Сирийский тест для России и Израиля

Израиль является безусловным союзником США, но в то же время сохраняет высокий уровень контактов с Москвой — как формальных, так и неформальных. Израиль и не присоединился к антироссийским санкциям Запада, а когда Россия готовилась к сирийской операции и предложила местным игрокам выработать modus operandi, израильтяне согласились.

Однако к 2018 г. джентльменское соглашение между Израилем и Россией себя исчерпало, что во многом связано с развитием сирийской ситуации и изменением позиции Израиля. Приход к власти в Дамаске исламистов перестал быть имманентной угрозой, которую можно было ликвидировать чьими угодно руками, и в то же время на горизонте выросла новая угроза в виде резко усилившегося в Сирии Ирана.

В условиях отсутствия возможностей для силовой ликвидации иранской угрозы израильтянам придется довольствоваться дипломатическими инструментами. Тель-Авив может всеми возможными методами (например, прекращением бомбежек, подрывающих авторитет Асада) поспособствовать политическому урегулированию в Сирии. Создание в Арабской Республике некоего коалиционного переходного правительства, даже во главе с Асадом, приведет к снижению или по крайней мере ограничению роста иранского влияния в стране.

Еще один вариант — заключить обновленное джентльменское соглашение с Москвой. На этот раз Россия может гарантировать определенные рамки иранского присутствия в Сирии в обмен на хорошее поведение со стороны Израиля. Возможно, это было бы лучшим из имеющихся плохих вариантов решения иранской проблемы. Однако для его реализации нужна прежде всего готовность Израиля к таким компромиссам, которой пока нет. Более того, Тель-Авив должен заинтересовать Москву в оказании давления на Тегеран, чтобы он, в свою очередь, пошел на такой компромисс.

Джентльменское соглашение

Российско-израильские отношения, конечно, уникальны в своем роде. Тель-Авив является безусловным союзником США, но в то же время сохраняет высокий уровень контактов с Москвой — как формальных, так и неформальных. Причина проста — у израильтян и без того достаточно врагов, чтобы заводить нового. Тем более такого, с которым у Тель-Авива общий экзистенциальный враг в лице террористического интернационала. Поэтому, в частности, Израиль и не присоединился к антироссийским санкциям Запада, а когда Россия готовилась к сирийской операции и предложила местным игрокам выработать modus operandi, израильтяне согласились. Причем не для того, чтобы сделать приятное Москве — ввод российских ВКС в Сирию соответствовал их интересам.

Израиль понимал, что сирийская гражданская война завершится превращением Сирии либо в тоталитарное джихадистское государство, либо в нынешний вариант Ливии с множеством различных группировок. На фоне таких перспектив сохранение у власти Асада Тель-Авив рассматривал как меньшее зло, а стремление России сравнять с землей сирийских исламистов — как готовность Москвы своими силами ликвидировать часть врагов Израиля.

Никита Смагин:
Трехстороннее взаимодействие в Сирии: основа безопасности или источник новых проблем?

Однако израильтяне выдвинули ряд условий. Среди них был пункт о том, что наиболее опасные виды российских вооружений, поставляемых силам Асада для борьбы с исламистами, не должны попадать в руки «Хезболлы» для борьбы с Израилем. Если такое случится по недосмотру Москвы (все-таки идет война, и сами сирийцы мало кому отдают это оружие), Тель-Авив оставлял за собой право решать вопрос методом ракетно-бомбовых ударов. В свою очередь, Москва, не желающая иметь в Сирии еще одного врага и уважающая интересы безопасности Израиля, на такое условие согласилась. В результате во время израильских ударов по сирийским складам и конвоям «Хезболлы» российские средства ПВО молчали.

Кроме того, «в джентльменское российско-израильское соглашение входило игнорирование действий израильтян против иранских конвоев, проводящих оружие в Ливан, а также иранских сил, находящихся или могущих находиться на Голанских высотах», — считает старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, профессор Владимир Сажин. Соответственно, Израиль наносил удары и там. Москва, выполняя условия сделки, молчала — как по линии ПВО, так и по линии дипломатии. Вмешиваться в израильско-иранское противостояние Россия не собиралась, и Израиль это ценил, соблюдая свою часть сделки и не вовлекаясь во внутрисирийские дела. «Мы не собираемся вмешиваться во внутренние дела Сирии или решить все проблемы мира. Нас интересует только безопасность Израиля, — пояснил министр обороны Израиля Авигдор Либерман. — Русские нас понимают, и годами нам удавалось избегать каких-то трений с ними».

Однако к 2018 г. джентльменское соглашение себя в общем-то исчерпало. Во многом это связано с самим развитием сирийской ситуации и изменением позиции Израиля. Приход к власти в Дамаске исламистов перестал быть имманентной угрозой, которую можно было ликвидировать чьими угодно руками, и в то же время на горизонте выросла новая угроза в виде резко усилившегося в Сирии Ирана. Еще в конце 2016 г. глава иранского Генштаба генерал Мохаммад Хосейн Багери заявил о намерении разместить в Сирии иранские базы, в связи с чем израильтяне уверены в том, что Иран хочет превратить Сирию, а вместе с ней и Ливан в форпост для атаки на Израиль. Причем не только для атаки в случае начала полномасштабной войны между двумя государствами, но и для нанесения удара возмездия по Израилю в случае начала войны с США. Авигдор Либерман заявил, что его страна сталкивается с новой реальностью: «…армия Ливана в сотрудничестве с “Хезболлой”, сирийская армия, шиитские группировки и прежде всего Иран становятся единым фронтом против Государства Израиль».

Новая реальность

Руслан Мамедов:
Негосударственные и иррегулярные вооруженные формирования в сирийско-иракской конфликтной зоне

Свои агрессивные планы Иран, по мнению израильтян, начал уже в феврале, причем впервые начал сам, а не руками «Хезболлы» или ХАМАС. 10 февраля он запустил дрон на территорию Израиля, и, как утверждают израильтяне, этот дрон выполнял не функцию разведки, а миссию по саботажу, поскольку нес запасы взрывчатки. Сбив дрон ракетой, израильтяне совершили стандартный налет возмездия на объекты в Сирии, в ходе которого им была продемонстрирована та самая новая реальность в виде модернизированной россиянами сирийской ПВО — местные зенитчики сбили один из израильских самолетов, что стало первой потерей боевой машины в ходе операции за последние 30 с лишним лет. Нарушения сделки со стороны России не было — Москва обязывалась лишь лично не сбивать израильские самолеты. О гарантированной пассивности сирийцев речь не шла.

На сегодняшний день у израильтян нет четкого понимания относительно того, как нужно правильно реагировать на эту угрозу. Угрожать в ответ не очень получается, ведь проблема Израиля в том, что он не может установить действенных и эффективных красных линий. Тем не менее какие-то линии он все же обозначает — например, ставит ультиматум относительно присутствия в Сирии иранских военных на постоянной основе. «Мы не позволим Ирану закрепиться в Сирии, какой бы ни была цена этого. Согласиться на это равносильно тому, что согласиться, чтобы они надели нам на шею удавку. Этого не будет», — говорит Авигдор Либерман. Однако эта красная линия а) выставлена слишком близко к Ирану и б) не подкреплена решимостью наказать за ее нарушение: все видят, что Иран разворачивает свое присутствие в Сирии, но Израиль не предпринимает никаких системных шагов.

Регулярные авиаудары нельзя считать системными действиями — они скорее похожи на жесты отчаяния. 9 апреля израильтяне осуществили удар по базе T–4, ликвидировав как минимум 7 иранских инструкторов, среди которых, как сообщается, полковник Мехди Дехган, отвечавший за запуск дронов. 17 апреля была предпринята попытка нанесения удара по авиабазам Шайрат и Думейр (тут сирийские зенитчики сбили все ракеты). С одной стороны, эти действия наносят урон позициям Ирана, однако с другой — они вызывают все большее раздражение Москвы. Это связано с тем, что, во-первых, израильтяне, нанося удары по иранским объектам на всей территории Сирии, нарушают условия джентльменского соглашения. Во-вторых, Россия сейчас уже гораздо меньше нуждается в израильском нейтралитете, за который ей приходится платить обострением отношений с тем же Ираном из-за своей пассивности в ходе этих ударов. И теперь, как метко подмечает израильское издание Haaretz, Москва дала понять, что больше не будет «действовать как обезьянка, которая ничего не видит и игнорирует удары по Сирии». Так, после шоу-удара Трампа, Британии и Франции 14 апреля Москва заявила о возможности поставки сирийцам (видимо, на иранские деньги) системы С–300. Эта система может серьезно осложнить дальнейшие израильские авиаудары по Сирии и сделать гораздо более смелыми иранцев, которые уже угрожают Тель-Авиву ответными действиями. «Иран — это не Сирия, и Израилю стоит прекратить относиться к нему как к слабому звену», ¬— заявил Али Ширази, советник Верховного аятоллы Али Хаменеи. По некоторым данным, израильтяне потребовали, чтобы Россия отказалась от поставки данной системы, и это была еще одна неэффективно проведенная израильтянами красная линия, ведь Кремль должен защищать свою победу в Сирии.

Без компромиссов не получится

Татьяна Мошкова:
Израильский цугцванг: проблема африканских мигрантов

Все видят, что Иран разворачивает свое присутствие в Сирии, но Израиль не предпринимает никаких системных шагов.

Теоретически сейчас у израильтян есть несколько вариантов решения иранской проблемы, однако большинство из них являются лишь теоретическими. Так, в израильском обществе обсуждается возможность нанесения полномасштабного удара по иранским объектам в Сирии и Ливане, вплоть до войны. К превентивным войнам Израилю не привыкать, и, например, Б. Нетаньяху призывает иранцев « не тестировать израильскую решимость». Однако, судя по всему, а) ЦАХАЛ технически не может провести такую операцию, иначе бы давно провел, как минимум в Ливане, и б) вступление Израиля в войну на территории Сирии чревато его вовлечением в конфликт с Москвой. Причем этот конфликт, как верно отмечают сами израильтяне, приведет к тому, что Россия напомнит Израилю, кто из этих двух государств является сверхдержавой.

Еще один вариант решения иранской проблемы для Израиля — это передача права ведения войны кому-то другому. Например, Соединенным Штатам. Ни для кого не секрет, что Б. Нетаньяху (на пару с кронпринцем Саудовской Аравии Мохаммедом бин Салманом, также озабоченным иранским вопросом) убеждал Вашингтон полноценно вступить в сирийский конфликт. Однако Трамп отказался и тот же удар 14 апреля позиционировал лишь как единичную акцию в ответ на якобы применение Асадом химического оружия. Можно, конечно, пытаться убеждать Трампа и дальше, однако этот вариант плох тем, что американцы ненадежны. И дело не только в авантюризме нынешнего хозяина Белого дома. У США в принципе нет внятной стратегии по Сирии, и, как справедливо отмечает один из лидеров демократов в Конгрессе Нэнси Пелози, одна ночь ударов не может заменить эту стратегию. Ситуация «на земле» нестабильна; против американского присутствия в Сирии выступает огромное количество стран, включая Турцию. И это не говоря уже об американском обществе, которому хватило историй с Афганистаном и Ираком, причем противники американцев это понимают — не случайно в последнее время в Сирии стали как-то часто гибнуть американские солдаты. В этой ситуации единственной реальной стратегией Вашингтона может быть лишь уход из Сирии и (если США намерены продолжить курс на конфронтацию с Ираном) попытка вступить в войну с Тегераном на периферии, в более удобном месте. Например, в Ливане или Йемене. Поэтому максимум, что сейчас израильтяне могут получить от американцев, это выход США из иранской ядерной сделки, который намечен на середину мая. О более серьезных подарках на 70-летие основания современного государства, которое Израиль как раз будет отмечать в мае, остается лишь мечтать.

В условиях отсутствия возможностей для силовой ликвидации иранской угрозы израильтянам придется довольствоваться дипломатическими инструментами. Некоторые говорят о необходимости создания некоего антииранского фронта с участием Саудовской Аравии, стран Персидского залива, США и Европы. Ряд арабских политологов уверены в том, что масштабное коллективное политическое давление со стороны разных государств вынудит Тегеран либо уйти из Сирии, либо сражаться там в новой войне (по всей видимости, речь идет о попытках большой коалиции снова расшатать внутриполитическую ситуацию в Сирии). Вариант, представляется, более чем сомнительный, поскольку Иран рассматривает конфликт со странами Залива как неизбежный и не собирается ослаблять в преддверии него свои позиции.

Сергей Мелконян:
Израильский сценарий будущего Сирии

Максимум, что сейчас израильтяне могут получить от американцев, это выход США из иранской ядерной сделки, который намечен на середину мая.

Есть куда более эффективные линии поведения, однако для их реализации израильтяне должны преодолеть некоторые внутренние фобии. Так, Тель-Авив может всеми возможными методами (например, прекращением бомбежек, подрывающих авторитет Асада) поспособствовать политическому урегулированию в Сирии. Создание в Арабской Республике некоего коалиционного переходного правительства, даже во главе с Асадом, приведет к снижению или по крайней мере ограничению роста иранского влияния в стране. Во-первых, потому что почти вся оппозиция выступает против иранского доминирования в Сирии, а во-вторых, потому что сам Асад не очень хочет быть иранской марионеткой.

Еще один вариант — заключить обновленное джентльменское соглашение с Москвой. На этот раз это может быть соглашением о том, что Россия гарантирует определенные рамки иранского присутствия в Сирии (например, отсутствие иранских военных баз в опасной близости от Голанских высот) в обмен на хорошее поведение со стороны Тель-Авива. Возможно, это было бы тем лучшим из имеющихся плохих вариантов решения иранской проблемы. Однако для его реализации нужна прежде всего готовность Израиля к таким компромиссам. Этой готовности пока нет. «Мы будем сохранять полную свободу действий и не допустим никаких ограничений в вопросах, касающихся обеспечения нашей безопасности», — заявил Авигдор Либерман. Более того, Тель-Авив должен заинтересовать Москву в оказании давления на Иран, чтобы он, в свою очередь, пошел на такой компромисс. Да, Кремлю невыгодно иранское доминирование в Сирии, т. к. тогда после войны Россия Тегерану в этой стране будет уже не нужна. Да, Россия активно пытается выстроить в Сирии баланс интересов с участием Турции и Саудовской Аравии. Однако такой подарок Израилю она не будет делать бесплатно.

На какие компенсации в отношении России готов Израиль — союзник Соединенных Штатов, ведущих против Москвы «прохладную войну»? От ответа на этот вопрос зависит многое и прежде всего предотвращение новой большой войны на Ближнем Востоке.