Мировой экономический кризис и миграция

Каким образом экономический спад, последовавший за финансовым кризисом 2008–2009 годов, повлиял на иммиграционную политику западных стран.
В иммиграционной политике очень велик зазор между ее символическим и инструментальным уровнями – между тем, что чиновники говорят на публике, и теми действиями, которые они реально предпринимают. Оказывается, что жесткая миграционная политика на словах совсем не всегда сопровождается соответствующими делами.

Здравый смысл подсказывает, что экономический спад должен вести к ужесточению иммиграционной политики. Это мнение в принципе не является неверным, однако на деле все несколько сложнее. Во-первых, каузальной связи между экономической ситуацией и ситуацией в миграционной сфере не существует. Это касается и объемов миграционных потоков и действий властей по их регулированию. Понятно, что в периоды экономического роста потребность в притоке рабочей силы выше, чем в периоды спада. Тем не менее в определенных секторах экономики такая потребность остается всегда, независимо от макроэкономической конъюнктуры. Например, гостиничный бизнес в Швейцарии почти на 100 % зависит от мигрантского труда, ресторанный бизнес и строительство во многих европейских странах, а также в США и Канаде более чем на две трети опирается на иностранную рабочую силу. Во-вторых, в иммиграционной политике очень велик зазор между ее символическим и инструментальным уровнями – между тем, что чиновники говорят на публике, и теми действиями, которые они реально предпринимают. Оказывается, что жесткая миграционная политика на словах совсем не всегда сопровождается соответствующими делами.  Более того, власти могут проводить мероприятия, демонстрирующие обществу их решимость в борьбе с нелегальной иммиграцией (например, устраивать показательные депортации), но в целом придерживаться курса laissez faire в отношении внешней миграции. В-третьих, иммиграционная политика почти никогда не бывает последовательной и непротиворечивой. По той, прежде всего, причине, что лица, принимающие решения, объективно находится в тисках противоречия между экономической и политической рациональностью –  между императивами экономической эффективности и необходимостью переизбрания на следующий срок. Кроме того, на процесс принятия решений оказывают влияние различные группы, интересы которых не совпадают. Есть часть бизнеса, заинтересованного в притоке дешевой рабочей силы, и есть множество бизнесменов (а также профсоюзы), которые стремятся поставить этому притоку заслон.

CNN

То, что мы наблюдаем в последние годы в западных странах, служит хорошей иллюстрацией всем трем тезисам. Публичные политики соревнуются друг с другом в антииммиграционной риторике, выставляя себя защитниками национального рынка труда. При этом те, кто находится в оппозиции, выступают с более бескомпромиссных позиций, чем те, кто находится у власти. В Великобритании, например, лейбористы «переплюнули» консерваторов, предложив, среди прочего, лишить трудовых мигрантов из других стран Евросоюза (это четверть миллиона человек из Польши, Румынии, Латвии и других восточноевропейских государств) пособий в случае потери работы. По действующему законодательству трудящиеся мигранты этой категории имеют право на ходатайство о выплате определенной суммы компенсации по истечении трех месяцев с момента увольнения. Лейбористы предлагают увеличить этот срок до двух лет. Кроме того, они выдвигают еще ряд предложений рестриктивного характера, которые их оппоненты из лагеря тори считают контрпродуктивными и чисто популистскими. Что заставляет лейбористов идти на это? Ответ очевиден: погоня за голосами избирателей. (Заметим, что в этой гонке им наступает на пятки еще более антииммиграционно настроенная и откровенно популистская UKIP – Партия независимости Великобритании). Похожим образом обстоит дело в США, где кабинет Б. Обамы пытается проводить в жизнь решения, наталкивающиеся на агрессивное неприятие со стороны республиканцев. Б. Обама хотел бы провести частичную иммиграционную амнистию, а его оппоненты, недавно получившие большинство в Конгрессе, обещают этому помешать. Отличие от британской ситуации, вроде бы, очевидное: республиканцы традиционно придерживаются более ограничительной политики в сфере иммиграции, чем демократы. Но не будем забывать двух обстоятельств. Во-первых, амнистия, о которой ведут речь демократы с момента прихода в Белый дом в 2008 г., готовилась еще в 2004-2005 годах, т.е. при Дж. Буше-младшем (но он не смог ее провести, поскольку к тому моменту стал «слабым президентом»). Во-вторых, последняя иммиграционная амнистия была проведена именно республиканцами. Р. Рейган в 1986 г. позволил выйти из тени нескольким миллионам «нелегалов» – на фоне достаточно жесткой риторики и показательных депортаций.

REUTERS/Gary Cameron
Наталия Травкина: Капитолийский холм –
главный театр военных действий Обамы

Если присмотреться к конкретным шагам западных правительств в миграционной сфере, то нельзя не заметить сосуществования двух логик. С одной стороны, логика антииммиграционная, отражающая возросшее давление право-популистских партий. В эту логику укладываются рестрикционистские поправки в законодательство о гражданстве, принятые во многих (но далеко не во всех) странах Европы. Это касается ограничений на воссоединение семей, увеличения минимального срока для подачи ходатайства о гражданстве, введения тестов на знание языка при получении вида на жительство для супругов и т.д. С другой стороны, ряд западноевропейских стран продолжил курс иммиграционной и интеграционной политики, который был взят ими до кризиса. Швеция, например, уже после кризиса 2008-2009 запустила программу рекрутирования иммигрантов. При этом иммиграционное законодательство было, по сути, либерализовано. Конечно, оно предусматривает приоритет в получении рабочих мест шведскими гражданами. Но при этом значительно расширены полномочия работодателей. Теперь именно работодатели, а не чиновники определяют, какие работники и на какой срок нужны в той или иной отрасли народного хозяйства (а в стране, как выяснилось, не хватает врачей, медсестер, электриков, инженеров, сварщиков и IT-специалистов). Кроме того, нововведения предусматривают увеличение срока трудового договора (с одного года до двух лет), возможность его продления и, что самое главное, возможность ходатайства о предоставлении права на постоянное место жительства по истечении четырех лет. Наконец, новый закон дает возможность соискателям политического убежища, чье ходатайство было отклонено, получить временный вид на жительство, если они в течение двух недель после уведомления об отказе подадут заявление об устройстве на работу.

Как видим, raison d’etat в том, что касается иммиграции, разные правительства понимают по-разному.