Защита прав ребенка в современном Бахрейне

В ближневосточном регионе до сих пор не существует механизмов для отстаивания прав ребенка. Наиболее ярко двойственность позиции государства по проблеме прав ребенка выражена в Бахрейне. Речь идет, с одной стороны, о разветвленной государственной системе поддержки семей, детских центров, а с другой — о многочисленных законодательных нормах, противоречащих Конвенции о правах ребенка, а также о наличии дискриминационной политики по отношению к мигрантам и шиитам.

Монархии Персидского Залива ратифицировали Конвенцию о правах ребенка (КПР) в начале 1990-х гг. Во многом это было обусловлено усилением глобальной тенденции на универсализацию определенных прав и свобод. Были созданы механизмы, позволяющие отслеживать правоприменительную практику и влиять на ее изменение. Одним из таких инструментов стала, например, процедура предоставления доклада об обеспечении реализации КПР в Комитет по правам ребенка с последующим вынесением этой структурой рекомендаций по устранению препятствий для осуществления КПР. Другим положительным моментом в обеспечении защиты прав ребенка стало создание региональных механизмов соблюдения прав ребенка. Такие системы могут эффективнее отвечать местным реалиям, учитывая культурные традиции, лежащие в основе региональных подходов для соблюдения международных стандартов. К таким структурам относятся, например, Африканская комиссия по правам человека и народов, Африканский комитет экспертов по правам и благополучию ребенка, Межамериканская Комиссия по правам человека и т.д.

Несмотря на существование политических органов, которые стремятся содействовать региональному сотрудничеству в области политических и экономических вопросов на Среднем Востоке через Лигу арабских государств, в этом регионе до сих пор не существует никаких механизмов для отстаивания прав ребенка. Поэтому вопросы защиты прав ребенка зачастую находятся исключительно в сфере национальных органов власти. Таким образом, ряд универсальных прав и свобод, закрепленных в КПР, оказывается существенно ограничен исламским контекстом, что выражается, например, в инкорпорировании норм шариата в светское законодательство. Зачастую данный факт актуализирует проблему защиты прав детей в странах Ближнего Востока в западноевропейском дискурсе, являясь поводом для многочисленных обвинений в несоблюдении целого ряда прав человека. Действительно, государства Персидского Залива известны многочисленными нарушениями ратифицированных ими конвенций, о чем свидетельствуют доклады правозащитных организаций и сообщения СМИ. Тем не менее не стоит забывать, что одна из традиций, лежащих в основе функционирования этих обществ, заключается в абсолютной ценности семьи, что находит свое отражение в комплексной государственной социальной политике, нацеленной на поддержание института семьи.

Наиболее ярко выражена двойственность позиции государства по проблеме прав ребенка в Бахрейне. Речь идет, с одной стороны, о разветвленной государственной системе поддержки семей, детских центров, а с другой – о многочисленных законодательных нормах, противоречащих КПР, а также о наличии дискриминационной политики по отношению к мигрантам и шиитам. Представляется целесообразным подробнее рассмотреть причины реализации ограничительных мер по отношению к указанным группам населения, а также конфессиональную и социальную структуру населения.

Согласно переписи 2010 г. численность населения Бахрейна составляет около 1,2 млн человек. 54% из них – не бахрейнцы, подавляющее число которых представляет группу трудовых мигрантов. Во втором квартале 2011 г. они составляли 77% рабочей силы, по сравнению с 65% в 2002 г. Абсолютное число мигрантов в период с 2006 по 2010 гг. выросло в 17 раз по сравнению с периодом 2000 – 2005 гг. Зависимость от иностранной рабочей силы оценивается современным правительством Бахрейна как одна из угроз безопасности страны, поэтому ставка делается на ограничительную миграционную политику вместе с протекционистскими мерами по отношению к национальной рабочей силе, что приводит к существенному ограничению прав мигрантов.

В основе ограничений по отношению к шиитам лежит многовековой суннитско-шиитский конфликт. Суннитско-шиитский конфликт в Бахрейне обострен тем, что у власти находится суннитская династия Аль-Халифа, при том, что большинство населения страны является шиитами. По переписи населения 2010 г. мусульманами является 70% населения страны, причем лишь 45% бахрейнского происхождения, остальные 25% небахрейнского. В рамках проведения переписи не задавался вопрос относительно принадлежности тому или иному направлению в исламе, что свидетельствует о непризнании суннитской правящей династией Аль-Халифа иных религиозных групп. По неофициальным оценкам шииты составляют 70% бахрейнцев. С учетом того, что подавляющее число бахрейнцев – мусульмане, можно сделать вывод о том, что шииты составляют около 50% населения Бахрейна. Основываясь на этом, можно предположить, что дети (в возрасте от 0 до 19 лет) среди шиитов составляют порядка 13% от всего населения Бахрейна, однако, повторюсь, что официальная статистика отсутствует.

www.islamicinvitationturkey.com

Что же касается количества детей в основных слоях населения – бахрейнцев-суннитов, мигрантов и бахрейнцев-шиитов, то имеются следующие данные. По официальной статистике возрастную группу от 0 до 19 лет составляют 79725 среди небахрейнцев и 327316 среди бахрейнцев, 6,5% и 26,5% от общего числа населения соответственно [1]. Данные государственных статистических органов о количестве шиитов, отсутствуют. Однако, основываясь на предположении, что половина населения Бахрейна – шииты, можно сделать вывод о том, что также половина детей среди бахрейнцев также шииты, а именно – около 13% населения страны.

Таким образом, как минимум 20% населения страны – это дети дискриминируемых групп населения, существенно ограниченных в доступе к защите своих прав, а также к предоставляемых государством социальных благ.

Нормативно-правовая база защиты семьи и прав детей

Согласно второй статье Конституции Бахрейна, «Государственной религией является ислам. Шариат – основной источник законодательства.» Это вносит существенные ограничения в осуществлении КПР, на что неоднократно указывал Комитет по правам ребенка в своих рекомендациях в 2002 [2] и в 2011 гг., призывая «провести всесторонний обзор существующего законодательства для целей обеспечения того, чтобы все законы, а также все их принятые толкования полностью соответствовали Конвенции» [3].

Стоит также отметить, что нормы шариата регулируют большой объем правоотношений в сфере семейного права. В соответствии с Законом о судебной власти от 2002 г. в юрисдикции шариатских судов местного уровня находятся вопросы алиментов, опеки и наследования. В юрисдикции высших шариатских судов находятся вопросы личного статуса (например, бракоразводный процесс), рассмотрение апелляций на решения нижестоящих шариатских судов. Зачастую то или иное решение исламского судьи (кадия) основывается на его личном толковании канонических исламских текстов, что приводит к фактической невозможности апелляции к кодифицированному законодательству, если таковое имеется по тому или иному вопросу. Обычна ситуация затягивания рассмотрения дел, несмотря на принятый в 2005 году Закон, фиксирующий сроки рассмотрения дел, связанных с установлением опеки и выплатой алиментов [4]. При разводе в подавляющем числе случаев дети остаются с отцом; мнение детей в суде не учитывается. Факт отцовства признается только в том случае, если ребенок родился в браке [5]. Таким образом, внебрачные дети лишены многих прав.

Ситуация осложняется тем, что исламские суды действуют в рамках суннитского вероучения, а именно маликитской религиозно-правовой школы (мазхаб). У шиитов есть собственный джафаритский мазхаб, отличающийся от суннитских преимущественно по вопросам семейного права. Несмотря на то, что в стране действует ряд джафаритских судов, во-первых, их количества не хватает на все шиитское население Бахрейна, поэтому шииты вынуждены обращаться в суннитские суды, а, во-вторых, даже те немногочисленные действующие джафаритские суды подвергаются существенному давлению со стороны властей [6]. Таким образом, для этой группы населения отсутсвует независимый суд. Отсутствие нерелигиозных судов по вопросам семейного права фактически лишает такого права мигрантов и представителей иных направлений в исламе.

Сложная ситуация сохраняется и с проблемой домашнего насилия. Комитет по правам ребенка обращает внимание на то, что «в стране не принимается и не планируется практически никаких действий, направленных на повсеместное запрещение телесных наказаний» [7]. Не предусмотрено наказания за домашнее насилие.

Важно отметить, что отсутствует законодательная норма, закрепляющая статус ребенка. Косвенные свидетельства достижения совершеннолетия имеются в нормах, касающихся возраста вступления в брак и наступления уголовной ответственности. Согласно решению Министерства Юстиции и Исламских дел от 23 сентября 2007 г., был установлен минимальный возраст для вступления в брак: 18 лет для мальчиков и 15 лет для девочек; однако с согласия местного религиозного судьи, девочки могут выходить замуж и раньше 15 лет [8]. Интересно, что вина за принятие такой «несовершенной» нормы была возложена правительством на «оппозицию среди религиозно-политических групп», так как изначально в законопроекте предлагалось передать исключительное право невесте для определения лучшего возраста для вступления в брак. Кроме того, подчеркивается единичный характер подобных «ранних» браков [9]. В докладе это преподносится, как существенный прогрессивный шаг в вопросах закрепления статуса ребенка, по сравнению с тем, что раньше минимальный брачный возраст не был регламентирован. На самом деле браки, где невеста младше 15 лет, продолжают заключаться.

Шариатское законодательство исключает усыновление, отдавая приоритет приемной семье. Что же касается институционализации детей-сирот, детей, оставшихся без попечения родителей и детей с неустановленными родителями, то здесь также наблюдается определенная дискриминация по отношению к девочкам. До 15 лет дети находятся в детском доме (существует с 1986 г.). Для мальчиков с 15 до 21 года предусмотрено другое учреждение, в котором они продолжают жить и получать образования. Для девочек старше 15 лет подобное заведение отсутствует [10].

В свете изложенных выше особенностей законодательства Бахрейна стоит подробнее остановиться на правах шиитских детей. Всплеск насилия в отношении шиитского населения в целом после событий «арабской весны» 2011 г. – яркое свидетельство негативных тенденций государственной политики, заключающийся в избирательном характере защиты прав детей. Основные лозунги участников демонстраций заключались в требованиях защиты права на жизнь, реализации права на свободу совести. После подавления восстания в стране началась волна репрессий, о чем свидетельствуют многочисленные доклады местных правозащитных организаций. Применяя физическое насилие, правоохранительные органы ссылаются на Закон о противодействии терроризму. Среди жертв оказалось и множество детей. По данным Бахрейнского центра прав человека, с 14 февраля 2011 г. по 20 ноября 2013 г. ими было зафиксировано 16 случаев применения силы со стороны органов внутренних дел, 3 из которых закончились летальным исходом. Дети в возрасте 14-18 лет, как правило, подвергаются насилию со стороны властей по причине их непосредственного участия в митингах.

AP/Hasan Jamali

Однако чаще всего они отвечают за участие своих родителей в протестных акциях. Так, в семье известного оппозиционера шейха Мухаммада Аль-Мукдада было арестовано восемь членов его семьи (включая его самого), пятеро из которых в возрасте от 15 до 18 лет. Дети, рожденные в семье, где один из родителей арестован за свою политическую деятельность, существенно ограничены в своем праве на медицинскую помощь, на регистрацию после рождения, на приобретение гражданства. В рамках осуществления антитеррористических операций дети подвергаются тюремному заключению без суда и следствия по устному обвинению правоохранительных служб. Иногда правоохранительные органы заставляют взять вину за несовершенные преступления, что происходит с целью устрашения населения [11]. Политические заключенные зачастую отправляются в тюрьму «Драй Док», которая уже не раз становилась предметом международных и даже внутренних разбирательств по поводу нарушения там прав человека. Физическому насилию подвергаются и дети, празднующие шиитские праздники вместе со своими семьями.

Кроме того, зачастую жертвами становятся дети, случайно оказавшиеся на улице во время расстрела демонстрации или ареста подозреваемых или проезжавшие на машине вместе с родителями. Известен случай злоупотребления служебным положением со стороны администрации по отношению к школьнику, открыто заявившему о своих оппозиционных настроениях в стенах школы, что привело к применению силы со стороны сотрудников образовательного учреждения. 17-летний подросток был осужден на год тюремного заключения на основании его оскорбления Хамада бен Иса Аль-Халифа, короля Бахрейна, в твиттере, причем аккаунт на самом деле не принадлежал главе государства. Затем осужденный был отпущен под залог. По данным шиитского оппозиционного движения «Аль-Вефак», в декабре 2014 г. состоялось 745 акций протеста, в результате которых был арестован 31 ребенок.

Таким образом, дети становятся инструментом для реализации карательной политики государства по отношению к оппозиции, большинство которой составляют шииты. С одной стороны, применение физического насилия носит устрашающий характер для предотвращения повторения событий 2011 г., с другой стороны – ограничение доступа шиитских детей к образованию и здравоохранению вписано в более широкий и долгосрочный контекст дискриминационной политики по отношению к шиитам.

Что же касается детей мигрантов, то здесь в первую очередь речь идет о нарушении трудового законодательства. Несмотря на то, что детский труд запрещен законодательством Бахрейна, фактически данная мера не распространяется на детей мигрантов. Особенно когда речь идет о так называемой категории домашних слуг, деятельность которых регламентируется не законом о Труде, а условиями заключенного между ними и нанимателем договора. Вплоть до 2009 года в отношении Бахрейна, как и других стран Персидского Залива, был применим термин «институционализированное рабство». В 2009 г. была проведена реформа договорной системы найма, когда иностранные рабочие получили право менять работодателя без его согласия. Однако ситуация с детьми-мигрантов фактически не изменилась: по согласию собственных родителей они отказываются от обучения в школе в пользу работы на нелегальных основаниях (в первую очередь в сфере услуг) для повышения общего дохода семьи.

www.social.gov.bh
Детский клуб при Министерстве
социального развития

Тем не менее в середине 2000-х гг. был принят ряд позитивных мер, нацеленных на реализацию прав ребенка. В 2005 г. был создан Алиментный фонд, из которого осуществляются выплаты детям, чьи родители не в состоянии выполнять предписанные судом обязательства. В 2008 г. право пользования средствами этого фонда получили дети, рожденные от бахрейнской женщины и не бахрейнского мужчины. С 2009 г. такие семьи получили право на равную с гражданами Бахрейна плату за государственные услуги. Несмотря на это, дети, рожденные в таких семьях, до сих пор не имеют прямого доступа к бахрейнскому гражданству [12].

7 августа 2012 г. был принят Закон о защите детей. Закон устанавливает меры по защите детей и обеспечивает гарантии в сфере здравоохранения, образования и социальных потребностей. По сообщению Министерства социального развития, «закон также вводит гарантии против жестокого обращения с детьми и штрафы за нарушение его различных статей». Несмотря на декларативный характер многих норм, закрепленных данным законом, его принятие свидетельствует, что проблема защиты прав детей постепенно входит в политическую повестку дня.

Система государственных органов по защите семьи и прав детей

В июле 1999 г. был создан Национальный комитет по детству, в состав которого вошли представители различных министерств и общественных организаций, занимающихся проблемами защиты прав детей. Основной обязанностью, возложенной на данную структуру, являлась подготовка и реализация национального плана действий и мониторинга за исполнением КПР. В министерстве здравоохранения, министерстве образования и министерстве труда и социальных дел были созданы рабочие группы, отвечающие за соотнесение положений конвенции с их реализацией в соответствии со специализацией министерства [13]. Решение о заключении договора с приемной семьей принималось совместно министерством труда и социальных дел и министерством юстиции и исламских дел. Контроль над детьми без достаточного родительского внимания, прогуливающих школу был возложен на ювенальный отдел женской полиции министерства внутренних дел и департамент ювенального благосостояния министерства труда и социальных дел [14]. Таким образом, реализация политики по вопросам семьи и детства находилась в ведении огромного количества слабо связанных между собой структур, что ставило под вопрос эффективность работы каждого из перечисленных выше органов. Требование создать одно подразделение для координации действий министерств и общественных организаций и реализации КПР было одним из основных среди заключительных рекомендаций комитета в 2002 г. [15]

К 2010 г. в системе произошли существенные изменения, что и было отражено в докладе того года. Все вопросы, связанные с реализацией семейной политики и защиты прав детей, перешли под ответственность министерства социального развития, выделившегося из состава министерства труда и социальных дел в январе 2005 г. В 2007 г. произошла реструктуризация национального комитета по вопросам детства. В ее состав по-прежнему входили представители различных министерств и неправительственных организаций, но теперь председателем этого комитета становился министр социального развития. Централизация и прямая подотчетность правительству свидетельствует в первую очередь о повышении внимания со стороны руководства страны к проблеме защиты прав детей. В полномочия комитета вошло разработка национальной стратегии по вопросам детства, защита прав детей, взаимодействие с международными организациями, мониторинг случаев нарушения прав детей [16]. Параллельно с этим был создан комитет по делам женщин и детей при консультативном совете, верхней палате бахрейнского парламента, назначаемого королем. В его полномочия входит приведение национального законодательства в соответствие с международными документами [17].

Стоит отметить, ряд положительных моментов, связанных с деятельностью национального комитета по вопросам детства. 23 ноября 2006 г. был открыт «Дом «Дар Аль-Аман»» для женщин, подвергшихся насилию. Основной целью эта организация ставит защиту женщин и их детей, которые подвергаются насилию со стороны их семей или извне. Важно, что рассчитан он не только для граждан Бахрейна, но и людей не бахрейнского происхождения. Предусмотрены различные типы проживания, предлагаются различные психологические программы по преодолению последствий насилия.

Развернута широкая программа по поддержке «традиционной продуктивной семьи». Речь идет о традиционной практике производства, в которое вовлечены все члены семьи. Правительство видит в этом решение многих социально-экономических проблем: укрепление традиционного для Бахрейна экономического аспекта института семьи, вовлечение женщин в трудовой процесс, и как следствие, снижение зависимости от иностранной рабочей силы. Реализуются обучающие курсы, на выгодных основаниях со стороны государства субсидируется начало нового дела, проводятся выставки-ярмарки, лучшие семьи награждаются правительственными наградами.

В 2007 г. открыт Центр защиты прав детей, куда может обратиться любой ребенок в возрасте до 18 лет. Действует анонимная служба помощи детям «998». Функционирует ряд детских и молодежных центров, где предлагается программа различных творческих и спортивных занятий. В 2012 г. был открыт Бахрейнский научный центр, осуществляющий ряд программ интерактивного обучения для детей.

После принятия закона о защите прав детей в 2012 г. в рамках национального комитета по вопросам детства была создана комиссия по вопросам детства, призванная выработать стратегию развития детской политики. Созданная стратегия рассчитана до 2016 г. Среди ее целей по-прежнему устанавливается мобилизация деятельности правительственных учреждений по реализации основных положений Конвенции.

Таким образом, заметное снижение количества органов, занимающихся вопросами семьи и детства, привело к ряду положительных изменений, о чем свидетельствует работа конкретных перечисленных выше учреждений. В то же время сохраняется некоторое дублирование функций (собственно комитета и комиссии по вопросам детства), а также недостаточное обеспечение защиты прав дискриминируемых групп населения.

Подводя итог, можно сказать, что в целом ситуация с защитой семьи и прав детей в современном Бахрейне остается достаточно напряженной. Правовые несовершенства, компенсирующиеся традиционной религиозной практикой судопроизводства, приводят к существенным ограничениям прав женщин, фактически не предполагают каких-либо прав детям. Неопределенным остается сам статус ребенка, ввиду разного минимального возраста для вступления в брак для юношей и девушек, а также в связи с наступлением частичной уголовной ответственности за ряд деяний с 15 лет. Затруднено получение гражданства детьми, рожденными в браке бахрейнской женщины с мужчиной небахрейнского происхождения, несмотря на то, что предприняты серьезные меры в сторону уравнения их в правах с детьми, рожденных в бахрейнских семьях. Внебрачные дети лишены многих социальных прав. Дискриминации подвергаются такие крупные группы населения, как мигранты, шииты. Тем не менее правительством Бахрейна предпринимается ряд мер по обеспечению реализации основных прав ребенка: создаются специальные правительственные программы, открываются различные по своему функционалу социальные центры. Сам факт работы правительства Бахрейна с Комитетом по правам ребенка на уровне предоставления туда периодических отчетов, а также более глубокая проработка отчета 2010 г. по сравнению с отчетом 2002 г., свидетельствует о том, проблема защиты прав детей стала восприниматься государством более серьезно.

1. Bahrain Census Results 2010.

2. Concluding Observations of the committee on the Rights of the Child: Bahrain.CRC/C/15/Add/175.

3. Заключительные рекомендации Комитета по правам ребенка: Бахрейн. CRC/C/BHR/CO/2-3.

4. Art. 30а. Second and third periodic reports of States parties due in 1999. Bahrain. 25.03.2010. CRC/C/BHR/2-3.

5. Там же.

6. Fund I. Khuri The Ulama: a comparative study of Sunni and Shi'a religious officials // Middle Eastern Studies. Vol. 23. Iss. 3. Pp. 291-312.

7. Ст. 44. CRC/C/BHR/CO/2-3.

8. Ст. 86. CRC/C/BHR/2-3.

9. Ст. 94-96. CRC/C/BHR/2-3.

10. Ст. 46. CRC/C/BHR/CO/2-3.

11. Bahrain: Children in a maze of injustice // Amnesty International. December 2013.

12. Ст. 38.CRC/C/BHR/2-3.

13. Ст. 58,59. Initial Reports of States parties due in 1994. Bahrain. CRC/C/11/Add.24.

14. Ст. 147. CRC/C/11/Add.24.

15. Ст. 8аCRC/C/15Add/175.

16. Ст. 80. CRC/C/BHR/2-3.

17. Ст. 81. CRC/C/BHR/2-3.