Корейский полуостров – стало немного жарче

20 августа 2015 года было зафиксировано очередное обострение ситуации на Корейском полуострове. Указанное событие имеет весьма важную предысторию. Во-первых, оно случилось на фоне совместных военных учений Южной Кореи и США, в которых принимает участие от 50 до 80 тыс. чел. Северная Корея традиционно воспринимает эти учения как репетицию вторжения и требует их отмены, в то время как Южная заявляет, что проводить любые учения на своей территории – ее суверенное право. Следует, однако, учитывать, что размах этих учений действительно очень велик, и с учетом того, что на них отрабатываются наступательные действия, опасения Северной Кореи небезосновательны. Поэтому каждый раз в преддверии военных учений градус напряженности на Корейском полуострове повышается.

20 августа 2015 года было зафиксировано очередное обострение ситуации на Корейском полуострове. Указанное событие имеет весьма важную предысторию. Во-первых, оно случилось на фоне совместных военных учений Южной Кореи и США, в которых принимает участие от 50 до 80 тыс. чел. Северная Корея традиционно воспринимает эти учения как репетицию вторжения и требует их отмены, в то время как Южная заявляет, что проводить любые учения на своей территории – ее суверенное право. Следует, однако, учитывать, что размах этих учений действительно очень велик, и с учетом того, что на них отрабатываются наступательные действия, опасения Северной Кореи небезосновательны. Поэтому каждый раз в преддверии военных учений градус напряженности на Корейском полуострове повышается.

В 2015 г. это совпало с определенным наступлением консервативных сил в Южной Корее, где в правящей партии продолжается борьба между сторонниками нынешнего президента Пак Кын Хе (более умеренной и менее проамериканской, чем ее считают левые) и сторонниками более жесткого курса, которого придерживался, в частности, экс-президент Ли Мён Бак. Консерваторам удалось поставить своего кандидата на пост премьер-министра, и хотя их попытка ограничить полномочия президента с помощью изменения Закона о Национальном собрании потерпела неудачу, определенное закручивание гаек произошло.

Каждый раз в преддверии военных учений градус напряженности на Корейском полуострове повышается.

REUTERS/Kim Hong-Ji/Pixstream
Глеб Ивашенцов:
Незаживающая рана Кореи

В этой обстановке 4 августа 2015 г. в Демилитаризованной зоне (ДМЗ) на границе между Севером и Югом происходит взрыв, жертвами которого становятся двое патрульных военнослужащих Южной Кореи. Поначалу (видимо, по результатам осмотра на месте) представители местного военного командования заявили о непричастности КНДР к этому инциденту. Однако неделю спустя руководитель следственной комиссии озвучил новую точку зрения: КНДР виновата, это была северокорейская мина, которую тайно поставили диверсанты, и ее куски предъявлены в качестве доказательства. Ранее куски мины не были обнаружены. Возможно, дело здесь в том, что пострадавшие в результате стали пожизненными инвалидами. Кроме того, оказалось, что эти патрульные не имели миноискателя. В такой ситуации могло показаться, что провокация КНДР – гораздо лучшее объяснение инцидента, чем армейское разгильдяйство.

КНДР признали виновной, и в ответ на эти «действия» было принято решение начать пропаганду на Север через репродукторы на ДМЗ. Нашелся подходящий повод, хотя КНДР неоднократно заявляла, что в случае интенсификации антисеверокорейской пропаганды она будет открывать огонь, а южане в ответ на это говорили, что в случае северокорейского огня по репродукторам или воздушным шарам с листовками, они будут стрелять по открывшим огонь.

Именно это и произошло. Северяне, как утверждается, повредили один репродуктор. Южане открыли ответный огонь, но ни человеческих жертв, ни дальнейшего продолжения эта перестрелка не вызвала. Это достаточно важно.

В военном руководстве Республики Кореи и силовых структурах много военных, полагающих, что если бы политики не мешали им, они бы уничтожили северокорейский режим меньше, чем за неделю, особенно если речь идет о превентивном ударе.

Георгий Толорая:
Межкорейский диалог и перспективы
примирения

Продолжение инцидента тоже было ожидаемым. Южане начали эвакуацию гражданского населения из приграничной зоны и привели бы свои войска на ДМЗ в полную боевую готовность, если бы это не было сделано еще раньше – 10 августа 2015 г. Представители руководств двух стран обменялись воинственными заявлениями, а президент Пак Кын Хе провела срочное заседание Совета национальной безопасности.

Очевидно, что инцидент повысил градус напряженности на полуострове, но вероятность перерастания его в более острый конфликт остается под вопросом. В военном руководстве Республики Кореи и силовых структурах много военных, полагающих, что если бы политики не мешали им, они бы уничтожили северокорейский режим меньше, чем за неделю, особенно если речь идет о превентивном ударе. Однако пока эти настроения сдерживаются центральной властью, а их носитель – бывший министр обороны Ким Кван Чжин – получил повышение, заняв пост руководителя Совета национальной безопасности без права отдавать прямые приказы войскам. Определенным сдерживающим фактором выступают и США, которые пока не хотели бы инициировать дополнительный конфликт, предполагающий прямую вовлеченность Вашингтона согласно Договору о взаимной обороне.

Что касается официальной российской позиции, то она вполне взвешена и логична: Москва выражает, с одной стороны, обеспокоенность самим фактом инцидента, а с другой – надежду на то, что обе стороны воздержатся от дальнейшей эскалации конфликта.