассматривать как новую форму империализма, в рамках которой колонии покупают продукцию западного развитого мира. Это – интеллектуальный империализм рыночного типа, который очень похож на империализм XIX века, когда метрополии выкачивали из колоний природные ресурсы, а затем продавали им изделия, изготовленные на основе переработки этих ресурсов.

Способен ли университет в условиях глобализации стать инструментом обеспечения культурной безопасности государства? И нужен ли государству такой инструмент?

Фото: globalhighered.wordpress.com
Карта научных обменов в мире

Университеты, профессора и студенты, свободно перемещающиеся по миру, всегда были частью системы безопасности в зависимости от квалификации, конкретной страны, а также от взаимосвязи между институтами образования или высшего образования и органами безопасности. Применительно к глобализации рыночный принцип «товаризации» образования заключается в стандартизации продукта в том виде, как его понимают продавцы и покупатели. Это означает, что знания в форме учебных программ производятся на Западе и поставляются в другие страны без учета местных условий, политических, культурных и экономических особенностей конкретной страны. Поскольку мы имеем дело с интеллектуальным империализмом, автоматически возникает проблема культурной безопасности. В итоге страны-импортеры ассимилируются в некие западные модели, а студенты обучаются по искусственно привнесенным учебным программам, впитывая чуждые им идеи и ценности. Даже то, что они воспринимают как знания, основано на чужом понимании их значимости, чужом понимании власти и управления, чужом понимании структуры общества и способов его построения. Глобализация влечет за собой рост уровня отчуждения. Население стран, импортирующих знания, отчуждается от собственных традиций, под которыми я подразумеваю и культуру, и общество, и политику, и экономику. Например, преподаватели вузов в развивающемся мире, в том числе в странах Персидского залива, в основном представляют англоязычные страны. Они получают образование у себя дома и приезжают на работу за рубеж со своими учебными программами, часто не внося в них необходимые коррективы.

Это тоже часть проблемы культурной безопасности, потому что люди, передающие и производящие знания, используют для этого иностранную модель. Это тема моего исследования, в рамках которого я использую концепцию культурной безопасности «копенгагенской школы» и расширяю ее с тем, чтобы посмотреть роль высшего образования в возникновении и разрешении проблемы культурной безопасности.

Указанные факторы действуют не только на Ближнем Востоке, в Африке и других регионах, которые принято называть развивающимися, но и в Восточной Азии и даже в Центральной и Восточной Европе, хотя и в меньшей степени, поскольку там есть собственные университеты с глубокими историческими корнями. По своему опыту знаю, что если преподавателям вузов из Центральной и Восточной Европы нужно публиковаться за рубежом, им приходится подстраиваться под чужие стандарты.

Вы работаете в Британском университете в Дубае. Сейчас на Ближнем Востоке неспокойно, хотя в Объединенных Арабских Эмиратах ситуация стабильная. Влияют ли эти конфликты на тенденции в сфере высшего образования и образовательный процесс в регионе? Имеет ли место перетекание студентов из страны в страну?

Фото: www.tradingeconomics.com
Рост числа женщин в общем объеме рабочей
силы в Объединенных Арабских Эмиратах

Трудно сказать, каковы будут долгосрочные последствия ближневосточных процессов, поскольку динамика развития «арабской весны» и сопутствующих ей волнений носит сложный характер и порождает долгоиграющие проблемы. Что касается ближайшего будущего, конечно, многие едут в регион Персидского залива, где гораздо спокойнее по сравнению с соседними регионами. В первую очередь, речь идет об ОАЭ, куда, главным образом, и направлены людские потоки. Думаю, что желающих перебраться туда еще больше, но они не в состоянии сняться с места. Очень мало шансов у иракцев и сирийцев. Но все это движение в основном не имеет образовательной подоплеки. Оно связано даже не столько с экономикой, хотя регион Персидского залива привлекателен наличием рабочих мест, сколько с политической динамикой и соображениями безопасности. При этом я имею в виду безопасность в широком смысле – не только военные и правоохранительные аспекты, но также социальную, экономическую и экологическую безопасность.

В связи с этим мне кажется весьма важным создать для региона учебные программы и выстроить такую систему знаний, которая способствовала бы решению этих острых проблем с учетом международной, региональной и местной практики, отражающей арабскую специфику применительно к Персидскому заливу и региону в целом. Именно это я имела в виду, когда говорила о чужих учебных программах и методах, которые в значительной степени не вписываются в ближневосточные реалии. На это потребуются время и дополнительная подготовка преподавателей на индивидуальном и организационном уровнях.

Все приезжающие педагоги должны понимать и уважать историю региона, признавать, что исламская и арабская система образования имеет давнюю историю, и что Запад многое вобрал из нее в процессе формирования собственной интеллектуальной традиции.

Как Вы оцениваете уровень высшего образования в ОАЭ? Способен ли Дубай стать региональным образовательным центром? А может быть, и мировым?

Фото: www.tradingeconomics.com
Государственные расходы на образование
в процентах ВВП в ОАЭ

ОАЭ и Дубай вполне способны стать очень важным региональным и международным центром, отчасти поскольку там строится соответствующая инфраструктура. ОАЭ сразу после своего образования взяли курс на широкое международное признание. В стране создается социальный, политический и экономический капитал, необходимый для ее превращения в образовательный центр. Важно понять, что политическое руководство целенаправленно над этим работает. Оно чутко относится ко всем вопросам местного значения, к ценностям и культуре, равно как и к формированию регионального и международного статуса ОАЭ. А экономическая успешность страны представляет собой прочный фундамент, на котором такой образовательный центр может быть построен.

Мне хотелось бы остановиться на этом подробнее, поскольку на Западе нет полного понимания этих моментов. В ОАЭ очень активны женщины – они водят автомобили, работают, много путешествуют, учатся в вузах и получают научные степени. И это позволяет стране не только ускорять свое развитие, но и выходить на новый уровень международных исследований.

Есть еще один сопутствующий момент, который важен, но часто недостаточно учитывается – страна находится в процессе формирования современного государства. ОАЭ выходят из традиционного общества на высокоразвитый и высокотехнологичный уровень, причем за рекордно короткий по историческим меркам промежуток времени. Во временном измерении степень и масштабы модернизации и реформ намного превосходят опыт других стран, тем более западных, у которых на построение современных институтов ушло несколько столетий. К тому же ОАЭ делают это на чрезвычайно высоком уровне мультикультурализма и мультинационализма. Это непростой подход, но сопутствующие проблемы, такие, например, как противоречащие друг другу идеи институционального строительства, на мой взгляд, можно вполне обратить во благо и в конечном итоге успешно разрешить. Даже в англоязычных странах существуют различные институциональные традиции, и люди думают по-разному. И если взглянуть на общий региональный контекст и внутреннюю динамику, ОАЭ – весьма успешная страна. Думаю, что столь объемные вложения в инфраструктуру и огромное внимание к личностному развитию своих граждан уже сейчас создают основу для превращения ОАЭ в очень важный международный центр.

Беседовала Наталья Евтихевич, программный менеджер РСМД

Оценить статью
(Нет голосов)
 (0 голосов)
Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся