Латиноамериканский вектор внешней политики России: перспективы взаимодействия с Мексикой и Тихоокеанским альянсом

Модели российско-мексиканских отношений свойственна своего рода асимметрия: политическая, дипломатическая и культурная составляющие превосходят объемом и масштабом торгово-экономические отношения. Сейчас, спустя многие десятилетия, экономические отношения России и Мексики пошли существенно вверх. В прошлом году торговый оборот достиг двух миллиардов долларов, тогда как раньше никогда не превосходил одного. Можно говорить, что Мексика становится пилотной страной, которая дает очень серьезный демонстрационный эффект для продвижения российского экспорта.

Выступление Владимира Давыдова, директора Института Латинской Америки РАН, члена-корреспондента РАН, члена РСМД, на круглом столе «Россия и Тихоокеанский альянс: возможности расширения сотрудничества».

Российско-мексиканские отношения: императивы развития на современном этапе

Уважаемый Игорь Сергеевич, уважаемый господин Бельтран, Чрезвычайный и Полномочный Посол Мексики в Российской Федерации, уважаемый Александр Валентинович [1], уважаемые Эдуард Рубенович [2], Валерий Иванович [3], уважаемые коллеги! Казалось бы, мне легче выступать в такой аудитории, поскольку я принадлежу к академической среде, и в моем случае, по сравнению с Александром Валентиновичем, допустима бо́льшая раскованность. Но он сам позволил себе быть довольно откровенным. Я хотел бы продолжить такую тональность. Надеюсь, в какой-то мере это получится.

Естественно, я опираюсь на тот доклад, который сделала группа специалистов по Латинской Америке. Координатором проекта со стороны Института Латинской Америки был Сударев Владимир Петрович. Свою руку приложил также Валерий Иванович Морозов. Полагаю, что текущий момент требует переоценки, переосмысления опыта очень давнего нашего сотрудничества и взаимодействия с Мексикой – страной, которая, несомненно, занимает особое место на политической, экономической и культурной карте современного мира. Во-первых, это во многих смыслах пограничное состояние. Мексика непосредственно граничит с США, наиболее развитым западным государством, широко подвержена его влиянию, и вместе с тем демонстрирует высочайшую способность к воспроизводству национальной идентичности, несмотря на эти обстоятельства. Во-вторых, это существование мексиканского этноса как бы в двух ипостасях, на обоих берегах Рио-Гранде. Можно сказать, что мексиканцы – один из самых крупных разделенных народов в мире. И в этой связи можно проводить некоторые аналогии с ситуацией, которую мы имеем в Российской Федерации. Третье, несомненно стратегическое нахождение Мексики на своего рода пересечении ключевых маршрутов экономической активности: трансатлантического, транстихоокеанского и меридиональной цепочки новых взаимосвязей в виде Тихоокеанского альянса, о котором речь пойдет сегодня во второй половине дня. И я думаю, что это очень удачное сочетание тематики на нашем сегодняшнем собрании.

Александр Щетинин:
Отношениям России и Мексики требуется
больше реализма

Кроме того (и это четвертое), мы обязаны учитывать особую роль Мексики в латиноамериканском сообществе. Мехико был и остается культурной столицей испаноязычной Америки, во многом ее научной столицей, местом рождения влиятельных идейно-философских течений регионального масштаба. Вы скажете – и, наверное, будете правы, – что в последние два десятилетия в силу экономической ориентации на север эта роль Мексики несколько ослабла. Однако уже незадолго до окончания правления предыдущей администрации началась переоценка ценностей относительно стратегической ориентации страны.

В общем-то, глядя на современную карту Латинской Америки, мы отчетливо видим, что в регионе два наиболее влиятельных центра или полюса. Это Мексика и Бразилия. В чем-то, наверное, Мексика в последние два десятилетия ослабила свое присутствие и влияние в латиноамериканском регионе. И в мексиканском обществе, и в мексиканской элите, насколько я могу судить, читая и беседуя по данному поводу с представителями политического и научного мира страны, сейчас прилагаются серьезные усилия для своего рода возвращения в Латинскую Америку. Это проявляется на многих направлениях, и Александр Валентинович об этом уже говорил, имея в виду, среди прочего, инициативную роль Мексики в формировании общелатиноамериканской организации СЕЛАК – Сообщества латиноамериканских и карибских государств.

Переходя к вопросу о содержании и императивах российско-мексиканских отношений на современном этапе, подчеркну, что наш доклад не случайно называется «Традиционные основы и императивы обновления». Мы считаем, что в нынешней обстановке, а она кардинально изменилась для России и во многом для международного сообщества, существует императив серьезного критического анализа. Думаю, сегодняшнее наше собрание в этом смысле архиактуально. Нам предстоит преодолеть разные стереотипы. Так, мы традиционно говорили о том, что Латинская Америка – «задний двор», Мексика – «задний двор». Понятно, что это уже не имеет отношения к современной реальности, несмотря на весь гегемонистский потенциал северного соседа. Но появляются и новые стереотипы. По касательной их затронул Александр Валентинович – Мексика представляется своего рода «отрезанным ломтем», отрезанным от Латинской Америки. У мексиканцев есть традиционное убеждение, и в нынешний момент оно крепнет, относительно того, что в свое время внешняя политика страны имела конкурентное преимущество в силу своей многовекторности. Это качество было утеряно, и сейчас Мексика крайне заинтересована, на мой взгляд, в возвращении к многовекторности. Без нее, как представляется, страна рискует потерять лицо в международном сообществе. Такова наша позиция в представленном докладе.

Говоря о российско-мексиканских отношениях, нам нужно быть критичными и к самим себе – в том, что мы недоделали, в том, что мы не понимали в достаточной мере. Эффект регионального лидерства в случае Мексики в последнее время был ослаблен. Но он исторически должен быть закреплен и неизбежно проявится в перспективе на международной арене. Россия заинтересована в том, чтобы эта линия во внешней политике Мексики усилилась.

Сергей Рябковн:
Тихоокеанский альянс – союз
единомышленников

Я думаю, мы справедливо утверждаем, что модель российско-мексиканских отношений до сих пор не устоялась, не определилась и, наверное, не стала оптимальной. Модели российско-мексиканских отношений свойственна своего рода асимметрия: политическая, дипломатическая и культурная составляющие превосходят объемом и масштабом торгово-экономические отношения. Может быть, в этом есть и определенная, скажем так, объективная адекватность. Совсем не обязательно представлять это как дефект, как врожденный порок российско-мексиканских отношений. Мы, разумеется, не должны развивать наши отношения по пути ограничения, свертывания политико-дипломатической либо культурной части. Мы должны находить иные пропорции лишь в наращивании экономического сотрудничества.

Спустя многие десятилетия экономические отношения пошли существенно вверх. В прошлом году торговый оборот достиг двух миллиардов долларов, тогда как раньше никогда не превосходил одного. И это произошло не за счет экспорта сырья, а за счет средних и высоких технологий, в том числе – за счет поставок авиационной техники. Александр Валентинович говорил о прорывном соглашении между «Объединенной авиационной корпорацией» и одной из мексиканских компаний-эксплуатантов воздушного транспорта: подписан контракт на 20 самолетов, есть намерение закупить еще 10 единиц. В этой связи можно говорить, что Мексика становится пилотной страной, которая дает очень серьезный демонстрационный эффект для продвижения российского экспорта. Нельзя забывать и многолетний опыт поставки в Мексику вертолетной техники. Я считаю, что именно на этом направлении в краткосрочной и в среднесрочной перспективе имеются серьезные шансы усилить наши позиции на латиноамериканском рынке вообще.

Уж коли мы решились критически анализировать наши отношения, нашу политику по отношению к Мексике, то нам нужно самим избавиться от своего рода комплекса неполноценности. Что я имею в виду? У России, несмотря на наши сетования и битье себя в грудь, огромное количество нереализованных экспортных возможностей в самом широком спектре. Огромная страна имеет огромные возможности, талантливых инженеров, талантливую молодежь. Меня удивляет, почему мы до сих пор серьезно, на государственном уровне, не взялись за реализацию нетрадиционных резервов российского экспорта. Это очень серьезное упущение нашей политики.

Рубен Бельтран:
Мексика – Россия: перспективы укрепления
двусторонних отношений в современных
условиях

У нас есть еще один стереотип. Когда мы говорим об АТР, то имеем в виду Азию. Однако, господа, АТР – это ведь и Латинская Америка. Полагаю, на следующей сессии, которая будет посвящена Тихоокеанскому альянсу, мы всерьез и акцентированно это покажем. И в этом регионе, который сейчас по динамизму превосходит атлантическую зону, мы должны решить многие проблемы и ликвидировать многие недостатки в нашей политике, в том числе и экспортной. Убежден, что в Мексике мы встретим очень заинтересованного партнера по взаимодействию в АТР – и по повестке безопасности, и по повестке торгово-экономической, и по повестке инвестиционной. Невозможно с низкого исходного уровня выпрыгнуть сразу на рекордные высоты. Процесс вовлечения новых экспортных ресурсов России будет, наверное, идти пошагово. Думаю, что в развитии российско-мексиканских отношений в зоне АТР нельзя ограничиваться только энергетической частью, хотя она имеет все большее значение, особенно в свете либерализации соответствующего законодательства, о чем мы подробно писали в своем докладе. У России есть огромный резерв глубокой переработки, разумной, рациональной и эффективной эксплуатации морских, рыбных и лесных ресурсов. В поисках примеров мы можем обратиться и к опыту латиноамериканских стран. Возьмем Республику Чили, которая за одно десятилетие расширила номенклатуру своего экспорта за счет широкой гаммы продукции лесоперерабатывающего комплекса. А Чили, между прочим, не имеет столь обильных лесных ресурсов, какие имеет Россия. Пример Чили, «латиноамериканского тигра», может быть для нас поучительным. А рынки сбыта есть, в том числе, и в Мексике, и в США, и в ряде латиноамериканских стран тихоокеанского побережья.

Сейчас, в обстановке турбулентности на мировой арене, трудно делать прогноз. Может быть, в такой ситуации легче руководствоваться интуицией. Как мне представляется, резкое геополитическое похолодание будет действовать определенное время, допустим, два-три года. Я вижу определенные аналогии и уверен, что при серьезной работе наша дипломатия (а наша дипломатия – умелая дипломатия, школа блестящая) выручает в сложных ситуациях. Так что, Александр Валентинович, на вас большая надежда. Я думаю, что со временем неизбежна разрядка, и в этой разрядке для нас огромна роль Латинской Америки. Она уже продемонстрировала свой здравый смысл, продемонстрировала свою дружественность к нашей стране, к нашей культуре. Чтобы закрепить эту тенденцию, нужно выстроить мост диалога между гражданским обществом Мексики и России. Может быть, это станет пилотным проектом после нашего обсуждения. И, конечно, очень хорошо, что мы об этом говорим в Российском совете по международным делам – Игорь Сергеевич, просим подумать на эту тему, у вас большие возможности для поддержки подобной инициативы.

Я думаю, что в наших отношениях с Мексикой в среднесрочной перспективе не будет эффектных прорывов. Предстоит сложная, напряженная работа со всех, скажем так, позиций. С дипломатической, с академической, торгово-экономической. И нужно, чтобы все это работало скоординированно. МИД выполняет роль координатора, это его функция, но у него в нынешней конъюнктуре не до всего доходят руки. Я думаю, что гражданский диалог, гражданская инициатива могут дополнить усилия нашей дипломатии с тем, чтобы мы могли действовать слаженно.

Густаво Отеро, Хайме Хирон,
Рубен Бельтран:
Тихоокеанский альянс: история становления,
цели, отношения со странами-
наблюдателями и достижения

Коллеги, у меня есть еще немало соображений, которыми хотелось бы поделиться, но я не хочу злоупотреблять вашим вниманием. Я крайне признателен всем вам. Я думаю, что у нас достойная тема, достойное обсуждение.

Россия и Тихоокеанский альянс: взаимные интересы

На мой взгляд, у нашей дипломатии ответственная, с одной стороны, и с другой – деликатная позиция в отношении нового проекта Тихоокеанского альянса. Почему я так говорю? Потому что вспоминаю недавнее выступление заместителя министра Рябкова Сергея Алексеевича, тональность, которую он использовал в своем выступлении. Я думаю, что Российская Федерация приветствует прежде всего консенсусные решения в Латинской Америке. Однако мы понимаем, что рождение Тихоокеанского альянса, его первые шаги не всегда воспринимались однозначно в латиноамериканском сообществе. Слава Богу, похоже, сейчас начали сглаживаться те трения, которые имели место в недавнем прошлом. Я думаю, что в интересах российской дипломатии, чтобы этот начавшийся диалог шел максимально успешно. Это первая ремарка.

Вторая ремарка. Пусть это произойдет не в краткосрочной перспективе, а в среднесрочной или же даже в долгосрочной, но Российская Федерация объективно заинтересована в том, чтобы иметь какой-то статус в этой организации, при упомянутом мной выше условии, а именно при налаживании диалога в региональном контексте. Еще это имеет смысл потому, что интеграционная схема, принятая Тихоокеанским альянсом, – передовая и достаточно реалистичная. Она на практике реализуема не только в странах Тихоокеанского альянса. Тихоокеанский альянс – отражение той концепции, которая называется «открытый регионализм». Эта концепция учитывает весьма успешный опыт разноскоростной интеграции в Юго-Восточной Азии. Более того, я думаю, что когда в Российской Федерации изучается опыт интеграции за рубежом (помимо Европейского Союза, естественно), то до сих пор в рамках евразийского проекта основное внимание, основной интерес был обращен к МЕРКОСУР. Я думаю, что эту оптику нужно дополнить опытом Тихоокеанского альянса. В каком смысле? В том смысле, что в рамках евразийской интеграции возникает сложная проблема, потому что есть императив, отчасти он геополитический, отчасти экономический, – императив на объединение целого ряда стран постсоветского пространства, у которых разные условия, разный уровень благосостояния и так далее, и тому подобное. А геополитический императив подчас заставляет пренебречь соображениями экономической рациональности. Думаю, что схема, которая опробована в Тихоокеанском альянсе, способна дополнить интеграцию по многим направлениям – допустим, в рамках проекта Таможенного союза. Второй ряд, как бы периферия евразийской интеграции может пойти по несколько иной схеме. И, по моим представлениям, эту схему можно было бы построить с учетом опыта Тихоокеанского альянса, в котором внедрена экономическая программа-минимум. Она быстро реализуема. Это не тяжеловесный проект, он способен продвигаться вперед очень энергично. А сейчас, как нам видится, наступило время быстрой экономики и, если хотите, быстрой политики. Вот с этой точки зрения, я думаю, имеет смысл дополнение евразийского проекта схемой, близкой к той, которую реализовала в кратчайшие исторические сроки тихоокеанская четверка. Спасибо за внимание.

1. Щетинин Александр Валентинович, директор Латиноамериканского департамента МИД России.

2. Малаян Эдуард Рубенович, Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в Мексиканских Соединенных Штатах.

3. Морозов Валерий Иванович, Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в Мексиканских Соединенных Штатах (2005-2012).