Китай: четверть века после Тяньаньмэнь

Самые жесткие критики авторитарного стиля Пекина признают, что политическая система после событий на Тяньаньмэнь не была законсервированной. Факт в том, что жесткое закручивание гаек, которое неизбежно произошло после тяньаньмэньского кризиса, не было вечным. Режим со временем стал более либеральным, хотя власть партии – по-прежнему его основа. Но главное – за 25 лет серьезные изменения произошли в самом обществе.

25 лет назад в ночь с 3 на 4 июня в Пекине с применением армейских подразделений было подавлено выступление студентов на площади Тяньаньмэнь. Официальная оценка тех событий не меняется уже много лет – «контрреволюционный мятеж». Тема событий 1989 года по-прежнему жестко табуирована, поскольку правящая элита рассматривала и рассматривает студенческие волнения в Пекине и ряде других крупных городов как угрозу сердцевине политической системы КНР – власти компартии. По мнению властей, без принятия тогда решительных мер дальнейшее «расшатывание лодки» могло привести к гражданской войне, дезинтеграции страны и глубокому политическому кризису, сравнимому с крушением восточноевропейских социалистических режимов и развалом Советского Союза.

Между тем даже самые жесткие критики авторитарного стиля Пекина признают, что политическая система после событий на Тяньаньмэнь не была законсервированной. Факт в том, что жесткое закручивание гаек, которое неизбежно произошло после тяньаньмэньского кризиса, не было вечным. Режим со временем стал более либеральным, хотя власть партии – по-прежнему его основа. Но главное – за 25 лет серьезные изменения произошли в самом обществе.

Китай стремительно менялся, наращивал экономическую мощь, активно шли процессы урбанизации, рос средний класс, одновременно китайское общество становилось пугающе неоднородным – усиливались социальные и территориальные диспропорции. Самая населенная страна в мире стала все более явно сталкиваться с нетрадиционными вызовами безопасности, такими как терроризм, экстремизм и наркоугроза. Бурный рост, превышавший двузначные цифры, увеличивал экологические риски, реальностью стали масштабные техногенные катастрофы (например, затронувший и Россию выброс 100 тонн нитробензола в приток Амура Сунграри в 2005 г.). Напряжение в обществе вызывали многочисленные скандалы в сфере безопасности пищевых продуктов и лекарств, самым громким было обнаружение опасного вещества меламина в детских молочных смесях. Все это резко усилило социальную напряженность, общее количество различных протестных акций в год исчисляется десятками тысяч. Наверное, если сложить весь протестный потенциал современного китайского общества, то он намного превзойдет тот, который существовал во время событий на Тяньаньмэнь. Кипящий котел проблем и вызовов, который все больше стал напоминать Китай, просто не мог регулироваться по-старому.

usnews.com / Manuel Ceneta
Более 20 бронетранспортеров были
сожжены демонстрантами рядом с площадью
Тяньаньмэнь, 4 июня 1989

Таким образом, реформа политической системы в современном китайском понимании – это попытка самоадаптации КПК к резко изменившимся условиям. Драйверами политического кризисного менеджмента выступают не только внутренние проблемы, но и внешние вызовы, с которыми Китай сталкивается на международной арене по мере своего возвышения.

Способность нынешнего китайского режима к адаптации и сравнительно высокое качество государственного управления в Китае отмечают многие зарубежные эксперты. По мнению американского политолога Фрэнсиса Фукуямы, сильная сторона политической системы КНР заключается в ее способности быстро принимать важные и сложные решения, причем китайские руководители в некоторой степени чувствуют ответственность перед своим народом.

«Эта ответственность, конечно, не носит процессуально-правового характера, ведь власть Коммунистической партии не ограничена ни диктатурой закона, ни демократическими выборами. Однако, хотя руководители и зажимают критику со стороны общественности, они стараются внимательно следить за проявлениями недовольства со стороны народных масс и соответственно изменять политику», - отмечал Ф.Фукуяма в статье, опубликованной в начале 2011 года.

Определенные коррективы в эти оценки не мог не внести последующий в 2012 год острый политический кризис, связанный с делом бывшего члена Политбюро ЦК КПК Бо Силая. В сентябре 2013 года Бо Силай был приговорен к пожизненному заключению за коррупционные преступления и злоупотребление властью. Тот же Ф.Фукуяма, анализируя причины взлета и падения Бо Силая, назвал главной проблемой современного Китая проблему «плохого императора». Смысл этого яркого образа в том, что жесткая централизованная власть при отсутствии сдержек и противовесов может быть очень эффективной пока страной руководят мудрые правители. С другой стороны, серьезные потрясения гарантированы, если рычаги управления попадут в руки «плохих императоров» - авантюристов и нечистых на руку политиков.

rbc.ru
В сентябре 2013 года бывший член
Политбюро ЦК КПК Бо Силай был приговорен
к пожизненному заключению за коррупционные
преступления и злоупотребление властью

Современная китайская система действительно плохо защищена от злоупотреблений «плохих императоров». Конфуцианские идеалы меритократии, к сожалению, пока кажутся недостижимыми. Всевластие «групп интересов», правовой нигилизм и высокая степень коррупции делает систему очень уязвимой, особенно в случае серьезного падения темпов экономического роста. Поэтому стержнем внутренней политики нового руководителя Китая Си Цзиньпина стала именно борьба с коррупцией, преодоление явлений разложения и потери ориентиров среди элиты.

Новое партийное руководство Китая озабочено сохранением позиций КПК как правящей партии и не хочет повторения опыта КПСС. Ситуация, складывающаяся в партии, стала темой многих выступлений Си Цзиньпина. Широкий резонанс, например, вызвала его речь на «специальном заседании» Политбюро, где генсек говорил об ответственности высших чиновников. Он призвал членов Политбюро ЦК КПК быть примером для других, « не злоупотреблять властью в корыстных целях, не требовать к себе особого отношения».

После прихода Си Цзиньпина к власти были принят ряд внутрипартийных документов, регламентирующих процесс принятия решений партийными органами. Видимо, руководству ясно, что партия не может оставаться закрытой корпорацией, которая живет по не понятным обществу законам. Именно поэтому новые документы, которые, казалось бы, касаются чисто бюрократических процедур, были опубликованы в открытой печати. Ожидается, что «законодательная реформа» в КПК будет способствовать более стабильному и упорядоченному управлению в КПК, улучшат ее возможности по управлению все более усложняющимся китайским обществом.

Раньше партийные теоретики предпочитали говорить о «социалистической демократии» или «внутрипартийной демократии», но никак не о «законодательной процедуре», которая свойственна критикуемой в Китае буржуазной демократии. Сейчас же все большее внимание обращается на высказывания Си Цзиньпина о том, что необходимо «запереть власть в клетке системы». Здесь имеется в виду не только борьба с необоснованно полученными привилегиями, но и введение институциональных сдержек власти бюрократов, создание более эффективных каналов обратной связи между властью и обществом.

www.eurobiz.com.cn
Си Цзиньпин призывает «запереть власть
в клетке системы»

Сейчас, когда правительство поставило задачу отказаться от экстенсивного развития и исключительной ориентации на рост ВВП, от партии потребовались новые критерии оценки работы чиновников. По словам Си Цзиньпина, теперь необходимо учитывать различные аспекты, включая уровень развития общества, социальное благополучие, состояние окружающей среды. Введение новых критериев оценки деятельности госаппарата стало реакцией на наметившийся разрыв между задачей изменения модели экономического роста в масштабах всей страны и интересами местной бюрократии.

Известный китайский политолог Юй Кэпин, близкий к высшему партийному руководству, обозначил суть сегодняшних проблем в необходимости достижения общественной стабильности на основе широкого консенсуса. Китайский эксперт считает, что сегодня необходим «активный переход от статической стабильности, когда главным методом было создание плотин, к динамической стабильности, в основе которой лежит строительство каналов» .

По-видимому, в этой образной и достаточно осторожной формулировке лежит недовольство либеральной части элиты тем, что в недавнем прошлом дискуссии в обществе жестко подавлялись. Главное - построить «плотины», сдерживающие вспышки социального недовольства. Не существовали или находились в зачаточном состоянии каналы выражения общественного мнения. Относительно свободный по сравнению с другими СМИ Интернет с повышением его роли в обществе привлекает все более пристальное внимание цензуры. Все это затрудняет достижение общественного консенсуса, групповые интересы берут верх над интересами всего общества. В момент, когда процесс реформирования приобрел критически важный для интересов каждого китайца характер, без дискуссий, видимо, не обойтись. Раньше в качестве мантры китайские руководители говорили о том, что стабильность - это важное условие продвижения реформ вперед. Теперь же появляются нюансы в понимании того, как обеспечить эту стабильность.

Ключевую задачу Юй Кэпин видит в том, чтобы «уделять еще большее внимание социальному равенству и справедливости, а также созданию демократической формы правления». Контуры обновленной политической системы Китая пока лишь прорисовываются, хотя ясно, что она не будет напоминать ни советскую, ни западную модель. По своему значению процесс реформирования политической системы равнозначен экспериментам в экономике, старт которым дал в свое время Дэн Сяопин. В любом случае, реформы будут постепенными. Призыв Дэн Сяопина, который советовал «переходить реку, нащупывая камни», особенно актуален на «минном поле» политических реформ.