Новый Китай в АТР

Страны Азиатско-Тихоокеанского региона сегодня привлекают особое внимание. Феномен их превращения из государств, зависимых от западных колониальных держав, в державы, способные самостоятельно влиять на мировые процессы, произошел буквально на глазах одного поколения и тем самым породил ощущение их особой успешности и прогресса. Это дало основание некоторым аналитикам утверждать, что центр мирового развития перемещается или уже переместился из Атлантического пространства на Тихий океан и что дальше этот процесс станет еще более очевидным и масштабным. Однако с точки зрения нелинейного подхода в ближайшие десятилетия карта АТР и расстановка сил в регионе могут измениться коренным образом.

Страны Азиатско-Тихоокеанского региона сегодня привлекают особое внимание. Феномен их превращения из государств, зависимых от западных колониальных держав, в державы, способные самостоятельно влиять на мировые процессы, произошел буквально на глазах одного поколения и тем самым породил ощущение их особой успешности и прогресса. Это дало основание некоторым аналитикам утверждать, что центр мирового развития перемещается или уже переместился из Атлантического пространства на Тихий океан и что дальше этот процесс станет еще более очевидным и масштабным. Однако с точки зрения нелинейного подхода в ближайшие десятилетия карта АТР и расстановка сил в регионе могут измениться коренным образом.

Среди активных предсказателей будущего АТР явно преобладают сторонники так называемого линейного подхода. Эти авторы даже в своих самых смелых прогнозах все равно остаются в реалиях нашего времени: выделяя фундаментальные факторы развития, они пытаются на их основе экстраполировать сегодняшние процессы на будущее. По их представлениям, если Китай вот уже почти пятьдесят лет укрепляется, если его влияние и мощь усиливаются, то они будут усиливаться и дальше. В будущем можно ожидать, что Китай окрепнет настолько, что сможет доминировать в Юго-Восточной Азии и в прилегающих к КНР районах Тихого океана.

В таких умозаключениях, несомненно, есть своя логика. Но я полагаю, что предположения относительно будущего АТР и ЮВА следует строить, основываясь преимущественно на духовной составляющей, а именно – на представлениях о себе, мире и обществе, которые господствуют в головах людей, населяющих государства этого региона. При таком подходе «фундаментальные причины» из сферы политики и экономики вытесняются на второй план, а на первый выходят люди с их стремлениями и представлениями, интеллектуальное и креативное лидерство, т.е. способность формировать новые модели мира и бытия и утверждать их в умах людей. От того, какой образ мира сформируется в головах миллионов, особенно представляющих образованные слои населения азиатских стран, и будет зависеть, каким станет мир Азии в ХХII веке.

Поворот от Китая

Фото: Flickr / Justin McDonald
China Shipping Group – крупнейшая
китайская судоходная компания

При таком подходе становится очевидным, что наш столетний прогноз будет самым решительным образом отличаться от большинства прогнозов, с которыми сегодня выступают специалисты по этому региону. Ведь с точки зрения эволюции духовно-ментального контекста как главного «драйвера» перемен не следует преувеличивать значение растущих экономических связей стран Азии, особенно Юго-Восточной Азии, и Китая. Не стоит также вновь делать уже неоднократно не оправдавшиеся выводы о том, что «экономика» – главная сила, и что только на основе ее роста может быть решен весь комплекс вопросов повестки дня взаимного сближения и интеграции этих стран.

Никто не собирается отрицать, что товарооборот между КНР и странами АСЕАН стремительно растет, что тысячи людей в этих странах учат китайский (кстати, сотни тысяч занимаются также английским). Однако проблема их дальнейшего сближения состоит в том, что Китай для них уже не является «образцом для подражания», как это было в Средние века. Они не доверяют Пекину и отказываются идти с ним на какие-либо политические договоренности и союзы.

В идейном плане Китая в ЮВА просто нет, если не считать мало кого привлекающие лозунги, с которыми выступают давно потерявшие влияние компартии. Ни сам Китай, ни его модели политической организации и политического поведения как некая матрица для копирования в странах ЮВА, да и вообще в Азии, всерьез не рассматриваются.

Зато в умах представителей наиболее влиятельных социальных групп доминируют представления о демократии западного типа как о наилучшей системе организации общества и государства. Однопартийная политическая система авторитарного типа, подобная китайской, при этом воспринимается как система, ограничивающая естественные права людей. Азиатские элиты, при всех своих увлечениях религиозными и традиционалистскими идеями, внутренне (по духу и стилю жизни) стремятся следовать западным образцам. За прошедшие десятилетия они стали для них естественными, и нет никаких оснований считать, что они откажутся от них в дальнейшем.

Следует признать, что в чистом виде демократии западного образца в Азии практически не существует, но демократия в широком смысле, как осуществление реального народовластия, есть, и сфера ее влияния в регионе непрерывно расширяется. Еще недавно Южная Корея находилась в плену последовательно сменявшихся военных режимов, а ныне в ней утвердилась представительная демократия с многопартийной политической системой. Более того, в Хартии АСЕАН, предложенной на саммите в Себу (январь 2007 г.) и позднее ратифицированной всеми десятью странами-членами блока, демократическая модель политического устройства прописана как универсальный образец, к которому все страны АТР должны рано или поздно придти.

Новый Китай

Но не только в странах ЮВА демократическая модель организации государства завоевывает все новые рубежи. Демократический пакет (свободные выборы, многопартийность, разделение властей, защита прав человека, свободный от государственного давления бизнес и т.д.) уже давно популярен среди значительной части интеллигенции Китая. Об этом говорят дацзыбао начала 1980-х годов, где авторы требовали многопартийности, свободы и демократии, события на площади Тяньаньмэнь, в ходе которых выдвигались подобные же требования, и т.п.

В условиях сохраняющейся однопартийной политической системы весь этот комплекс демократических требований остается главной альтернативой существующему режиму. Учитывая, что Интернет и информационные технологии медленно, но верно внедряют западные представления и смыслы в китайское общество, можно с большой долей вероятности предположить неизбежность продемократических перемен в Китае. Малейшие затруднения в экономике или конфликт внутри партии и правящей элиты немедленно дадут толчок «китайской весне» и двинут страну в сторону формирования нового демократического порядка.

Проблема для КНР здесь будет состоять в том, что по мере развития демократии, по всей вероятности, будет происходить и постепенный распад страны на отдельные регионы вроде процветающего приморского Юго-запада и нищего патриархального Запада, промышленного Северо-востока и аграрного Центра. При этом вполне вероятно, что какое-то общенациональное правительство все же останется, но вся реальная власть окажется в руках региональных лидеров, которые будут придерживаться собственного политического курса, основанного на их конкретных интересах.

Фото: Wikipedia
Демографическая карта Китая

Это вполне реальный сценарий, напоминающий события в Китае 1920–1930-х годов, когда на волне ослабления центральной власти и продемократических реформ страна фактически распалась на полунезависимые, а подчас и полностью независимые части во главе с военными кликами [1]. Ведь, с одной стороны, с учетом глобальных ментальных тенденций демократический транзит в этой стране неизбежен и рано или поздно обязательно произойдет, но, с другой стороны, он крайне опасен, так как «срединное государство» может, как и в 1920–1930-х годах, вновь распасться на отдельные куски.

Новая старая расстановка сил

В связи с этим можно предположить, что конфигурация и баланс сил в этом регионе претерпят кардинальные изменения. Мы, а скорее, наши дети станут свидетелями формирования блока продемократических, ориентирующихся на США стран. Увидят они и новую роль Соединенных Штатов – как наиболее влиятельного участника политических и экономических процессов в АТР в целом и вокруг Китая в частности.

Процесс возвращения США в ЮВА сегодня виден невооруженным глазом. Многие страны региона не только его приветствуют, но и стремятся всячески подтолкнуть Вашингтон к более активной политике. Дело в том, что попытки асеановских элит дружить с Китаем и отдаляться от США, как это было в начале 2000-х годов, не привели к позитивным для них результатам. Более тесное, чем раньше общение с КНР только еще более усилило старые подозрения относительно стремления Китая доминировать в регионе.

Наиболее характерный пример нового «проамериканизма» показывают Филиппины, которые в свое время шумно добивались закрытия американских баз и вывода американских войск со своей территории. С появлением китайских сторожевых кораблей у берегов страны филиппинцы мечтают о возобновлении и расширении американской помощи, апеллируя к Договору о взаимной обороне от 1951 г., который раньше подвергали критике. (В соответствии с этим Договором американцы обязаны придти на помощь Маниле в случае агрессии против нее.)

Фото: koreanewsonline.blogspot.com
Совместные морские военные учения
США и Филиппин, июнь 2011

В связи с этим можно предположить, что так называемая hedge policy, т.е. политика ограничения китайской экспансии путем формирования по границам КНР блока стран, связанных союзническими отношениями с США, которая проводилась в последние годы и республиканской и демократической администрациями, будет успешно продолжена и в будущем. Ее долговечность и успешность будут обусловлены тем, что для ее осуществления американцам совершенно не нужно навязывать себя своим партнерам. Азиатские соседи Китая, причем не только Филиппины, опасаясь диктата из Пекина, сами стремятся к взаимодействию с США. Поэтому позиции Соединенных Штатов, даже серьезно ослабленных экономическим кризисом, все равно будут сильны в этом регионе.

Возможен и другой сценарий, согласно которому отдельные части распавшегося китайского гиганта интегрируются с прилегающими странами. Соседи Китая к этому готовы и всячески бы это приветствовали. В мою бытность в Японии один из ведущих преподавателей Университета Хосэй не раз говорил, что он, как и многие японские интеллектуалы, полагает, что в Китае существует несколько цивилизаций, одна из которых по типу идентична японской. Он называл эту цивилизацию океанической, а другую – континентальной. Главными чертами океанической цивилизации он считал способность людей постоянно генерировать новое, меняться, быть активными и толерантными. К ней он относил Тайвань, Шанхай и Гуанчжоу, Фуцзянь, почти весь приморский Китай. А к континентальной цивилизации – аграрные провинции центра и запада КНР, где люди, по его мнению, консервативны, подозрительны и с трудом приемлют новое.

Если согласиться с такими взглядами, то вполне можно предположить, что в результате победы демократической альтернативы появятся нескольких разных Китаев, чисто номинально связанных между собой и обладающих примерно такой же свободой, какую сегодня имеет Тайвань. При этом разные части потерявшей управляемость бывшей сверхдержавы будут, скорее всего, интегрироваться в разные геополитические союзы. Синцзян станет активным игроком в Центральной Азии и даже сможет доминировать там, подобно уничтоженной китайцами в середине XVIII века Джунгарии. Юннань, Гуандун, Гуанси, в общем, весь юго-запад Китая вместе со странами ЮВА составят одно из мощнейших и процветающих региональных объединений на нашей планете. Не менее внушительно может выглядеть и интеграция северо-востока Китая с Россией, Японией и объединенной Кореей. В некотором смысле крупные китайские регионы могут пережить судьбу бывшего СССР, когда отдельные части бывшей сверхдержавы стали играть важную роль и интегрироваться с граничащими с ними государствами.

Роль России в АТР и ЮВА за последние десятилетия довольно существенно изменилась: от одного из главных спонсоров партизанской коммунистической борьбы, совместно с КНР поддерживавшего местных коммунистов в 1950-х годах, до военно-политического партнера, а затем и основного союзника Вьетнама в 1970–1980-х годах, обладавшего одной из крупнейших в регионе военных баз в Камрани. После распада СССР Россия оказалась на позиции незаметного и почти исчезающего экономического партнера основных региональных стран.

Наилучший сценарий будущего российского присутствия в АТР состоит в следующем: в результате длительной, последовательно проводимой и успешной политики поворота на Восток, которая уже начала реализовываться, Россия станет одним из ключевых центров в АТР.

Фото: Новости энергетики
Вьетнамское правительство одобрило
покупку нефтекомпанией «LUKOIL Overseas»
50% в шельфовом проекте, октябрь 2011

Влияние России в АТР, которая будет активно участвовать как ведущий игрок в региональных политических и экономических объединениях, особенно усилится на фоне «демократической катастрофы» Китая. Несколько российских компаний, несмотря на протесты КНР, уже присутствуют на шельфе Южно-Китайского моря, где ведут разведку нефти и газа. Значительный поток российского вооружения поступает во Вьетнам и другие страны АСЕАН. Наши специалисты строят во Вьетнаме атомную станцию, а в Москве рассматривают проект формирования зоны свободной торговли с Вьетнамом. Россия все более уверена в своих силах и демонстрирует странам Азии свою свободу в выборе политических партнеров. Весной 2012 г. российский флот совместно с китайскими кораблями проводил маневры в Желтом море, а уже летом участвовал совместно с американцами в военно-морских маневрах, куда китайцев не пригласили.

В XXII веке в АТР не будет жесткого противостояния держав. Речь может идти о мягком соперничестве проамериканского и пророссийского блоков и о совместном выступлении США, России и других стран региона в поддержку безопасности, свободы торговли и недопущения возможных конфликтов. Для России вполне вероятны довольно тесные связи с объединенной Кореей и Вьетнамом, с северными и северо-восточными частями Китая, а для США – с Японией, Филиппинами, Тайванем и всем юго-западным Китаем. Одним из влиятельных лидеров в АСЕАН будет оставаться Индонезия, влияние которой распространится и на глобальные проблемы.

* * *

Наиболее распространенный способ составления сценария развития событий в АТР и Юго-Восточной Азии – экстраполяция современных тенденций на будущее. Однако, как показывает практика, исторический процесс носит нелинейный характер, и факторы гуманитарного свойства – взгляды, образцы поведения, стремления и убеждения людей – могут круто изменить весь ход истории. В связи с этим нельзя исключать такой сценарий, при котором демократический транзит в Китае приведет к распаду единого государства на фактически самостоятельные политии. Это послужит фактором, определяющим изменения геополитической конфигурации в регионе. Политика ведущих держав в АТР приведет к мягкому соперничеству двух конкурирующих блоков – проамериканского и пророссийского, причем разные части бывшей «большой» китайской державы смогут интегрироваться в разные геополитические союзы.

1. Так было, например, весной 1929 г., когда войска Чан Кайши, т.е. партии Гоминьдан, претендовавшей на обладание высшей властью в Китае, вели войну против гуансийской клики милитаристов, распространивших свое влияние на провинции Гуанси, Гуандун, Хунань, Хэбэй. Войска Чан Кайши тогда одержали победу, и влияние гуансийской клики было ограничено провинцией Гуанси. В мае 1929 г. резко обострились отношения между правительством Гоминьдана и милитаристом Фэн Юйсяном, армия которого контролировала северные провинции и готовилась занять Шаньдун после ожидавшегося ухода оттуда японцев. Летом 1930 г. против Чан Кайши выступил губернатор провинции Шаньси Янь Сицань, и его войска заняли Бэйпин, вновь переименованный в Пекин. Он же объявил этот город столицей в противовес гоминьдановскому Нанкину. Если добавить к этой очевидной междоусобице почти независимых так называемых северных милитаристов во главе с Чжан Цзолинем и коммунистов с их освобожденными районами, то становится понятно, что Китая как целостного и централизованно управляемого государства в то время просто не существовало.