Политика Пакистана на Ближнем Востоке: новый курс?

В 2015 г. в результате мощной протестной кампании, организованной партией «Техрик-е Инсаф», пакистанская Национальная ассамблея единогласно отклонила просьбу Саудовской Аравии об отправке войск в Йемен. В 2016 г. Имран Хан, лидер партии, агитировал за невмешательство Пакистана в дела государств Персидского залива. В 2017 г. он также выражал недовольство отношением Саудовской Аравии к Пакистану. А в 2018 г. Техрик-е Инсаф выиграла выборы, Имран Хан стал премьер-министром, и в первую же зарубежную поездку в новом статусе он отправился в Саудовскую Аравию, чтобы просить о займах и инвестициях. Значит ли это, что внешняя политика Пакистана при новом премьер-министре останется прежней, а все заявления И. Хана были только популизмом?

Несмотря на все усилия пакистанских военных и политических деятелей, направленные на выстраивание сбалансированного подхода к внешнеполитической стратегии страны, нельзя с уверенностью сказать, что Имран Хан играючи с этим справится. Главным кредитором страны остается Саудовская Аравия. Иран готов сотрудничать, но только в обмен на решительные меры Исламабада в борьбе с террористическими группировками. До тех пор пока Пакистан не будет готов разбираться с внутренними проблемами и подкреплять свои заявления реальными действиями, он не сможет изменить свое положение в регионе. Все останется по-прежнему — и зависимость от кредитов монархий Персидского залива, и натянутые отношения с Ираном.

В 2015 г. в результате мощной протестной кампании, организованной партией «Техрик-е Инсаф», пакистанская Национальная ассамблея единогласно отклонила просьбу Саудовской Аравии об отправке войск в Йемен. В 2016 г. Имран Хан, лидер партии, агитировал за невмешательство Пакистана в дела государств Персидского залива. В 2017 г. он также выражал недовольство отношением Саудовской Аравии к Пакистану. А в 2018 г. Техрик-е Инсаф выиграла выборы, Имран Хан стал премьер-министром, и в первую же зарубежную поездку в новом статусе он отправился в Саудовскую Аравию, чтобы просить о займах и инвестициях. Значит ли это, что внешняя политика Пакистана при новом премьер-министре останется прежней, а все заявления И. Хана были только популизмом?

Сразу после выборов

Георгий Асатрян:
Невидимая рука выборов в Пакистане

Партия «Техрик-е Инсаф» была основана в 1996 г., но первый ее настоящий успех случился только в 2018 г., когда она получила наибольшее число голосов на всеобщих выборах. Тогда никто еще не знал, чего ожидать от И. Хана, так он не принадлежал к известным пакистанским политическим кланам Шарифов и Бхутто-Зардари. В своей речи сразу после выборов он освещал в основном планы по реформированию страны, однако намекнул и на основы своей внешней политики. На первом месте, разумеется, были Китай, Афганистан и Индия, однако сразу после них были упомянуты Иран и Саудовская Аравия. Было заявлено, что Пакистан будет выстраивать отношения со всеми своими партнерами, особое внимание уделяя вопросам экономического сотрудничества и инвестиций. Кроме того, в ряде заявлений после этого пакистанский премьер сделал акцент на улучшении отношений с Ираном.

Примечательно, что уже в августе Имран Хан встретился с послом Ирана в Исламабаде, а также с министром иностранных дел Исламской республики. Тогда никаких конкретных договоренностей достигнуто не было, но сам факт столь ранних контактов показателен. Кроме того, ходили слухи, что лидер Техрик-е Инсаф рассматривал кандидатуру Ширин Мазари на пост министра обороны. Она, к слову, является ярой сторонницей сближения Пакистана с Ираном и Индией, а также выступает против излишнего участия в делах арабских монархий.

Важно отметить, что новый пакистанский премьер-министр также попытался показать свою независимость от влияния Саудовской Аравии — ответил отказом на просьбу КСА заменить Навазу Шарифу, предшественнику Имрана Хана, обвиненного в коррупции и финансовых махинациях, тюремное наказание ссылкой. Тем не менее за финансовой помощью Пакистан все равно обратился к своим давним партнерам — Саудовской Аравии и ОАЭ. В результате достигнутых договоренностей КСА предоставит Пакистану займ в размере 6-ти млрд долл., а ОАЭ — 3-х млрд долл. Можно было бы сделать вывод, что проиранские действия Хана не представляют важности и дальше он продолжит действовать в целом в русле традиционного пакистанского внешнеполитического курса, подразумевающего очень близкие отношения со странами Персидского залива. Но есть один важный аспект, который говорит об обратном.

Доктрина Баджвы

Существует выражение, что в Пакистане не у государства есть армия, а у армии есть свое государство. Несмотря на то, что уже 11 лет военные не руководят страной, нельзя не заметить, что влияние армии на принятие важных решений, особенно в сферах внешней политики и национальной безопасности, остается большим. Поэтому всегда важно смотреть на то, что говорит и что делает начальник штаба сухопутных войск страны — фактически глава армии. В 2016 г. на смену популярному Рахилю Шарифу пришел довольно блеклый по сравнению с другими претендентами на этот высокий пост Камар Джавед Баджва. В среде пакистанских политиков он не воспринимался как фигура, заинтересованная в чем-либо помимо армейских дел. Существовало мнение о том, что Наваз Шариф, который в то время был премьер-министром страны, выбрал именно К. Д. Баджву, потому что он не стал бы организовывать военный переворот. К слову, абсолютно также говорили про Зию-уль-Хака и Первеза Мушаррафа.

Дмитрий Наркевский:
Нефтегазовые надежды Пакистана

Как бы то ни было, К. Д. Баджва оказался не только очень заинтересованным в политической деятельности человеком, но и сделал на этом поприще едва ли не больше, чем невоенные политики Пакистана. Главной его целью стало формирование сбалансированного подхода во внешней политике. Идея баланса не нова, ее пытались использовать уже несколько пакистанских правительств. Суть ее заключается в том, что Пакистану необходимо балансировать между Ираном и Саудовской Аравией и не допускать чрезмерного сближения ни с одной из сторон. Дело в том, что безопасность и стабильность в стране во многом зависят именно от позиции этих двух стран. Во-первых, это, конечно, экономическое сотрудничество и вопросы энергетики, которые являются чрезвычайно важными для Пакистана, переживающего кризис в обеих этих сферах. Во-вторых, баланс нужен для того, чтобы не вызвать ни у Саудовской Аравии, ни у Ирана желания поспособствовать разжиганию религиозной войны в Пакистане. Сегодня у обеих стран есть связи с шиитскими и суннитскими радикальными организациями внутри страны, поэтому возможность такой угрозы нельзя сбрасывать со счетов.

Вероятно, К. Д. Баджва занялся такой активной деятельностью потому, что в 2016–2017гг. отношения с Ираном в очередной раз обострились. Доходило вплоть до того, что Иран пригрозил ввести войска в пакистанский Белуджистан, если Пакистан ничего не сделает с активностью террористических группировок на границе между двумя странами. Отношения с ОАЭ также переживали не лучшие времена после отказа Пакистана направить войска в Йемен в 2015 г.

В результате серии визитов новому главе штаба удалось наладить отношения Пакистана с ОАЭ и устранить существовавшие противоречия с Саудовской Аравией после событий 2015 г. Вероятно, одним из достигнутых компромиссов было назначение Рахиля Шарифа главой Исламской военной коалиции в 2017 г. В самом Пакистане это решение было воспринято неоднозначно. Показательным примером реализации доктрины Баджвы может служить реакция Пакистана на Катарский кризис — Исламабад предпочел сохранить нейтралитет, хотя и предложил свои посреднические услуги участникам конфликта. Однако наиболее важным шагом, предпринятым К. Д. Баджвой, стал его официальный визит в Иран в ноябре 2017 г., в рамках которого он встретился как с представителями армии, так иранского правительства.

Союз пакистанских политиков и армии?

Высока вероятность того, что без поддержки армии Имран Хан не смог бы одержать победу на выборах. Примечательно, что лидер Техрик-е Инсаф об этом знал, поэтому он очень был очень осторожен в своих публичных высказываниях и всегда с большим уважением отзывался о деятельности военных. С точки зрения пакистанской армии и ее нового подхода осторожного балансирования на Ближнем Востоке И. Хан был наиболее приемлемым кандидатом. У него не было тесных связей с арабскими странами как, например, у Наваза Шарифа, который несколько раз просил там убежища. С другой стороны, он не воспринимался как «марионетка» Ирана — так называли Асифа Али Зардари. Поэтому ни Иран, ни Саудовская Аравия не могут легко на него надавить. Он не был замешан в финансовых махинациях и коррупционных скандалах как Шарифы и представители династии Бхутто-Зардари. Но что более важно, он был новым политиком, которого массово поддерживало население.

И именно в этом контексте, на наш взгляд, стоит рассматривать все решения нового премьер-министра. Да, он обратился за финансовой поддержкой к арабским монархиям, и это было традиционным решением. Однако теперь к ожидаемым КСА и ОАЭ добавился Катар, с которым Пакистан готов наращивать партнерство. Нельзя забывать и об Иране. Между странами сейчас ведется активный диалог, происходят обмены визитами, ведутся переговоры о возрождении двусторонних проектов, которые были давно заброшены.

Алексей Куприянов:
Взрыв в отношениях: Индии и Пакистану хватило нескольких дней, чтобы перейти от нормализации к конфронтации

Еще слишком рано говорить о том, будет ли союз между военными и политиками долговечным и успешным, однако можно сказать, что на данном этапе Имрану Хану удается поддерживать баланс во внешнеполитических отношениях и извлекать из него выгоду для своей страны. Точнее, удавалось до недавних событий. Напомним, 17–18 февраля в Пакистане с официальным визитом находился наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Салман. В ходе проведенных переговоров между двумя странами были подписаны соглашения о сотрудничестве и инвестициях на общую сумму в 20 млрд долл. Обе стороны всячески подчеркивали важность отношений между двумя государствами, не скупясь на комплименты и широкие жесты. Саудовская Аравия выпустила из тюрем 2 107 пакистанцев, а Пакистан наградил наследного принца Орденом Пакистана — высшей государственной наградой за заслуги перед страной. Тем не менее, несмотря на все дружеские клятвы и заверения в поддержке, стоит помнить, что 18–19 февраля наследный принц посетил Индию, с которой у Саудовской Аравии гораздо больший потенциал для взаимовыгодного сотрудничества. Можно предположить, что и Саудовская Аравия настроена балансировать между двумя странами-соперниками. Дружба дружбой, а бизнес есть бизнес.

На иранском «фронте» у Имрана Хана тоже не все гладко — за недавним улучшением отношений с Исламской республикой снова последовало охлаждение. 13 февраля в результате теракта в иранской провинции Систан и Белуджистан погибли 27 военнослужащих Корпуса Стражей Исламской Революции (КСИР). Иран возложил вину за произошедшее на Пакистан. Спикер иранского парламента Али Лариджани заявил, что пакистанское правительство должно ответить, почему террористическая атака была спланирована и осуществлена с территории Пакистана.

Несмотря на все усилия пакистанских военных и политических деятелей, направленные на выстраивание сбалансированного подхода к внешнеполитической стратегии страны, нельзя с уверенностью сказать, что Имран Хан играючи с этим справится. Главным кредитором страны остается Саудовская Аравия. Иран готов сотрудничать, но только в обмен на решительные меры Исламабада в борьбе с террористическими группировками. До тех пор пока Пакистан не будет готов разбираться с внутренними проблемами и подкреплять свои заявления реальными действиями, он не сможет изменить свое положение в регионе. Все останется по-прежнему — и зависимость от кредитов монархий Персидского залива, и натянутые отношения с Ираном.