Кинематограф: прошлое и будущее

Кинематограф – относительно молодой вид искусства, лишь начинающий свою жизнь. Однако прошедшие с первого кинопоказа на бульваре Капуцинок в Париже 116 лет вместили в себя множество эволюционных и революционных моментов, изменивших кино почти до неузнаваемости. И речь не только о технологических нововведениях, но и о серьезных переменах внутри киноязыка. Возможно, анализ первого века кино сможет помочь ответить на вопрос, что ожидает его в будущем.

Кинематограф – относительно молодой вид искусства, по большому счету лишь начинающий свою жизнь. Однако прошедшие с первого кинопоказа на бульваре Капуцинок в Париже 116 лет вместили в себя множество эволюционных и революционных моментов, изменивших кино почти до неузнаваемости. И речь не только о технологических нововведениях, но и о серьезных переменах внутри киноязыка. Возможно, анализ первого века кино сможет помочь ответить на вопрос, что ожидает его в будущем.

Взгляд назад

Принято считать, что в ХХ веке кинематограф пережил две полноценные революции, связанные с появлением звука и цвета.

17 сентября 1922 г. в Берлине состоялся показ первого звукового фильма «Der Brandstifter». Вслед за этим событием голливудские дельцы братья Уорнеры, основатели одной из крупнейших киностудий мира «Warner Bros.», приобрели звукозаписывающее оборудование и в 1927 г. выпустили на экраны ленту «Певец джаза», ставшую началом заката эпохи немого кино. Фильм удостоился почетной премии «Оскар» за «создание первой звуковой картины, произведшей революцию в отрасли». (Стоит заметить, что оскаровская церемония 2011 г. стала триумфом «Артиста» французского режиссера Мишеля Хазанавичуса, черно-белой немой (!) ленты, посвященной как раз приходу звука в кинематограф, что можно считать неким возвращением к истокам.) Не заставил себя ждать и первый цветной фильм. В 1935 г. на экраны вышел фильм «Бекки Шарп» режиссера Рубена Мамуляна. Таким образом, уже к концу 1930-х годов технологии позволяли кинематографистам создавать цветные звуковые фильмы. Это значительно увеличило силу воздействия на зрителя и окончательно утвердило кинематограф в статусе полноценного вида искусства (не стоит забывать, что изначально братья Люмьер относились к своему изобретению скорее как к аттракциону, не до конца осознавая его потенциал).

Фото: Постер к 3D-фильму "Аватар",
реж. Д.Кэмерон, 2009

Последний технический прорыв в сфере кино случился совсем недавно. Фанат 3D-технологий Джеймс Кэмерон срежиссировал в 2009 г. фильм «Аватар», в котором наглядно доказал, что компьютерные спецэффекты могут стать не просто украшением научно-фантастической картины, но и отчасти взять на себя повествовательные функции, благодаря чему зрители едва ли не в буквальном смысле смогли побывать на планете Пандора. Невероятный кассовый успех «Аватара» (мировые кассовые сборы превысили 2 млрд долл.) породил настоящий бум на 3D-формат. Отныне каждый второй голливудский блокбастер снимается в 3D, а 3D-очки во время сеанса становятся привычным атрибутом просмотра. Как и любое новшество (стоит ли говорить, какие обширные дискуссии были связаны с приходом в кино звука и цвета), повальное увлечение новым форматом вызвало не только энтузиазм продюсеров, но и закономерные вопросы и споры. Главная претензия состоит в том, что сами по себе 3D-технологии зачастую не привносят в фильмы ничего нового, а лишь выполняют функцию украшательства и аттракционности. У каждой из сторон есть веские аргументы в защиту собственной позиции, бессмысленно отрицать лишь одно – после выхода на экраны «Аватара» мировой кинематограф действительно изменился.

Говоря об изменениях языка кино, важно подчеркнуть, что в отличие от технологических революций, эти изменения носили эволюционный характер и были связаны с одной из важнейших функций кинематографа как такового: рефлексией и анализом изменений в жизни мирового сообщества на протяжении всего ХХ века. Большой голливудский стиль середины века, послевоенный итальянский неореализм, «новая французская волна», советский соцреализм серьезным образом преобразовывали кинематографические средства выразительности, осмысляя при этом конкретные исторические события – Великую Депрессию, Вторую мировую войну, войну во Вьетнаме и т.д.

Ожидание грядущего

Можно ли на основе этого строить предположения относительно дальнейшего развития кинематографа? Пожалуй, да. С той лишь немаловажной оговоркой, что речь может идти исключительно о тенденциях, неких путеводных нитях, попытаться увидеть которые можно уже сейчас.

Вполне очевидно, что случившаяся на наших глазах революция в области 3D-технологий в обозримом будущем усилит свое влияние на съемочной процесс в целом. С одной стороны, появившиеся возможности позволяют режиссерам воплотить на экране то, о чем еще десять лет назад нельзя было и мечтать. С другой стороны, подобная свобода действий зачастую опускает планку собственных творческих амбиций. Сегодня именно эта дилемма вызывает достаточно ожесточенные споры. Так, один из крупнейших голливудских режиссеров Кристофер Нолан публично подверг сомнению значимость 3D, заявив, что при наличии хорошего сценария можно обойтись и двухмерной картинкой. И все же, думается, через 10–15 лет 3D окончательно возьмет верх. При этом, учитывая непрекращающийся процесс развития технологий, вполне логично предположить совершенствование имеющихся разработок для еще более глубокого погружения зрителя в трех- и четырехмерные кинопространства.

Фото: Кадр из фильма "Дом летающих
кинжалов", реж. Чжан Имоу, Китай, 2004

Другой немаловажный фактор – усиливающаяся геополитическая роль Китая, что уже сейчас находит отголоски в бизнес-стратегиях крупных голливудских и китайских студий. Жесткая протекционистская политика китайского руководства (количество голливудских премьер на территории КНР строго регламентировано) приносит свои плоды, позволяя государству самостоятельно продюсировать крупномасштабные постановки. Сборы от этих постановок зачастую переваливают отметку в 100 и даже 200 млн долл., что уже сейчас сопоставимо с результатами бокс-офиса многих голливудских блокбастеров. Впрочем, в начале 2012 г. сыгравшие хорошую службу национальному кинематографу ограничения были сняты, однако это вряд ли сможет коренным образом изменить сложившуюся ситуацию. Учитывая количество потенциальных зрителей внутри страны, единственная задача, стоящая перед Китаем в настоящий момент, – строительство новых кинотеатров, которых в идеале должно насчитываться десятки тысяч. Когда данная задача будет выполнена (в том, что это случится, кажется, не сомневается уже никто), Китай сможет успешно соперничать с Голливудом, что неминуемо приведет к переделу сфер влияния и перераспределению финансовых потоков внутри мировой киноиндустрии.

Фото: Artemocion Malta / Flickr
Танцоры из индийских фильмов

Не меньший потенциал имеет и Индия, однако изначальная закрытость и нацеленность индийской киноиндустрии исключительно на своего зрителя вряд ли позволит ей выйти на мировую арену. Для этого потребуется коренной пересмотр собственной кинематографической традиции. Такой сценарий развития событий пока представляется крайне маловероятным.

Европейский кинематограф будет оставаться «прибежищем» чего-то авторского, претендующего в первую очередь на художественную ценность, а уже потом – на коммерческий потенциал.

Какое место в этой меняющейся системе координат займет Россия? Скорее всего, российское кино так и останется приятной «экзотикой» для западного зрителя, ориентированного, прежде всего, на имена конкретных режиссеров. С технической точки зрения отечественный кинематограф слишком сильно отстает от аналогичных образцов голливудского производства, и не совсем понятно, благодаря чему можно было бы ликвидировать отставание в обозримом будущем.

Наш мейнстрим – жанровые фильмы, рассчитанные на зрительский успех, – не всегда достигает поставленных задач на внутреннем рынке. Сложно представить, что американский, итальянский или французский зритель проявит больший интерес к фильму, чем соотечественники, для которых этот фильм прежде всего и снимался. Куда лучше дела обстоят на так называемой фестивальной арене. Российских режиссеров-авторов (Александра Сокурова, Андрея Звягинцева, Алексея Германа, Никиту Михалкова, Бориса Хлебникова, Алексея Попогребского и др.) знают и уважают во всем мире.

Растущий с каждым годом удельный вес Интернета в масс-медийном пространстве, скорее всего, отразится не только на технологиях продвижения фильмов к зрителю, но и может, пусть частично, заменить собой поход в кинотеатр. Набирающие популярность интернет-кинотеатры, где каждый желающий может совершенно бесплатно и при этом легально посмотреть вчерашние новинки, могут составить серьезную конкуренцию своим офф-лайновым прототипам. Конечно, с учетом серьезного развития технологий, сводящих разницу между тем и другим к удобоваримому минимуму. Не стоит забывать и о пиратских торрент-трекерах, распространяющих контент незаконно, что не останавливает львиную долю киноманов во всем мире.

Куда меньших изменений стоит ожидать в приемах, манере подачи, базовых принципах киноязыка. Безусловно, как уже отмечалось выше, технические новшества способны привнести в кинематограф новые краски, но, в конечном счете, роль киноискусства – осмыслять, фильтровать и анализировать реальность – вряд ли претерпит серьезные изменения в краткосрочной и даже долгосрочной перспективе. В этом смысле именно XXI век, второй век кино, станет временем формирования той системы координат (кто-то, впрочем, скажет, что это случилось уже в конце ХХ века), внутри которой кинематограф будет гармонично существовать как самостоятельный и, главное, самодостаточный вид искусства, наравне с литературой, театром и живописью.

Но, пожалуй, главный вывод, напрашивающийся после подобных прогнозов и размышлений, состоит в следующем: несмотря ни на какие трудности, политические контексты и объективные экономические проблемы, кинематограф продолжает развиваться как в интенсивном, так и в экстенсивном направлениях. А это значит, что у нас есть все основания провозгласить XXI век веком кино.