Россия и США: возможности для позитивной повестки
Подготовка к инаугурации Дональда Трампа
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Голосов: 3, Рейтинг: 3.67) |
(3 голоса) |
Консультант ПИР-Центра
К.и.н., старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований Института экономики РАН, доцент кафедры региональных проблем мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова, эксперт РСМД
20 января 2017 г. состоится инаугурация 45-го президента США Дональда Трампа. С приходом новой американской администрации всегда связывают возможность перемен. В случае с Д. Трампом эта возможность обсуждается в первую очередь применительно к российско-американским отношениям. Есть ли шанс на позитивную повестку двусторонних отношений? Какие инициативы могла бы предложить Москва?
20 января 2017 г. состоится инаугурация 45-го президента США Дональда Трампа. С приходом новой американской администрации всегда связывают возможность перемен. В случае с Д. Трампом эта возможность обсуждается в первую очередь применительно к российско-американским отношениям. Есть ли шанс на позитивную повестку двусторонних отношений? Какие инициативы могла бы предложить Москва?
Конфронтационный характер российско-американских взаимоотношений многие как в России, так и в США готовы считать новой нормой. Тем не менее Д. Трамп обозначил улучшение отношений с Россией одной из ключевых внешнеполитических тем. Хотя при такой политизации российско-американских отношений со стороны Конгресса и широкой общественности в США у него явно не будет широкого пространства для маневра.
С приходом новой администрации стоит ожидать как минимум изменения тактических условий двустороннего взаимодействия. Постепенно будет исчезать концентрация на России в рамках американской внешнеполитической повестки — не только вследствие смены команды, в том числе в спецслужбах, но и за счет возникновения напряженности и новой динамики в отношениях США с Китаем, Мексикой, Евросоюзом, Ираном и в палестино-израильском урегулировании. Эти направления уже сейчас переживают период серьезной турбулентности. Дональд Трамп будет заниматься переформатированием торговых отношений с ключевыми партнерами, резонансными миграционными инициативами, пытаться проводить новую промышленную политику.
Перед Россией и США открывается пространство возможностей для налаживания диалога, который был фактически полностью прекращен в последние полгода. Чтобы избежать нереалистичных ожиданий, стороны должны четко определиться на этом пути с программой-минимум и программой-максимум, которые могли бы быть реализованы в кратко- и среднесрочной перспективе. Программа-минимум в первую очередь включает в себя приостановление тренда на дальнейшую деградацию двусторонних отношений.
Политики обеих стран понимают, что Россия и США находятся сейчас на грани, за которой вполне возможны случайные столкновения военных сил в конфликтных зонах, серьезный кризис глобальной системы стратегической стабильности. Так, о наличии общих интересов в обеспечении глобальной стабильности говорил влиятельный американский эксперт по разоружению и бывший сенатор Сэм Нанн. Россия показала незаинтересованность в дальнейшем углублении конфронтации, не ответив «симметрично» на декабрьский пакет санкций, а также объявив о таком важном шаге, как допуск украинских военных к инспекциям в Ростовской области, предусмотренным Венским документом.
Между Россией и США существует запрос на создание механизмов управления конфликтностью. Одним из таких механизмов при администрации Дж. Буша-младшего были хорошие личные отношения лидеров двух стран, которые помогали сглаживать накопившиеся структурные противоречия. Как отметил пресс-секретарь российского президента Д. Песков в интервью NBС News, Россия была бы заинтересована в восстановлении этого механизма. Очевидно, что для этого существуют хорошие предпосылки на фоне позитивных откликов В. Путина и Д. Трампа друг о друге.
Программа-максимум в отношениях двух стран в сложившихся условиях — это набор направлений и конкретных решений, благодаря которым может быть в среднесрочной перспективе достигнуто минимальное восстановление доверия. Сразу стоит оговориться, что «большая сделка» (big deal) между Россией и США, т.е. «пакетное» разрешение основных двусторонних противоречий, невозможна. Это объясняется как глубиной структурных противоречий, так и позицией большей части внешнеполитических элит в самих США, а также в странах – традиционных союзниках Вашингтона. Скорее всего, призрак импичмента долгое время будет довлеть над нынешней администрацией США. Как в этой связи сказал секретарь Совета Безопасности РФ Н. Патрушев в интервью Российской газете, «иллюзий не питаем».
При определении программы-максимум можно сразу обозначить вопросы, в которых в краткосрочной перспективе вряд ли возможен прогресс, а также те, в которых существует пространство для диалога и возможных компромиссов. К первым можно отнести отмену санкций, реализацию программы глобальной ПРО США, украинский кризис, увеличение контингентов стран НАТО в Польше и Прибалтике, расширение НАТО, конфликты в Грузии.
Постепенно будет исчезать концентрация на России в рамках американской внешнеполитической повестки — не только вследствие смены команды, в том числе в спецслужбах, но и за счет возникновения напряженности и новой динамики в отношениях США с Китаем, Мексикой, Евросоюзом, Ираном и в палестино-израильском урегулировании.
Что касается украинского кризиса, даже администрация Б. Обамы не смогла обеспечить выполнение такого существенного условия реализации Минских соглашений, как принятие Украиной закона об особом статусе Донбасса. В целом сегодня Киев идет на максимальное обострение в отношениях с Москвой, имея поддержку определенных кругов в западных и восточноевропейских элитах. Создание ПРО США, скорее всего, будет продолжено, особенно на фоне скептического отношения администрации Д. Трампа и вообще республиканцев к сделке с Ираном, а также актуализации проблемы северокорейской ядерной программы. В отношении тех решений по России, которые были приняты при прямом участии администрации Б. Обамы (санкции, увеличение контингентов стран НАТО в Польше и Прибалтике), Д. Трамп и Р. Тиллерсон уже не раз отмечали, что не считают их неадекватными.
Тем не менее в диалоге между США и Россией существует ряд направлений, где вполне возможно достижение того, что Дональд Трамп назвал good deals («хорошие сделки»). Как представляется, мировые СМИ, заключив, что Д. Трамп предлагает России сотрудничество в сфере ядерного разоружения в обмен на отмену санкций, не совсем верно поняли новоизбранного президента. Скорее всего, он имел в виду, что, несмотря на существование санкций, Россия и США смогли бы добиться «хороших сделок» по точечным вещам, которые представляют взаимный интерес.
Круглый стол «Инаугурация Дональда
Трампа: повестка российско-американских
отношений».
Онлайн-трансляция. Участники: С.Рогов,
А.Арбатов, Е.Бужинский, Д.Тренин,
Е.Гавриленков, И.Тимофеев, П.Шариков
Попробуем обозначить эти направления. Если говорить о вопросах стратегической стабильности и контроля над вооружениями, то стоит вспомнить, что именно подписание Договора СНВ-3 было одним из ключевых достижений «перезагрузки» в 2010 г. Срок действия договора истекает 5 февраля 2021 г., то есть спустя две недели после завершения текущего президентского срока Д. Трампа. Соответственно, переговоры о будущем сотрудничества в области ограничения ядерных вооружений должны пройти в следующие четыре года. Чтобы эффективно использовать этот запас времени, России целесообразно сразу обозначить свои условия. Ранее российские дипломаты говорили о необходимости учитывать такие факторы, влияющие на стратегическую стабильность, как ПРО, высокоточное стратегическое оружие, угроза милитаризации космоса и др. Как минимум в 2021 г. США и Россия могли бы продлить действие ДСНВ-3 на пять лет, что предусмотрено самим договором. Более амбициозной задачей будет дальнейшее сокращение ядерных арсеналов и стратегических носителей. Здесь можно было бы попытаться вывести вопрос о ядерном разоружении в многосторонний формат с участием других ядерных государств.
Еще один элемент глобальной системы стратегической стабильности — это договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД). С обеих сторон в последние годы звучали обвинения в нарушении ДРСМД. Американцы считают, что Россия испытала новую ракету, нарушающую положения договора. Россия же обвиняет США в том, что с пусковых установок, размещенных Вашингтоном в Польше и Румынии, можно запускать не только противоракеты, но и крылатые ракеты Tomahawk большей дальности, что разрешено договором. Россия заинтересована в сохранении ограничений на ракеты средней и меньшей дальности для США, и поэтому целесообразно будет предложить американцам перейти от обвинений к обсуждению конкретных мер по снятию взаимных претензий.
В диалоге между США и Россией существует ряд направлений, где вполне возможно достижение того, что Дональд Трамп назвал good deals.
В свете критического отношения Д. Трампа и республиканцев к ядерной сделке с Ираном России стоит подтвердить свою приверженность Совместному всеобъемлющему плану действий как успешному примеру сотрудничества в сфере нераспространения и призвать его участников решать спорные моменты в рабочем порядке, не ставя вопрос о пересмотре соглашения. Такая позиция найдет поддержку со стороны остальных членов «шестерки» – европейских стран и Китая.
Особое значение приобретает сотрудничество между Россией и США в сфере информационной безопасности. «Русские хакеры» уже несколько месяцев остаются одной из наиболее остро обсуждаемых тем в американских СМИ и политических кругах. Барак Обама в последний месяц своего президентства ввел против России санкции за «злонамеренные действия в киберпространстве». В свою очередь, в России, по словам Н. Патрушева, отмечают «значительное увеличение попыток нанесения ущерба российским информационным системам со стороны внешних сил». Однако односторонние меры, которые могут быть приняты в этой связи, — будь то укрепление обороны в киберпространстве или введение санкций — не способствуют восстановлению доверия и не делают ситуацию более предсказуемой для обеих сторон.
Помимо продолжения выработки норм поведения в сфере информационной безопасности на международных площадках, Россия могла бы предложить США разморозить двусторонний формат сотрудничества в русле российско-американских договоренностей 2013 г. о мерах укрепления доверия в сфере информационно-коммуникационных технологий. Тогда в числе прочего стороны договорились создать в рамках российско-американской президентской комиссии двустороннюю рабочую группу по вопросам угроз в сфере использования информационно-коммуникационных технологий в контексте международной безопасности. В качестве практического шага имело бы смысл перезапустить работу двусторонней группы, пусть это и будет реализовано уже вне рамок больше не функционирующей российско-американской президентской комиссии.
Другое направление потенциального сотрудничества — снижение напряженности в Европе. Речь может идти о двусторонних и многосторонних мерах по снижению рисков и повышению предсказуемости военной деятельности. Позитивным шагом в этом направлении стало проведение после двухлетнего перерыва трех заседаний Совета Россия–НАТО, однако необходимо и возобновление полноценных контактов между военными России и Североатлантического Альянса. Отдельно стоит отметить начинающееся обсуждение перспектив контроля над обычными вооружениями в Европе (КОВЕ). Инициативу по запуску структурированного диалога в этой области, выдвинутую Германией в августе 2016 г., в конце года поддержали 13 других европейских стран, а затем — в виде декларации — все государства — участники ОБСЕ, в том числе Россия и США. Учитывая, что кризис режима ДОВСЕ был вызван в основном разногласиями между Россией и США, именно от них в большей степени будет зависеть успех этой инициативы, имеющей значение для безопасности всей Европы.
Что касается региона Ближнего Востока, есть шанс, что за счет дискурса о борьбе с терроризмом (в особенности с ИГ) России и США удастся переключить внимание с популярных на Западе рассуждений о военных преступлениях России в Алеппо на более конструктивный разговор о стабилизации в Сирии, Ираке, Ливии, Йемене и в целом в регионе. Уже при администрации Б. Обамы США резко уменьшили свою активность на Ближнем Востоке, которая при Дж. Буше-младшем была нацелена на смену режимов (regime change). Д. Трамп, по всей видимости, только усилит этот изоляционистский тренд в американской внешней политике, делая акцент на борьбе с международным терроризмом. Во многом стабилизация в Сирии будет зависеть от того, окажется ли победа Б. Асада в Алеппо окончательной и будут ли Россия, Иран и Турция в полной мере сотрудничать в этом направлении (при достижении договоренности о политическом будущем Б. Асада). В случае возобновления полномасштабных военных действий фон в российско-американских отношениях может снова резко ухудшиться.
Сотрудничество США и России в борьбе с терроризмом и другими угрозами, вызванными нестабильностью в т.н. несостоявшихся государствах, актуально также в других конфликтных зонах Ближнего Востока и Северной Африки, в особенности в Йемене и Ливии. С учетом возросшего влияния России в регионе Москва могла бы внести позитивный вклад в политическое урегулирование в этих странах.
(Голосов: 3, Рейтинг: 3.67) |
(3 голоса) |
