Итоги итальянского референдума: головная боль Рима или Брюсселя?
(Голосов: 1, Рейтинг: 5) |
(1 голос) |
К.и.н., научный руководитель РСМД, член РСМД
В аббревиатуре SPQR, вышиваемой на римских штандартах со времен ранней Республики и до эпохи поздней Империи, на первом месте стоит не народ и не граждане, а Сенат как главный символ и основа римской государственности. Именно на Сенат — правда, уже не римский, а итальянский — и покусился премьер-министр Маттео Ренци в ходе референдума 4 декабря. Референдум рассматривался как ключевое звено в длинной цепочке шагов к конституционной реформе, предпринимаемых кабинетом Ренци с весны 2014 г. Маттео Ренци проиграл одно из важнейших политических сражений в своей жизни; это стало очевидным уже после подсчета первых десяти процентов поданных на референдуме голосов. Для Брюсселя итоги референдума в Италии, скорее всего, станут серьезной головной болью.
«В Европе холодно. В Италии темно…»
Осип Мандельштам
C незапамятных времен ранней Республики и до эпохи поздней Империи на ярко красных штандартах римских легионов неизменно вышивались золотой нитью четыре крупных буквы — SPQR. Историки до сих пор спорят, что именно стоит за этой аббревиатурой, но большинство сходятся во мнении, что SPQR означает Senatus Populus Quiritium Romanus или Senatus Populusque Romanus (соответственно — Сенат и граждане Рима или Сенат и народ Рима). Примечательно, что в обеих этих формулах на первом месте стоит не народ и не граждане, а Сенат как главный символ и основа римской государственности.
Incalzando con spirito
Именно на Сенат — правда, уже не римский, а итальянский — и покусился премьер-министр Маттео Ренци в ходе референдума 4 декабря. Из влиятельного законодательного органа, избираемого в ходе прямого голосования, Сенат должен был превратиться в орган преимущественно совещательный, наподобие российской Общественной палаты. Количество его членов предполагалось сократить с нынешних 315 до 100 человек, а главная функция нового Сената состояла бы в том, чтобы доводить мнения муниципалитетов и регионов до национального правительства.
Надо сказать, что сокрушение Сената было хотя и самой очевидной, но не главной целью Ренци. Референдум рассматривался как ключевое звено в длинной цепочке шагов к конституционной реформе, предпринимаемых кабинетом Ренци с весны 2014 г. Общая линия реформы — централизация системы государственного управления, усиление полномочий национального правительства, консолидация политических партий, повышение эффективности законодательного процесса — вполне отражает идеологию нового поколения итальянских политиков-технократов. Действительно, вряд ли можно назвать оптимальной систему управления, при которой за семьдесят послевоенных лет в Италии сменилось шестьдесят пять правительств!
Победа на референдуме не только дала бы кабинету Ренци обновленный мандат на проведение дальнейших политических и экономических преобразований, но и заметно усилила бы позиции Рима в Европейском союзе — особенно на фоне растущей социальной и политической нестабильности во многих странах ЕС. Премьер-министр даже утверждал, что в случае благоприятного исхода референдума «Италия станет лидером в Европе». И намекал на то, что вокруг Рима со временем может сплотиться значительная часть европейского Юга, который в этом раскладе сил был бы способен потягаться с европейским Севером за ведущую роль в Евросоюзе.
Сегодня германский канцлер Ангела Меркель может вздохнуть с облегчением — немецкому лидерству в Европе ничего не угрожает. Маттео Ренци проиграл одно из важнейших политических сражений в своей жизни; это стало очевидным уже после подсчета первых десяти процентов поданных на референдуме голосов. «Вторую Германию» на Апеннинском полуострове выстроить не удается и вряд ли удастся в обозримом будущем. Ни в смысле заимствования Италией немецких социально-экономических практик, ни в смысле создания в Риме альтернативного Берлину центра притяжения для других стран ЕС. Итальянское общество оказалось не готово принять тот темп реформ, который ему настойчиво предлагают левоцентристские технократы.
Melancolico non troppo
Референдум, без сомнения, стал мощной инъекцией адреналина в политическую систему Италии. Страсти будут кипеть еще долго, полярные эмоции будут выплескиваться на страницы газет и на экраны телевизоров, а шестьдесят пятое послевоенное правительство вскоре уступит место шестьдесят шестому. И все же позволительно предположить, что поражение Ренци создаст больше проблем Евросоюзу, чем Италии как таковой.
Да, конечно же, лидеры оппозиционных популистских партий и объединений («Движение 5 звезд», «Лига Севера», «Вперед, Италия!» и другие) уже подняли бокалы Prosecco за крупную победу над ненавистными технократами и за продолжение своего наступления на левый центр. Но ожидать резкого подъема правого популизма в Италии не стоит — сегодня у него здесь нет такой мощной социальной базы, как, например, во Франции или в Венгрии. К тому же уже проведенные Ренци реформы избирательной системы крайне затрудняют возможность вхождения популистов в какую бы то ни было парламентскую коалицию. Скорее всего, левоцентристская Демократическая партия Италии по-прежнему будут оставаться самой влиятельной политической силой страны.
Андрей Загорский:
Россия и ЕС на перепутье.
Общие и расходящиеся интересы
Да, конечно, премьер-министр Маттео Ренци подаст президенту Республики Серджо Маттарелле прошение об отставке (хотя, строго говоря, по Конституции он этого делать не обязан). Но, во-первых, мудрый сицилиец может эту отставку и не принять. А, во-вторых, если он ее примет, то вряд ли будет долго искать адекватную замену уходящему премьеру. Даже в самом в кабинете Ренци есть вполне достойные преемники — к примеру, министр финансов Пьер Карло Падоан или министр транспорта Гразо Дельрио. Да и для самого Маттео Ренци политическая жизнь едва ли закончится этой отставкой — молодой и амбициозный политик вполне может рассчитывать на реванш в не столь далеком будущем. Во всяком случае, у него для этого больше оснований, чем у восьмидесятилетнего Cavaliere — лидера популистов и бывшего премьера Сильвио Берлускони.
Да, конечно, темп экономических и политических реформ после референдума снизится; любой преемник Ренци будет более осторожным, а часть планов нынешнего кабинета, скорее всего, уйдет за горизонт нынешнего политического цикла, т.е. будет отложена до парламентских выборов 2018 г. (если только выборы не состоятся раньше). И тем не менее, большинство даже самых непримиримых противников Маттео Ренци нехотя и с оговорками признают — его социально-экономическая стратегия по большом счету не имеет внятной альтернативы. А потому предметом предстоящей политической борьбы станет выбор не стратегии, а оптимальной тактики, последовательности и скорости жизненно необходимых стране преобразований.
Lento con dolore
А вот для Брюсселя итоги референдума в Италии, скорее всего, станут серьезной головной болью. Триумф итальянских евроскептиков, несомненно, вдохновит их на новые свершения, включая требование о проведении очередного референдума — теперь уже о выходе Италии из еврозоны и о возвращении к старой доброй лире. Едва ли такой референдум удастся провести в обозримом будущем, но уже его обсуждение попортит немало крови чиновникам Европейского центрального банка и не прибавит доверия к общеевропейской валюте на мировых финансовых рынках.
Кроме того, дальнейшее ослабление «южного фланга» Европейского союза, хотя и еще больше укрепляет и без того неоспоримое лидерство Германии в ЕС, объективно делает всю европейскую конструкцию еще более хрупкой и шаткой. Если политическая ось «Париж–Берлин» в нынешнем формате доживает последние месяцы, если итоги предстоящих выборов в Испании сегодня никто не берется предсказать, если экономическое и политическое будущее Греции остается туманным, если финансовое положение Португалии вызывает множество вопросов, то итоги итальянского референдума стали последними мазками черной краской на и без того мрачной картине европейского Юга. Результаты референдума, помимо всего прочего, — очередной провал попыток «унификации» Европы по немецким стандартам. Несложно предсказать, что давно обозначившийся раскол между Севером и Югом ЕС в ходе референдума получил сильный дополнительный импульс к расширению.
Александер Ван дер Беллен
и Норберт Хофер
Но еще более важен общий политический фон, на котором состоялся референдум в Италии. Незадолго до итальянского референдума была победа Трампа в США, а до победы Трампа был Brexit в Великобритании. Эти три события, при всех различиях в причинах, содержании и возможных последствиях, находятся в русле одной общей тенденции. Политический, финансовый и интеллектуальный истеблишмент Запада терпит поражение за поражением, технократы раз за разом уступают популистам, националисты и традиционалисты теснят либералов и глобалистов в самых разных странах. Победа на президентских выборах в Австрии бывшего лидера Партии зеленых Александера Ван дер Беллена над кандидатом от крайне правой Австрийской партии свободы Норбертом Хофером выглядит скорее единичным исключением из правил, чем общей закономерностью. В лучшем для Евросоюза случае победа на австрийском фронте 4 декабря выглядит как утешительный приз за более крупное поражение на итальянском театре боевых действий.
И с каждым новым поражением лидерам Европейского союза все труднее списывать неприятные для них неожиданности уходящего года на досадные случайности, субъективные просчеты или вездесущую «руку Кремля». По всей видимости, наступающий 2017 год окажется для Европы не менее трудным и не более предсказуемым, чем 2016 год. На наших глазах складывается новая политическая реальность, в которой Европейскому союзу придется существовать еще много, много лет. Готовы ли Ангела Меркель, Жан-Клод Юнкер и Дональд Туск снять привычные розовые очки и взглянуть в лицо новой реальности, не отводя глаз и не опуская головы?
(Голосов: 1, Рейтинг: 5) |
(1 голос) |
