Распечатать
Оценить статью
(Голосов: 93, Рейтинг: 4.39)
 (93 голоса)
Поделиться статьей
Игорь Иванов

Президент РСМД, министр иностранных дел России (1998–2004 гг.), профессор МГИМО МИД России, член-корреспондент РАН, член РСМД

Президент Российского совета по международным делам (РСМД) И.С. Иванов принял участие в работе международной научно-практической конференции «Россия — США. Перспективы взаимоотношений: противники, партнеры, союзники?», состоявшейся 24 октября 2017 г. в Военной академии Генерального штаба ВС РФ.

Игорь Иванов вступил с докладом на тему «Дипломатические и политические аспекты взаимоотношений России и США».

Президент Российского совета по международным делам (РСМД) И.С. Иванов принял участие в работе международной научно-практической конференции «Россия — США. Перспективы взаимоотношений: противники, партнеры, союзники?», состоявшейся 24 октября 2017 г. в Военной академии Генерального штаба ВС РФ.

Игорь Иванов выступил с докладом на тему «Дипломатические и политические аспекты взаимоотношений России и США».

Текст выступления

Уважаемые коллеги!

Говорить о дипломатических и внешнеполитических аспектах взаимоотношений России и США в современных условиях непросто. Слишком много негатива накопилось в этих отношениях за последние годы, слишком мало оснований смотреть с оптимизмом в их будущее. Но говорить на эту тему надо! Ведь росийско-американские отношения — не просто взаимодействие двух государств в длинном ряду других двусторонних отношений в современной мировой политике. Это одна из главных «несущих конструкций» нынешнего мирового порядка.

Конечно, модель биполярного мира осталась в прошлом. Конечно, в международных отношениях всё заметнее роль новых «центров силы». Но российско-американское взаимодействие во многих сферах по-прежнему оказывается решающим фактором, воздействующим на очень многие процессы в современном мире.

Прежде чем говорить непосредственно о российско-американских отношениях, мы должны попытаться объективно оценить, в каком международном контексте складываются отношения между Россией и США на современном этапе. Не хочу углубляться далеко в историю — в ней можно найти примеры и активного сотрудничества между Россией и Западом, и острых разногласий по самым важным вопросам мировой политики. Ограничусь лишь событиями относительно недавнего прошлого.

По итогам последнего саммита Россия — НАТО, который состоялся в Лиссабоне в декабре 2010 года, было принято Совместное Заявление, в котором признавалось, «что безопасность всех государств в евроатлантическом сообществе неделима», а также то, что «безопасность России и НАТО взаимосвязана». Далее говорилось: «Мы будем работать в направлении достижения подлинно стратегического и модернизированного партнёрства, основанного на принципах взаимного доверия, транспарентности и предсказуемости». На саммите был одобрен Совместный обзор общих вызовов безопасности, и особо отмечено «У нас важные общие интересы, и мы сталкиваемся с общими вызовами».

Напомню, что это было всего семь лет назад. А такое впечатление, что с того времени прошла вечность, и мы живём в совсем другом мире.

Можно долго рассуждать о том, почему так случилось. Кто виноват в том, что из партнёров мы за несколько лет превратились в противников. Почему сферы сотрудничества всё более и более сужались, а области соперничества и противостояния становились всё шире.

Утверждения о том, что в американской внешней политике возобладали ястребы и русофобы, неспособные смириться с неудачей строительства «однополярного мира», — слишком упрощённое объяснение той траектории, которой следовала внешняя политика США в последние годы. Несостоятельным выглядит тезис о том, что сбой в отношениях России и Запада произошёл исключительно из-за украинского кризиса. Нам всем — и в России, и в Соединённых Штатах — нужен более глубокий, в чём-то и более самокритичный, анализ негативной динамики российско-американских отношений. И от этого разговора не уйти, — в том числе для того, чтобы не повторять старые ошибки и не совершать новые.

Вместе с тем, как мне представляется, основное внимание сейчас надо сосредоточить на том, чтобы объективно оценить ситуацию, в которой все мы сегодня оказались, по-новому взглянуть на те вызовы и угрозы безопасности, с которыми мы сталкиваемся, и определить векторы движения вперёд. Нашим странам важно понять, где наши интересы объективно совпадают, где они расходятся, а где — сталкиваются друг с другом.

При таком понимании будет проще выстраивать устойчивую модель отношений, которая, по всей видимости, должна сочетать элементы сотрудничества, конкуренции и противостояния. Причём соотношение этих элементов не может быть статичным — их «удельный вес» в общем балансе отношений может меняться — в зависимости от усилий, предпринимаемых каждой из сторон.

Семь лет назад мы говорили об общих вызовах и угрозах России и Западу, и сегодня эта тема совсем не утратила своей актуальности. Но общий ландшафт мировой политики за эти семь лет кардинально изменился. И, к сожалению, далеко не в лучшую сторону.

Во-первых, изменились сами угрозы — их природа, характер, их носители. Наряду с ростом террористической активности реальными становятся кибервойны, возродилась угроза ядерной катастрофы, мир втягивается в новую гонку вооружений, которая может привести к появлению принципиально новых средств уничтожения. Качественно новые угрозы и вызовы связаны с резким ростом миграционных потоков, с изменениями климата, с появлением неизвестных ранее опасных заболеваний. Некоторые эксперты видят угрозы человечеству в экспериментах с генной инженерией, в создании искусственного интеллекта и во многих других проявлениях технического прогресса XXI века.

Во-вторых, и это, пожалуй, самое главное, — оказалась расстроена вся система глобального управления, причём на разных уровнях и в разных областях. За последние годы упала роль международных институтов, повсеместно нарушаются основополагающие принципы международного права, используются двойные стандарты и методы информационных войн. На наших глазах рушатся амбициозные интеграционные проекты, в международной торговле вновь возрождается протекционизм, а разнообразные санкции превращаются в постоянный атрибут мировой политики.

В таких условиях уже невозможно говорить ни о доверии, ни о транспарентности и предсказуемости. Всё движется в противоположном направлении, когда каждый из международных игроков думает преимущественно или исключительно о своей собственной безопасности, отбрасывая интересы безопасности глобальной.

Тактика начинает доминировать над стратегией, а принципы приносятся в жертву оппортунизму. Переговорные механизмы бездействуют. Разрушаются договора и соглашения в области разоружения и безопасности, которые ценой огромных усилий вырабатывались на протяжении десятилетий и служили правовой основой международной стабильности. Скажу больше — из мировой политики уходит такое понятие как уважение к оппоненту, вымываются устоявшиеся нормы и стандарты дипломатического поведения, стирается грань между дипломатией и пропагандой.

И всё это происходит в условиях, когда человечество буквально врывается в новую эпоху четвёртой промышленной революции, способной в корне изменить само представление о безопасности, о целях и приоритетах развития, о пределах национального суверенитета, о соотношении роли государственных и негосударственных участников мировой политики. А международное сообщество к этим революционным переменам не готово.

Война в Сирии, конфликты в Йемене и в Ливии, острый кризис вокруг Северной Кореи, отсутствие видимого прогресса в урегулировании украинского кризиса — все эти тревожные события последних лет, возможно, являются предвестниками ещё более масштабных и разрушительных потрясений, угрожающих современному миру.

Разумеется, восстановление управляемости мировой политики — общая задача всех государств, поскольку от нарастающего хаоса в мире страдают все без исключения страны.

И всё-таки на руководителях России и США по-прежнему лежит особая ответственность за строительство новой системы международных отношений. Для такой ответственности есть несколько оснований. 

Во-первых, Россия и США, как и полвека назад, остаются единственными державами в мире, способными многократно уничтожить друг друга и всё остальное человечество в самоубийственной ядерной войне. Поэтому вопросы ядерного разоружения, нераспространения, предотвращения ядерного терроризма в первую очередь ложатся на плечи наших двух держав. Это, конечно, не снимает ответственности с других ядерных государств, чьи растущие ядерные арсеналы начинают всё больше влиять на меняющийся глобальный ядерный баланс.

Во-вторых, Москва и Вашингтон в силу целого ряда исторических, географических, экономических и иных причин практически неизбежно оказываются причастными к самым острым проблемам современности. Достаточно упомянуть Балканы, Ближний Восток, Афганистан, Корейский полуостров. Глобальная «дуга нестабильности» проходит через зоны жизненных интересов наших двух стран». Не будет большим преувеличением сказать, что Россия и США на данный момент остаются единственными по-настоящему глобальными державами — по крайней мере, в сфере безопасности.

В-третьих, наши страны находятся в эпицентре многих глобальных проблем: от энергетики и экологии до киберпространства и космоса. Россия и США являются лидерами во многих областях — от мировой торговли оружием до мирового экспорта продовольствия. Без взаимопонимания и сотрудничества двух стран любое продвижение вперёд в этих областях будет весьма затруднительным, если вообще возможным.

Если принимать во внимание эти базовые моменты — а мне они представляются более чем очевидными — то нынешнее состояние российско-американских отношений противоречит здравой логике.

Складывается ощущение, что американская политическая и интеллектуальная элита стремится во что бы то ни что ни стало убедить себя и своих партнёров в том, что Соединённые Штаты вполне способны обойтись и без России при решении важнейших международных проблем. При этом американский дискурс относительно России явно лишён внутренней последовательности: с одной стороны, Москва изображается крайне слабой и неспособной быть серьёзным партнёром для Соединённых Штатов, а с другой — та же Москва выглядит настолько могущественной, что ей вполне по силам даже изменить результаты президентских выборов в самой Америке.

Не остаются в долгу и российские аналитики. С одной стороны, они пытаются ещё и еще раз доказать себе, что никакие санкции США нам не страшны, да и вообще российско-американское экономическое сотрудничество никогда не играло сколько-нибудь заметной роли для российской экономики. С другой, с газетных полос и экранов телевизоров нам снова и снова объясняют, что на Америке свет клином не сошёлся и что Россия не так уж много потеряет, если вообще минимизирует своё сотрудничество с Соединёнными Штатами, перенеся акценты в своей внешней политике на другие страны и регионы мира.

В этой заочной полемике (а она остаётся заочной, поскольку серьёзные очные контакты между российскими и американскими экспертами, политиками и журналистами сегодня сведены к минимуму) трудно найти свежие идеи и новаторские предложения по выходу из кризиса. Зато здесь очень легко обнаружить стилистику, пропагандистские штампы и стереотипы времён Холодной войны, которые ещё десять лет назад представлялись навсегда вышедшими из употребления.

Беда в том, что негативная политическая риторика имеет неприятное свойство превращаться в политическую практику. На наших глазах замораживается российско-американское сотрудничество, сокращается уровень дипломатического представительства, прекращаются контакты на разных уровнях, раскручивается спираль санкций, окончательно разрушается и без того непрочное здание двустороннего взаимодействия России и США. Эта тенденция представляется весьма опасной и чреватой многими неприятностями для обеих сторон». Да и для всего мира тоже.

Сама идея о том, что во время кризиса нужно свести к минимуму общение друг с другом, выглядит просто абсурдной. Напротив, именно в условиях кризиса диалог нужен как никогда больше, поскольку, не ведя диалога, договориться о чём-либо невозможно даже в теории. И диалог нужен не только на уровне президентов или министров иностранных дел. Больше, чем когда бы то ни было ранее, востребован диалог парламентариев, независимых аналитических центров, институтов гражданского общества и частного сектора. Такой диалог способен не просто оказаться амортизатором политической напряжённости. В рамках такого интенсивного диалога на различных площадках можно было бы находить практические решения, что сейчас затруднительно сделать на политическом уровне.

Что же должно стать предметом наших обсуждений с американцами в сложившихся условиях? Каково соотношение «возможного» и «невозможного» в отношениях Москвы и Вашингтона?

Повторю то, с чего начал своё выступление: особых оснований для оптимизма на данный момент нет. Судя по всему, сторонам будет весьма сложно восстановить конструктивный диалог. Никакие встречи на высшем и высоком уровнях, никакие «вторые треки», никакие договорённости по частным — пусть и важным — вопросам не решают проблемы глубокой взаимной подозрительности, не снимают с повестки дня многочисленных взаимных претензий и обид. Доверие между Москвой и Вашингтоном подорвано основательно, и для его восстановления потребуется много времени, усилий, а главное — политической воли с обеих сторон.

У России и США отсутствует и вряд ли скоро возникнет единое видение основополагающих тенденций мирового развития, движущих сил этого развития, будущего мирового порядка, судьбы ведущих международных организаций, реформ международного права и т.д. Между Москвой и Вашингтоном — глубокое расхождение в понимании того, что является «законным», «справедливым», «этичным», «ответственным» в мировой политике. И в этом смысле можно констатировать «разрыв в ценностях» между российской и американской политическими элитами.

Таким образом, в категорию «невозможного» приходится отнести довольно много в наших отношениях с Соединёнными Штатами. И для обеих сторон лучше полностью отдавать себе отчёт в существующих ограничениях, чтобы не строить неосуществимые планы и не предаваться несбыточным мечтаниям.

Что же тогда можно отнести к категории «возможного» в этих отношениях?

Для ответа на этот вопрос стоит обратиться к тем сферам международных отношений, где роль России и США в обозримой перспективе будет оставаться значительной, и где без их активного взаимодействия каждая из сторон будет сталкиваться с нарастающими проблемами.

Прежде всего, несмотря на различные представления о грядущем миропорядке, Россия и США не заинтересованы в обвальном разрушении миропорядка нынешнего. Обе державы остаются по преимуществу консервативными игроками, в целом ориентированными на удержание глобального статус-кво. И это не случайно. В новом мировом порядке, какую бы форму он ни принял, роль Москвы и Вашингтона будет менее значимой, чем сейчас.

Очевидно также и то, что Россию и США объединяет и будет объединять общее желание избежать ядерного конфликта. При всём значении ядерных арсеналов третьих стран сегодня, как и в период Холодной войны, существуют лишь две ядерные сверхдержавы. И такое положение сохранится на долгое время. Российские и американские лидеры как никто другой понимают — или должны понимать — губительность прямого военного столкновения двух стран.

Российские и американские интересы совпадают и в том, что касается противодействия распространению ОМУ и борьбы с международным терроризмом. Не следует забывать, что усилия по разрешению ядерной проблемы Ирана и по ликвидации химического оружия в Сирии продолжались даже в самые острые моменты украинского кризиса. Конечно, отсутствие доверия будет ограничивать масштабы и глубину сотрудничества, но оно будет развиваться, когда затрагиваются фундаментальные интересы национальной безопасности сторон.

Чтобы избежать худших сценариев в российско-американских отношениях, не следует выжидать какого-то благоприятного момента, неожиданного «прозрения» другой стороны и резкого изменения её стратегии. Такой благоприятный момент может и не представиться в обозримом будущем. Надо, не откладывая, начинать работать по конкретным направлениям.

Во-первых, необходимо восстанавливать разрушенные каналы российско-американского диалога. На разных уровнях и с разными участниками — от военных до парламентариев, от чиновников до представителей спецслужб. Хочу отдельно отметить важность контактов между российскими и американскими военными, без которых невозможно гарантировать безопасность ни в отдельных кризисных ситуациях, ни в мире в целом. Диалог никогда не считался уступкой одной стороны другой и тем более одобрением политики другой стороны. Но отсутствие диалога неизбежно порождает недоверие, страхи, создаёт дополнительные риски.

Во-вторых, крайне важно приглушить враждебную риторику — прежде всего на официальном уровне. Ведь такая риторика влияет на общественное мнение, апеллирует к застарелым комплексам и тёмным инстинктам национального самосознания, приобретая собственную инерцию, которую будет всё труднее остановить.

В-третьих, надо попытаться в максимальной степени оградить сохраняющиеся позитивные аспекты российско-американских отношений от негативного воздействия нынешнего кризиса. Это касается, например, двустороннего сотрудничества по проблемам Арктики, ряда приоритетных для обеих сторон научных проектов, университетских партнёрств или взаимодействия по линии городов-побратимов и муниципалитетов. Конечно, полностью изолировать все эти аспекты от общего негативного политического фона вряд ли получится, но стремиться к этому нужно.

В-четвёртых, высокий градус российско-американской конфронтации может быть понижен за счёт участия обеих стран в работе многосторонних механизмов: ближневосточный «квартет», G20, АТЭС, международные экономические и финансовые институты. Не случайно именно в многостороннем формате был достигнут прогресс в решении иранской ядерной проблемы, в многостороннем формате обсуждаются вопросы сирийского урегулирования, идут переговоры по ядерной проблеме КНДР и т.д. Такой формат позволяет сторонам демонстрировать большую гибкость, избегая при этом видимости односторонних уступок.

В-пятых, весьма актуальным, хотя и нелёгким делом должно стать возрождение и развитие диалога по линии российского и американского гражданских обществ.

В-шестых, всё более актуальной становится задача укрепления и развития русистики в США и американистики в России. Профессиональные сообщества в двух странах уже давно испытывают значительные финансовые трудности, а сегодня к ним добавляется ещё и деформирующий политический контекст. Грань между экспертом и пропагандистом, между академической наукой и околонаучной публицистикой становится практически неразличимой. Снижение качества независимой экспертизы или малая востребованность такой экспертизы объективно уменьшают шансы на перевод российско-американского диалога в конструктивное русло.

Выход из текущего кризиса в российско-американских отношениях — перспектива не самого ближайшего времени. Ближайшей же задачей должно стать изменение динамики этого кризиса с негативной на позитивную. Это создаст необходимые предпосылки для постановки более амбициозных задач.

А завершить своё выступление я хотел бы словами Президента России В.В. Путина из его выступления на Валдайском форуме 19 октября 2017 г.: «Ответственность перед будущим — вот что должно нас объединять, особенно в такие времена, как сейчас, когда меняется действительно всё и сразу». Этот призыв относится к отношениям между Россией и США.

Спасибо за внимание.

Оценить статью
(Голосов: 93, Рейтинг: 4.39)
 (93 голоса)
Поделиться статьей
Теги
США, Россия

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся